– Бренди? – Он взял у нее ключ и отпер дверь. Пальцы его внезапно стали ужасно неуклюжими.

– Я понимаю, уже поздно, но нам надо многое обсудить. – Шарлотта проворно скользнула в темный холл и обернулась к нему. – Я была так занята приготовлениями к выходу в свет, что до сих пор не имела возможности показать вам маленький рисунок, который обнаружила в альбоме миссис Гескетт.

Она хочет говорить с ним о делах.

– Что-то не так, мистер Сент-Ивс?

Он очнулся и понял, что все еще стоит на пороге.

– С чего вы взяли?

– О Господи, я задела вашу щепетильность в вопросах приличия? – Она виновато взглянула на него. – Вам не стоит тревожиться о своей репутации. Никто, кроме кучера, не будет знать, что вы зашли ко мне на несколько минут. Миссис Витти ушла к своей кузине и вернется только завтра утром.

– Вот как?

Она лукаво усмехнулась.

– И мы ведь как-никак помолвлены, если еще не забыли. Одним словом, мистер Сент-Ивс, ваша добродетель будет со мной в полной сохранности.

Теперь она смеется над ним – это ясно.

– Пожалуй, не откажусь от глотка бренди. Большого глотка. – Он шагнул в холл и осторожно прикрыл за собой дверь.

Сквозь окна в помещение проникал лунный свет, и Бакстер мог видеть, как Шарлотта сняла плащ и повесила его на крючок.

Затем она привстала на цыпочки и зажгла свечи в настенном канделябре. Он не мог отвести глаз от мягкой линии ее слегка приподнявшейся груди. В следующее мгновение мягкий теплый свет свечей разлился по ее гладкой коже и, словно поддавшись алхимической магии, зажег огонь в волосах и превратил желтое атласное платье в золотистый наряд. Когда она обернулась к нему, глаза ее сверкали, как настоящие изумруды.

– Не пройти ли нам в мой кабинет, мистер Сент-Ивс? Я покажу вам рисунок миссис Гескетт.

– Ну конечно, – услышал Бакстер собственный голос как бы со стороны.

Страстное желание охватило его, пока он смотрел, как она идет к двери комнаты, изящно покачивая бедрами. Огонь пробежал у него по жилам.

– Бренди на столике у окна, – раздался волнующий его голос из темной глубины кабинета. Потом комната осветилась – Шарлотта зажгла лампу.

Свет из полуоткрытой двери манил Бакстера с непреодолимой силой, словно колдовское заклинание. Но он медлил в нерешительности.

Войти в кабинет представлялось ему поступком не вполне логичным. Более того, его никак нельзя назвать поступком разумным.

– Черт побери! – Он со злостью дернул узел галстука, пересек холл и переступил порог комнаты – страны грез, лежащей за дверью кабинета.

– Что вы сказали? – спросила Шарлотта, когда Бакстер вошел в комнату.

– Ничего особенного. – Он наклонился, разжег огонь в камине, затем выпрямился и шагнул к столику с бренди.

Шарлотта обошла письменный стол и выдвинула нижний ящик.

– Я вырвала из альбома страничку с этим рисунком. Остальные наброски, по-моему, не содержат никакой существенной информации и только отвлекают внимание.

– Согласен. – Бакстер уперся взглядом в ее округлые формы, пока она, склонившись, шарила в ящике. – Очень отвлекают.

– Всякий раз, когда я пыталась обсуждать картинку с Ариэл, ее внимание постоянно сбивалось на обнаженные статуи. И с миссис Витти дело обстояло не лучше.

– А как насчет вас, Шарлотта? Вас тоже отвлекали наброски греческих скульптур?

– Я умею сосредоточить внимание на том, что нужно для дела. – Шарлотта выпрямилась и положила на стол аккуратно оторванную страничку.

– В самом деле? – Он, нахмурившись, разливал бренди. – Что ж, могу сказать, что это один и из моих многочисленных талантов.

Он обернулся, держа в руках рюмки с бренди, и взглянул на нее. Шарлотта сидела за столом. Интересно, знает ли она, что свет свечей отбрасывает мягкие тени на ее грудь? Догадывается ли, что ее глаза полны тайн и загадок?

– Я разочарована разговором с Ленноксом. – Шарлотта нахмурилась. – Похоже, его больше заботят опасности, подстерегающие молодое поколение, чем смерть Друсиллы Гескетт.

