Мэделин судорожно сглотнула.

— Да… э… я сейчас все объясню… — Она растерянно замолчала.

Губы Артемиса скривились в сардонической усмешке.

— Ваша тетя очень встревожена.

— И у меня есть все основания для тревоги, — отрывисто произнесла Бернис. — Подумайте сами, сэр: этот негодяй напал на вас прямо на улице, да еще возле вашего клуба! Какое безобразие! По-моему, он совсем обнаглел. Очень надеюсь, что вы его скоро поймаете.

На Мэделин нахлынуло такое сильное облегчение, что даже голова закружилась. Она поспешно села на ближайший стул и, строго сдвинув брови, взглянула на Артемиса:

— У вас есть какие-нибудь новости, сэр?

— Кое-что есть. Сегодня рано утром я встретился с Закари, — сообщил он, весело ухмыляясь. — Мы нашли комнату, в которой прятался таинственный боец ванза. К сожалению, мы не обнаружили там ничего интересного, но шпионы Закари работают в поте лица — даже сейчас, пока мы тут с вами беседуем. Рано или поздно кто-нибудь из них принесет мне нужную информацию.

Мэделин остолбенела. Оказывается, он встал несколько часов назад, ушел из дома, поговорил с Закари, обследовал логово бандита и вернулся к завтраку — и все это до того, как она проснулась!

Вообще говоря, ей надо было бы только приветствовать такое рвение: ведь он занимался именно тем, что она ему поручила. Однако деловая активность Артемиса почему-то ее раздражала.

Он вел себя так, как будто ничего не изменилось.

Час спустя Бернис зашла к Мэделин в спальню и, не тратя время на церемонии, спросила прямо в лоб:

— Ты влюбилась в мистера Ханта?

Мэделин выронила ручку, которой писала.

— Боже мой, о чем ты, тетя Бернис?

— О, да это серьезнее, чем я думала! — Бернис в задумчивости присела на край кровати. — У тебя с ним роман.

— Тетя Бернис!

— Конечно. Я самого начала поняла, что вы друг другу нравитесь.

— С чего ты это взяла?

Бернис подняла руку и принялась загибать пальцы.

— Во-первых, ты обратилась к нему за помощью. Во-вторых, он согласился тебе помочь.

— И из этого ты заключила, что мы друг другу нравимся?

— Да.

Мэделин покачала головой.

— Никогда в жизни не слышала более нелепого, более бессмысленного предположения! Как ты могла прийти к такому выводу, имея на руках столь хлипкие аргументы?

— Что, я ошибаюсь?

— Я обратилась к нему за помощью, потому что мы нуждались в услугах человека, знакомого с философией ванза. Мистер Хант согласился нам помочь, потому что ему необходимо забрать папин журнал. Это — простое деловое сотрудничество, ничего более.

— Так я и думала. У вас роман.

Мэделин побарабанила пальцами по секретеру.

— Все не так однозначно, как тебе кажется, тетя Бернис.

— Моя милая, ты вдова, женщина опытная, и я не посмела бы давать тебе советы.

— Ха! Еще как посмела бы! Давать мне советы — твой любимый конек.

— Что ж, согласна. Но как я уже сказала, в данном случае я воздержусь от советов, — невозмутимо продолжала Бернис. — Однако прошу тебя не забывать об одном обстоятельстве.

Мэделин немедленно насторожилась:

— О каком еще обстоятельстве?

— Ты говоришь, что он согласился на предложенную тобой сделку, потому что ему нужен журнал Уинтона.

— Да.

— Но он магистр ванза.

— Именно поэтому я к нему и обратилась.

Бернис взглянула на нее с сочувствием.

— Послушай, Мэделин, ты же умная женщина! Не понимаю, как ты можешь не замечать очевидного?

— И что же такое очевидное, по-твоему, я не замечаю?

— Чтобы заполучить эту злосчастную книгу, мистеру Ханту не надо идти ни на какие сделки. Вспомни, ты же сама говорила, что с его способностями он мог бы преспокойно забрать журнал, не прибегая ни к чьей помощи.

— Ха! — торжествующе воскликнула Мэделин. — Вот тут-то ты и ошибаешься! Я уже думала над этим и пришла к выводу, что мистер Хант прекрасно сознает, какой серьезной опасностью грозит ему любая попытка выкрасть у меня папин журнал.

