– Прошу прощения, – пробормотала Лавиния, сгорая от стыда и отступая в коридор. – Ошиблась дверью. Ужасно сожалею, что потревожила вас.

– Лавиния?

Голос Тоби ударил ее словно кнутом. Неудивительно, что он показался ей знакомым!

Лавиния круто развернулась, к своему унижению, сознавая, что растерянно, как деревенская дурочка, раскрыла рот.

– Тобиас?!

– Черт побери!

Одним ловким движением он расцепил руки женщины.

– Заходи и закрой за собой дверь. Я хочу познакомить тебя кое с кем.

– О господи! – Женщина отступила от Тоби, продолжая с холодной усмешкой рассматривать Лавинию. – Похоже, мы шокировали бедняжку Минерву.

Чувствуя себя словно околдованной чарами злого волшебника, Лавиния механически повернулась и осторожно прикрыла дверь. Тобиас с самым зловещим видом, мрачно хмурясь, подошел к маленькому столику и взял графин из резного стекла.

– Лавиния, позволь познакомить тебя с миссис Грей, – буркнул он, наливая себе бренди. – Она пришла повидать меня по очень важному делу. Я бы сказал, по делу, связанному с нашей профессией. Аспазия, это… э-э… моя помощница, миссис Лейк.

Лавиния мгновенно распознала этот бесстрастный, жесткий тон. Что-то очень неладное творится в этой комнате.

– Полагаю, вы одна из клиенток Тобиаса, миссис Грей? – осведомилась она.

– Вернее, стала ею совсем недавно, – ответила та, награждая Тобиаса непроницаемым взглядом. – Но прошу вас называть меня просто Аспазией.

Лавиния с первого взгляда поняла, что эта женщина очень уверена в себе и своем месте в жизни Тоби. Они давным-давно связаны друг с другом. И эти отношения полностью исключают присутствие кого-то третьего…

– Понимаю, – прошептала она, едва сдерживая озноб. Она повернулась к Тобиасу, стараясь говорить так же спокойно, как он: – Вам понадобится моя помощь в этом деле?

– Нет, – коротко ответил Тобиас, глотнув бренди. – Я сам проведу расследование.

Это оказалось последним ударом. Возможно, она слишком размечталась. После успешного завершения дела безумного месмериста две недели назад она все больше привыкала думать о себе как о полноправном партнере Тобиаса. Но дела обстояли немного по-иному, и ей не следовало об этом забывать.

Говоря по правде, их деловые отношения мало чем отличались от личных. Они иногда работали вместе, так же как иногда занимались любовью. Но у каждого были своя карьера, свой дом и своя личная жизнь.

Однако Тобиас не задумался принять ее помощь в двух последних делах, и для нее оказалось весьма неприятным сюрпризом то открытие, что он вовсе не собирался делиться с ней подробностями третьего.

– Прекрасно.

Она выпрямилась, растянула губы в гримасе, которая, как сама надеялась, вполне могла сойти за учтивую улыбку деловой дамы, и открыла дверь.

– В таком случае пожелаю вам спокойной ночи и предоставлю поскорее вернуться к своим… более приятным занятиям.

Губы Тобиаса сжались: верный признак того, что он рассержен. Что ж, вполне справедливо. Ее собственное настроение в этот момент трудно назвать радужным.

Сильные пальцы Тоби стиснули горлышко графина. На секунду ей показалось, что он передумает и попросит ее остаться. Но оказалось, что она ошиблась. Он даже не пошевелился.

Гнев вытеснил нанесенную им обиду. Да что это с ним? Всякому ясно, что он нуждается в ее помощи!

– Я приду к вам позже, – отчетливо выговорил он, – как только мы с Аспазией обо всем поговорим.

Он практически приказал ей убраться к себе и ждать, пока ему будет угодно удостоить ее своим посещением!

Ярость вспыхнула в ней лесным пожаром. Он в самом деле воображает, что после всего, что здесь было, она откроет ему дверь этой ночью?