Бакстер поставил перед ней рюмку с бренди, стараясь не смотреть на рисунок.

– Кажется, у Леннокса и Мериэнн одни и те же проблемы.

– И это естественно. Родители всегда волнуются за своих детей.

– Без сомнения. – Он вдруг понял: если еще хотя бы минуту останется на месте, созерцая обнаженные плечи Шарлотты и ее слегка вздымающуюся грудь, то не сможет больше сдерживаться.

Он подошел к окну, надеясь, что вид залитого луной сада остудит его разгоряченную голову. Стекло отражало Шарлотту…

– Кстати, если уж мы упомянули леди Эшертон, – мягко заметила она. – Вы намерены предпринять что-либо в отношении вашего брата Гамильтона?

Он замер в напряжении.

– Меньше всего мне бы хотелось сейчас обсуждать эту тему.

– Понимаю. Я затронула этот вопрос только потому, что мне показалось, он занимал ваши мысли по дороге к моему дому.

– Не забивайте себе голову моими проблемами, Шарлотта. Как-нибудь сам с ними справлюсь.

– Конечно, конечно. – Шарлотта помолчала, но не вытерпела и добавила: – Вы знаете, они правы.

Он видел в оконном стекле, как она взяла рюмку и отпила глоток.

– Кто?

– Леннокс и леди Эшертон. – Она медленно опустила рюмку. – Молодое поколение подстерегает множество опасностей.

– Не вам, Шарлотта, говорить об опасностях, которые грозят другим. Позвольте напомнить: вы сами почувствовали необходимость нанять поверенного, который одновременно выполнял бы обязанности телохранителя.

– Я взрослая женщина и отдаю себе отчет в том, что меня ждет. Но для юного создания все совсем по-другому.

Что-то в ее голосе привлекло внимание Бакстера.

– Похоже, вы чем-то серьезно обеспокоены. Расскажите.

Она долго молчала, затем проговорила:

– В ночь, когда был убит мой отчим, он привел к нам в дом страшного человека, исчадие ада.

Бакстер медленно обернулся к ней.

– Исчадие ада?

– Винтербурн проиграл в карты огромную сумму этому чудовищу. – Шарлотта устремила неподвижный взгляд на рюмку с бренди, словно видела там прошлое. – И он вознамерился уплатить долги, скормив мою младшую сестру этому зверю.

– Боже правый, Шарлотта, что произошло?!

– Я взяла отцовский пистолет и заставила Винтербурна и его спутника убраться вон из дома. – Рюмка в ее руке слегка задрожала. – И они больше не возвращались.

Он представил ее стоящей перед двумя мужчинами с пистолетом в руках. Ярость и страх охватили его.

– Вы храбрая женщина.

Она, казалось, не слышала.

– Утром Винтербурн был найден мертвым. Ему перерезал горло какой-то разбойник, так мне сказали. Не знаю, что на самом деле произошло после того, как они покинули наш дом, но я помню, отчим до смерти боялся этого чудовища. Иногда мне кажется: этот страшный незнакомец убил его в отместку за неуплату долга.

– Человек, который посмел отдать юную девушку в руки развратного чудовища, заслуживает смерти.

– Да. – Шарлотта подняла голову и встретилась с ним глазами. – Не думайте, я не сожалею о Винтербурне и не чувствую себя виновной в его смерти, поскольку выгнала из дома. Меня это не волнует – моя совесть чиста.

Резкая вспышка прозрения на мгновение осветила Бакстеру тайный ужас, который скрывался за внешне решительным и независимым характером Шарлотты. Это озарение напоминало ему мимолетный проблеск истины, мелькнувший в результате сложного эксперимента, но гораздо значительнее, чем все то, что он когда-либо открывал в своей лаборатории.

– Понимаю, – тихо сказал он. – Прошло столько лет, а вам не дает покоя мысль, что этот негодяй разгуливает на свободе и творит свое черное дело.

– Да, не могу этого забыть. Иногда тот жуткий кошмар возвращается ко мне во сне, и я просыпаюсь в тот же самый час, когда все это случилось. Вижу себя в темном коридоре, у двери в спальню сестры. В руках сжимаю пистолет, как и тогда. Но на этот раз страшный незнакомец знает, что он не заряжен.

– Дьявол! – Бакстер похолодел. – Вы хотите сказать, что пистолет был не заряжен?