— Да.

Советник взял записанные показания, протянул бумагу Марии.

— Взгляните сюда, в низ страницы, — попросил он девушку. — Вы узнаете свою подпись?

— Конечно. Это действительно моя подпись.

— Разве не эти показания были даны в присутствии этого молодого человека и алькальда Пайты?

— Свидетельство было составлено в кабинете алькальда. Но я никогда не видела этого человека.

Советник резко, с присвистом вдохнул, всем видом выражая крайнее недоверие.

— Мария да Сильва, дело очень серьезное. Вас доставили из Перу, чтобы дать свидетельские показания о пиратских действиях в отношении «Санто-Росарио» и об убийстве капитана Лопеса. Тем не менее вы утверждаете, что не узнаете одного из шайки разбойников, который причастен ко всем этим злодеяниям.

— Повторяю, я не знаю этого человека. Здесь какая-то ошибка.

Рассерженный советник бросил лист на стол перед собой. Мария смотрела в пол, сложив руки на груди, жестом, который Гектор узнал. Поза девушки говорила об ее упрямстве и непоколебимости.

Ловко вмешался Брайс.

— Сеньор Адриан, возможно, у вас есть другие свидетели?

Испанский советник не сумел скрыть своего гнева.

— Сейчас нет, — злобно бросил он.

— Тогда нам лучше попросить юную леди удалиться.

Гектор провожал уходившую Марию взглядом, и мысли его неслись вскачь. Отчаянно хотелось верить, что Мария, отрицая знакомство с ним, хотела защитить Гектора, но она вообще отказалась его узнавать. Казалось, без всякого труда она начисто стерла всякую память о нем. Гектор чувствовал себя так, словно между ними пролегла громадная ледяная пустыня. Больше он девушку не понимал.

— На этом все, мистер Линч, — заговорил Брайс. — Допрос окончен. Можете быть свободны.

За дверью, сидя на скамье в коридоре, Гектора поджидал Брэдли. Когда Гектор вышел из библиотеки, бейлиф встал с обеспокоенным выражением лица и взял юношу под руку.

— С тобой все в порядке? — с тревогой спросил он. — Ты бледен. Мистер Брайс хотел встретиться с нами после разговора и обсудить итоги. Его адвокатская контора недалеко отсюда, в Линкольнз-Инн. Мы не спеша пойдем туда и обождем, пока он не закончит свои дела.

Ожидать им пришлось почти час. Контора Брайса была такой, какой ее и предполагал увидеть Гектор, — две маленькие комнаты, осмотрительно прячущиеся в боковой улочке. Секретарь Брайса, неразговорчивый костлявый малый с частым чахоточным кашлем, принес посетителям маленький поднос с двумя стаканами и бутылкой Канарского и оставил их вдвоем. Допив второй стакан, Гектор начал слегка отходить после потрясения от встречи с Марией. Взяв себя в руки, юноша загнал образ Марии в глубину души и попытался сосредоточиться на насущных проблемах: вероятность предстать перед Адмиралтейским судом под председательством потенциально враждебно настроенного свекра Сюзанны, лжесвидетельство Коксона, по чьему оговору его причислили к организаторам рейда в Южное море. Будущее представлялось совершенно безрадостным и не сулило ничего хорошего.

К изумлению Гектора, вернувшийся Брайс выглядел, насколько позволяла привычная сдержанность, весьма довольным собой.

— Гектор, испанский посол отзывает свой иск, — сказал он. — Я обсудил дело с сеньором Адрианом, и мы пришли к соглашению, что при отсутствии главного свидетеля, той очаровательной юной леди, на успешный для него исход дела надежды мало.

Гектору понадобилось какое-то время, чтобы переварить неожиданное известие.

— По-моему, советник слишком легко сдался.

— Все упирается в пропавшие лоции. Я сумел заронить в голову сеньора Адриана мысль, что если кто-то и завладел навигаторскими записями, так это твой капитан, Бартоломью Шарп. Несомненно, теперь свои усилия посольство сосредоточит в этом направлении.