– Не стоит беспокоиться, сэр. – Она была ужасно довольна, что ни разу не потеряла самообладания. – Уже поздно, а нам пришлось много часов просидеть в карете, не говоря уже о самых разнообразных развлечениях сегодня вечером. Уверена, что вы будете совершенно измучены после того, как закончите свою дискуссию с миссис Грей. Я ни за что не позволю вам тратить столько бесполезных усилий, преодолевая эту невероятно длинную и крутую лестницу. Увидимся за завтраком.

Ледяные, будто затянутые туманом глаза Тобиаса опасно блеснули.

Значит, ей удалось вывести его из себя!

Радуясь, что произвела достойное впечатление на противника, Лавиния вышла в коридор и хлопнула дверью гораздо громче, чем следовало бы.

На полпути вниз она решила, что Аспазия Грей крайне неприятная особа.

Он снова споткнулся на одной из высоких, узких ступенек и, потеряв равновесие, скорее всего скатился бы вниз, если бы горничная не держала его так крепко под руку. Все же опасность была так близка, что его передернуло от страха: слишком высоко они успели забраться и падение означало верную гибель.

– Осторожнее, милорд, – предупредила девушка. – Не хотим же мы, чтобы несчастье случилось еще до того, как мы доберемся наверх, правда ведь? Идемте же!

– Да погоди же! Здесь чертовски темно!

Наверное, ему следовало отказаться от двух последних стаканчиков бренди, которые она буквально силой влила в него перед уходом из спальни. Голова кружилась, а желудок, казалось, переворачивался. Еще немного – и его стошнит.

– Нужно было идти по главной лестнице.

– Говорила же вам, сэр, хозяин не любит, когда обслуга развлекает гостей в спальнях.

– Бомон всегда был слишком чопорным и вечно кичился своей добродетелью, когда речь шла о подобных вещах, – проворчал он, но тут же подумал, что девица-то, оказывается, сильная. Сильнее, чем кажется на вид. Сумела же она держать свечу одной рукой, а другой поддерживать его под локоть! Впрочем, хорошая горничная и должна быть крепкой и выносливой. Недаром им полагается таскать тяжело нагруженные подносы с завтраком да полные ночные горшки и охапки грязного белья вверх и вниз по длинным крутым лестницам вроде этой, не говоря уже об уборке, чистке и мытье. Волей-неволей приходится быть стойкой и терпеливой. Но именно такие девицы ему нравились. Поэтому он и предпочитал постельные забавы с простолюдинками, не гнушавшимися тяжелым трудом. Это вам не бордельные шлюхи, слабые и апатичные от неумеренного потребления джина и макового молока.

Он сказал себе, что долгий подъем оправдает себя, когда они достигнут цели, и поэтому упрямо вскарабкался на несколько ступенек.

– Сколько еще? – пробормотал он. Сердце колотилось так сильно, что он удивлялся, как это она его не слышит.

– Почти пришли.

Очередная ступенька, казалось, расплылась в неприятно желтом свете свечи. Ему пришлось сделать неимоверное усилие, прежде чем удалось поставить на нее ногу, и все равно он едва не промахнулся. Горничная стиснула его локоть и подтолкнула вперед:

– Скорее, сэр.

Наконец он очутился на площадке. Воздух со свистом вырывался из легких. Горничная остановилась перед дверью. Он был благодарен за минутный отдых, потому что больше не мог скрывать, что задыхается и потеет как свинья.

«Нужно было оставить фрак и галстук в спальне. А, ладно, я скоро все равно буду раздеваться».

– Вы хорошо себя чувствуете, сэр? Выглядите несколько нездоровым, словно у вас жар. Может, чересчур много выпили вечером, хм?.. Надеюсь, сможете продержаться достаточно, чтобы хорошенько покувыркаться на одеялах, перед тем как заснете. Страшно подумать, что мы тащились сюда понапрасну.

Ему вдруг показалось, что она каким-то образом переменилась. Во всяком случае, речь как-то не соответствовала ее низкому положению. И обороты сложные, как у человека образованного, куда более высокой культуры. Сейчас она совсем не походила на горничную.

Он хотел спросить ее, в чем дело, но язык будто распух и едва ворочался во рту. Головокружение усиливалось. Вид ночного неба вселял в него ужас.

– Не волнуйтесь, милорд, бренди действует именно таким образом, особенно когда подольешь в него каплю-другую опия.

– При чем тут опий?