Похоже, Пирсу помешали отойти ко сну. На нем были белая сорочка с жабо и модные брюки с заложенными сверху складками. Вокруг шеи была свободно повязана красивая черная лента в подражание моде, установленной лордом Байроном и романтическими поэтами. Впрочем, узкая лента не скрывала груди, обнаженной распахнутым воротом сорочки.

– Какие же расследования проводили вы и мистер Марч? – спросила мисс Гилуэй, не сводя глаз с Тобиаса.

– Пытались убедиться, что здесь нет грязной игры, – пояснила Лавиния.

– Грязной игры?

Мисс Ричардс обменялась с подругой взглядами, полными восторженного ужаса.

– Только не говорите, что это было убийство!

– Боже! – пролепетала вторая дама, обмахиваясь ладонями. – Да это просто невероятно! Кто бы мог подумать!

– Убийство, – пробормотал Пирс, глядя на Лавинию. – И вы это серьезно, миссис Лейк?

До Тобиаса внезапно дошло, что такое же зачарованно-потрясенное выражение он видел на лице Энтони. Типично юношеский энтузиазм по поводу всех зловещих и таинственных преступлений!

– Если верить лорду Бомону и местному доктору, это скорее всего не убийство, – безразлично заметила Лавиния.

– Вот как!

Возбуждение Пирса мгновенно испарилось. Обе компаньонки казались одинаково разочарованными.

– Слава богу, – вежливо обронила мисс Гилуэй.

– Такое облегчение, – словно по обязанности добавила мисс Ричардс. – Вообразить страшно, что по замку Бомон бродит убийца!

Дамы снова устремили настойчивые взоры на Тобиаса.

– В самом деле, – кивнула Лавиния. – Впрочем, причин для беспокойства нет. Я уверена, что вам ничто не грозит этой ночью. Как по-вашему, Тобиас?

– Совершенно с вами согласен, – кивнул Тобиас, взяв ее за руку. – Позвольте проводить вас до спальни. Час поздний, а нам нужно выехать с утра пораньше.

– Вы возвращаетесь в Лондон завтра? – поспешно спросила мисс Гилуэй. – Но почему так скоро?

– Важные дела, – холодновато пояснила Лавиния, но тут же улыбнулась любопытной троице. – Я хочу попрощаться с вами сейчас, поскольку вы, вне всякого сомнения, будете еще спать, когда мы уедем.

– Желаю вам приятного путешествия, мадам, – сказал Пирс с очередным грациозным поклоном. – И помните, что я сказал в начале вечера, когда вы шли на бал. Буду счастлив иметь вас в качестве клиентки. Я чувствую, что смогу творить чудеса с вашими волосами.

– Спасибо, мистер Пирс, буду иметь в виду, – кивнула Лавиния, опираясь на руку Тобиаса, и, поколебавшись, пробормотала: – Кстати говоря, о парикмахерском искусстве… у меня вопрос к вам, сэр.

– К вашим услугам, мадам, – галантно заверил Пирс. – Вероятно, вопрос касается событий сегодняшней ночи?

– Только косвенно. Должно быть, вам часто приходится иметь дело с париками, накладными косами и тому подобным, не так ли?

– Каждая молодая дама, желающая следовать моде, просто обязана иметь шиньон или два, – с полной убежденностью заверил Пирс. – По достижении же определенного возраста женщина обязательно должна потратиться на несколько париков. Другого выбора у нее просто нет, если, разумеется, она желает прослыть настоящей светской львицей.

– Вы видели гостей, собравшихся на балу. Не заметили, случайно, дам в светлых париках?

– Светлых?! – Пирс картинно вздрогнул. – Господи милостивый. Конечно, нет, мадам! Да я бы положительно ужаснулся при виде подобного зрелища!

– И какого дьявола вы были бы так шокированы? – процедил Тобиас, кривя губы. – Сами только что сказали, что модной даме полагается иметь парики.

– Да, но не светлые. – Пирс возвел очи горе, очевидно, искренне возмущенный глупостью собеседника. – Вижу, сэр, вы ничего не понимаете в хорошем тоне. Позвольте уведомить вас, что там, где речь идет о париках, фальшивых косах, накладках и тому подобном, светлые волосы почти так же немодны, как рыжие.

Последовало тяжелое, напряженное молчание. Все уставились на Лавинию, чьи ярко-рыжие волосы переливались медью в свете настенного канделябра.