— А как быть с обвинениями капитана Коксона, будто я предоставил карты для противозаконного предприятия? Мне все равно придется за это отвечать?

Брайс позволил себе слабый намек на улыбку.

— Я порекомендую суду, чтобы обвинение капитана Коксона было отвергнуто за отсутствием улик. Буде он продолжит подобные заявления, основывая свои утверждения на присланной им карте, я первым делом поинтересуюсь, как она попала к нему. Той же угрозой я воспользуюсь, если прознаю, что он снова предлагает свои услуги сеньору Ронкильо.

Брайс сунул руку в карман и вытащил письмо.

— Это мне передали, когда я покидал Уайлд-хаус после беседы с советником Адрианом. — По предостерегающему взгляду поверенного Гектор догадался, что Брайс ознакомился с содержанием послания. Юноша взял бумагу и, развернув ее, прочитал:

Брайс следил, как Гектор отреагирует на послание.

— Полагаю, будет разумно, если ты, по завершении работы с мистером Хэком, тихо исчезнешь. Таким образом ты избежишь неприятных вопросов, какие могут возникнуть позже. Если же ты подумываешь о карьере моряка, то можно устроить тебя на место корабельного штурмана. Очевидно, твои таланты лежат в этой области.

Гектор никак не мог собраться с мыслями. Казалось, жизнь изменилась в одно мгновение. Открывались новые возможности. Однако думать он мог только о Марии и о том, что девушка чувствовала, стоя напротив него при очной ставке. Больше всего юношу волновало то, что, оказывается, после Южного моря он тоже многое для нее значил. Запоздало Гектор сообразил, что Брайс ждет от него ответа.

— А мои друзья? Изреель с Жаком и так уже сидят ниже травы, тише воды. Они же были со мною в Южном море. Их тоже могут сцапать и допросить. И мне нужно спросить Дана, что он собирается делать после того, как мы закончим работу с картами Южного моря.

— Для твоих друзей, если они пожелают присоединиться к тебе, тоже можно подыскать местечко, — заверил юношу Брайс.

Мысли Гектора неслись галопом.

— Если я снова отправлюсь в море, есть одно условие.

— Какое?

— Чтобы я сам выбрал корабль, на котором мы отплывем.

Гектор уже размышлял, что надо убедить друзей отправиться вместе с ним в плавание на запад. И там, если он будет упорен и его не оставит удача, со временем он сумеет снова найти дорогу к Марии.

В субботу, 10 июня 1682 года, капитан Бартоломью Шарп и два члена экипажа «Троицы» предстали перед Высоким судом Адмиралтейства в Саутуорке. Им было предъявлено обвинение в пиратстве и убийстве. Председательствовал на заседании суда сэр Томас Экстон, генеральный адвокат. Всех троих признали невиновными, хотя не было приведено никаких обоснований такого решения. Испанский посол в Лондоне, под давлением которого и состоялся процесс, был в ярости. Четыре месяца спустя Уильям Хэк выпустил богато иллюстрированную книгу с картами Тихого океана, с посвящением королю Карлу II от Бартоломью Шарпа. Для практики мореплавания этот атлас не имел большого значения, однако втайне имели хождение другие, намного более подробные варианты атласа Южного моря.

Бэзил Рингроуз, сыгравший ведущую роль в навигации «Троицы», ни разу не был вызван в суд. Его путевой журнал, проиллюстрированный прибрежными видами и схемами гаваней на южноамериканском побережье, был опубликован через три года, также в сотрудничестве с Хэком.

Капитан Джон Коксон продолжал действовать в Карибском море и еще не раз оказывался «перевертышем». Губернатор Линч даже нанял его выслеживать пиратов, но Коксон не устоял перед соблазном и вернулся к прежнему ремеслу буканьера. Он нападал на испанские поселения и грабил иноземные корабли. На арест Коксона было выдано несколько ордеров. Его так и не поймали.