— Опасностью?

— Если он это сделает, я расскажу всем, что он владелец «Павильонов мечты»! В свете узнают, что он торгаш. Он не может так рисковать своей репутацией. Понимаешь? Ему не оставалось ничего другого, как только согласиться на мои условия.

Бернис окинула ее долгим задумчивым взглядом и промолчала.

Мэделин беспокойно заерзала в кресле.

— В чем дело? О чем ты думаешь?

— Мы оба прекрасно знаем, что при желании он легко нашел бы способ заткнуть тебе рот и ты бы уже никогда не выдала его секреты.

Мэделин застыла. По спине ее пробежала легкая дрожь. Она опустила взгляд на маленькую рукописную книгу, над которой работала, и долго задумчиво смотрела на красный кожаный переплет.

Бернис рассуждала вполне здраво.

Наконец она справилась со своим смятением и подняла голову, встретив озабоченный взгляд тетушки.

— Пожалуй, ты права: он согласился нам помочь отнюдь не потому, что для него это единственный способ завладеть журналом отца. Но если так, тогда перед нами встает еще один вопрос.

Бернис удивленно приподняла брови:

— Какой же, милая?

— Если он помогает нам не из-за этого проклятого журнала, тогда почему?

— Я только что ответила на этот вопрос, милая: ты ему нравишься. Мне кажется, ему приятно играть в героя.

— Если я ему и нравлюсь, то это совершенно не относится к делу, — твердо заявила Мэделин. — Причину его покладистости следует искать в чем-то другом. Магистр ванза должен уметь управлять своими физиологическими позывами.

Бернис усмехнулась:

— Я бы на твоем месте не. очень полагалась на его выучку магистра. Физиологические позывы иногда бывают чертовски сильны.

Маделин медленно покачала головой.

— Артемнс никогда бы не позволил себе стать рабом чувств. Если он помогает нам не из-за папиного журнала и не затем, чтобы гарантировать мое молчание, значит, у него есть какая-то другая причина.

— Но какая?

Мэделин скривилась:

— Кто знает? Ведь он последователь ванза.

— Моя милая…

— Я не хочу говорить на эту тему, тетя Бернис.

— Понятно. — Бернис помолчала. — Но ты хорошо себя чувствуешь?

— Конечно, я в полном порядке. Что со мной случится?

— Не сочти за бестактность, но я прекрасно знаю, что этой ночью ты приобрела новый жизненный опыт.

— Это было не совсем то, чего я ожидала, но ничего плохого не случилось, — отрывисто проговорила Мэделин.

— Не совсем то, чего ты ожидала? — Бернис поджала губы. — Странно. Мне казалось, что мистер Хант так же искусен в постели, как и во всем остальном.

— Послушай, тетя Бернис, кажется, я ясно дала понять, что не желаю говорить на эту тему!

— Конечно, милая.

— Если хочешь знать, — пробормотала Мэделин, — мистер Хант оказался в точности таким, каким я описала его в самом начале: зрелым, но энергичным.

За ним кто-то шел.

Артемис остановился у ближайшего крыльца и прислушался. Шаги были легкими, приглушенными в клубах тумана, но его искушенное ухо их улавливало.

Вот они смолкли.

Он отошел от крыльца и двинулся дальше по улице. Через несколько секунд он услышал за спиной чьи-то шаги. Преследователь не приближался, но и не отставал. Артемис знал, что если обернется, то не увидит ничего, кроме неясного силуэта, скрытого густой серой мглой.

Почти на всем протяжении пути от его дома эти тихие шаги заглушались остальными уличными звуками, но даже тогда он чувствовал, что за ним кто-то идет.

Он свернул за угол. Улицу пересекал большой парк. В тумане проступали лишь размытые темные контуры деревьев. Мимо осторожно, точно ища дорогу на ощупь, проехала карета. Лошадиные копыта зловеще гулко цокали по мостовой. Артемис, рассчитывая, что шум экипажа заглушит звук его шагов, отступил к другому крыльцу.

Он стоял выжидая.

Карета с грохотом укатила вдаль, и тут вновь послышались шаги. На этот раз медленные и нерешительные. Его преследователь наверняка почувствовал, что объект затаился.