Тобиас вдруг сообразил, что парикмахер только сейчас оскорбил его возлюбленную, и пронзил Пирса жестким взглядом.

– Я считаю, что волосы миссис Лейк необычайно красивы и очень ей идут, – спокойно парировал он, и, хотя при этом не повысил голоса, обе компаньонки поежились и дружно отодвинулись на несколько шагов. Они по-прежнему смотрели на Тобиаса, но уже без особенного, чисто женского интереса. Теперь они пялились на него так, словно он прямо у них на глазах превратился в бешеного зверя.

– Тобиас, – тихо велела Лавиния, – немедленно прекрати.

Но он не собирался прекращать: уж очень был раздражен. Да и вечер выдался долгим и на редкость тяжелым.

Один Пирс, казалось, совершенно не сознавал, что попал в беду. Его внимание было приковано к Лавинии.

– Мадам, вы действительно должны позволить мне нанести вам визит, после того как мы все вернемся в Лондон, – настаивал он с на первый взгляд искренней озабоченностью. – Я так много мог бы сделать для вас. Клянусь, вы будете великолепно выглядеть в темно-каштановом парике. Такой драматический контраст с зелеными глазами!

Лавиния нахмурилась и пригладила волосы.

– Вы действительно так считаете?

– Вне всякого сомнения.

Пирс положил руку на грудь и стал задумчиво гладить подбородок, озирая Лавинию взглядом скульптора, изучающего свое незаконченное творение.

– Я уже представляю результаты, и они будут ошеломительными, даю вам слово. Может, стоит использовать накладки и щипцы для завивки, чтобы прибавить вам роста. Вы лишены статности, необходимой для подлинной элегантности.

– Ад и проклятие! – взвился Тобиас. – Лично я считаю, что у миссис Лейк самый что ни на есть подходящий размер.

Пирс удостоил его мимолетным взглядом, который, однако, самым невероятным образом вместил в себя все аспекты внешности Тобиаса и равнодушно скользнул мимо, как будто встретился с чем-то, совершенно не стоящим внимания.

«Полнейшее пренебрежение, – с мрачной веселостью подумал Тобиас. – И от кого?! От цирюльника, не больше и не меньше!»

– Видите ли, сэр, – пробормотал Пирс, – вряд ли вас можно назвать большим знатоком мод, следовательно, и не вам судить о потенциальных возможностях миссис Лейк!

Тобиас представил, с каким удовольствием оторвет Пирсу голову, но претворить планы в жизнь помешала Лавиния, предостерегающе вцепившаяся ему в локоть. Поэтому он, хоть и с неохотой, отказался от своего замысла. Кроме того, она права. Возни и крови слишком много, а час уже поздний.

– Вы очень добры, что высказали свое профессиональное мнение, мистер Пирс, – кивнула Лавиния, улыбаясь самой лучезарной, самой заученной из своих улыбок. – Я подумаю над вашим предложением.

– Позвольте дать вам карточку.

Пирс выхватил из кармана брюк прямоугольничек белого картона и торжественно вручил Лавинии.

– Пожалуйста, пошлите записку по этому адресу, когда будете готовы подняться на более высокий уровень элегантности и стиля. Буду счастлив включить вас в свой список клиентов.

– Спасибо.

Лавиния взяла карточку и кивнула мисс Ричардс и мисс Гилуэй:

– Спокойной ночи, и желаю вам благополучного путешествия домой.

Ей ответил нестройный хор. Пирс ретировался в спальню. Компаньонки отправились к себе: у них была одна комната на двоих. Тобиас и Лавиния пошли по коридору.

– Почему вы так угрюмы, сэр? – осведомилась Лавиния, открывая дверь спальни и поворачиваясь к Тобиасу. – Клянусь, вы напоминаете мне грозовое небо.

Тобиас оглядел теперь уже пустой коридор, продолжая думать о только что состоявшемся разговоре.

– Твой вопрос насчет светлого парика был весьма своевременным и открывает некоторые интересные возможности.

– Благодарю, – обрадовалась Лавиния, не давая себе труда скрыть, как счастлива этим незамысловатым комплиментом. – Разумеется, если светлые парики настолько немодны, вполне резонно, что убийца вряд ли приобрел именно такой, который запомнили бы все окружающие. Следовательно, вполне можно предположить, что убийца действительно женщина с желтыми, как солома, волосами.