— Адмирал! — Голос Мулая прозвучал резко. — Где люди, которые могут рассказать о корабельной пушке?

Султан говорил по-арабски, но Гектор понял, о чем он спрашивает. Один из придворных, важный мавр в темно-коричневом платье, отороченном черной и серебряной тесьмой, жестом указал в сторону Диаса и его спутников и низко поклонился. Мулай сказал что-то, чего Гектор не понял, после чего придворный, который, как догадался Гектор, был командующим флотом Мулая, перевел его слова на испанский с сильным акцентом.

— Его величество Свет и Солнце Мира желает знать о большом орудии, которое находилось на чужестранном судне. Мы слышали донесения, что у какого-то города не оказалось средств защититься от этого оружия.

Гектор почувствовал толчок локтем. Диас, стоявший рядом с ним, таким способом велел ему отвечать. Гектор с трудом сглотнул, а потом решился пойти на риск, о котором размышлял с того момента, как увидел императора. Он ответил по-турецки, обращаясь прямо к императору.

— Ваше величество, это орудие называется мортирой. Оно стреляет ядрами, называемыми бомбами, которые наполнены пушечным порохом, и этот порох взрывается, попав в цель. Ими выстреливают в воздух, и они падают сверху.

Мулай повернул голову и уставился на Гектора. Его глаза были черны, как уголь. Гектора пробрала дрожь, но он не отводил взгляда от большого камня на тюрбане императора.

— Где ты научился так хорошо говорить по-турецки? — спросил Мулай.

— В Алжире, ваше величество.

— А из какой страны ты родом?

— Из страны, имя которой Ирландия, ваше величество.

Мулай немного помолчал, словно обдумывая ответ. Потом вымолвил отрывисто:

— Ты не сказал мне ничего такого, чего я уже не знал бы.

— Как действует это оружие, известно много лет, ваше величество, — продолжал Гектор. — Но только сейчас стало возможно делать бомбы столь разрушительные.

— Достаточно ли они мощны, чтобы разрушить городские стены? — спросил Мулай.

— Полагаю, что да, ваше величество. Если попадут в нужное место.

— Хорошо, в таком случае я желаю иметь в моей армии такие орудия и бомбы, много бомб. Это надо устроить.

Император явно посчитал, что разговор окончен, и устремил свое внимание на других придворных.

— Но ваше величество… — начал было Гектор, как вдруг получил новый тычок в спину, гораздо более чувствительный.

Но поздно, Мулай уже повернулся к нему, и Гектор заметил, что по лицу императора расползается чуть заметный румянец. Очевидно, Мулай не привык, чтобы его прерывали.

— Что такое? — рявкнул он.

— Есть еще люди с того корабля, которые могут знать больше об этом орудии, — Гектор снова решил рискнуть. — Те, которые командовали кораблем. Теперь они ваши пленники.

Мулай посмотрел на адмирала и вопросительно поднял брови.

— Это верно, ваше великолепие, — спокойно подтвердил придворный. — Скоро они прибудут сюда, это младшие начальники и матросы. Они идут пешком.

Довольная улыбка искривила чувственные губы.

— Я так понял, что ты был рабом на этой галере, — сказал Мулай, снова обращаясь к Гектору. — Поэтому я повелеваю тебе допросить этих неверных. Ты расспросишь их о пушке и бомбах и передашь эти сведения моему оружейнику. А покончив с этим делом, можешь помочь моим евреям установить размер выкупа, который мы потребуем от короля Франции за пленных. Мне сказали, что корабль ходил под флагом Франции.

— Прошу вас о милости, ваше величество.

Во второй раз Гектор прервал императора и услышал, как стоявший рядом с ним Диас чуть слышно простонал. И еще он заметил два белесых пятна, появившихся у ноздрей императора. Эти пятна, как его предупредили, тоже были знаком, что император теряет терпение. Но он продолжил:

— Я умоляю ваше величество помочь мне найти мою сестру. Ее захватили корсары, и она находится где-то в Берберии. Ее зовут Элизабет…

Гектор почти видел, как окружающие его придворные отпрянули в страхе, словно желая показать, что не имеют ничего общего с этим святотатцем, оскорбившим их повелителя. Двое из Черных стражей, почуяв то же, с угрожающим видом выступили вперед. И вдруг Мулай рассмеялся. Смех этот выражал недоверие с оттенком жестокости.

— Ты ждешь, что я помогу тебе найти твою сестру? Что это, должно быть, за создание! Красивее гурий в раю, зато ее брат — наглее всех смертных наглецов. — Мулай замолчал и издал какой-то странный звук, вроде фырканья. — Почему я должен интересоваться сестрой какого-то чужака, когда у меня самого имеется сорок три родных и единокровных брата, а сколько сестер — этого даже я не могу сосчитать? Однако ты храбрый человек. Если ты снабдишь меня этим стенобитным оружием, твоя награда будет такова: я прикажу освободить твою сестру, если окажется, что она пребывает в моих владениях. Я сделаю это во имя Пророка, да пребудет с ним мир, потому что он освободил сестру своего заклятого врага Адийя ибн Хатима, когда она оказалась его пленницей. И этим поступком он заслужил преданность Адийя ибн Хатима, который с тех пор стал его бесценным товарищем.

И снова император издал странное фырканье, и на этот раз молчавший Гектор понял, что Мулай подзывает одну из своих кошек. Послышался скребущий звук, и великолепная белая кошка с пушистым хвостом и шкуркой, как пушистый шелк, вскарабкалась по стенке вольеры и спрыгнула на землю. Держа хвост трубой, животное пробежало по саду и прыгнуло в объятия Мулая, который начал укачивать его и гладить, повторяя:

— Помни! Мне нужен стенобой, разрушитель крепостей!

— А я уж решил, что тебе непременно хочется сломать шею, — проворчал Диас, поторапливая Гектора и остальных. — Такая снисходительность не в обычае Мулая. Никогда нельзя знать, о чем он думает и куда прыгнет. Он может играть с жертвой часами, прежде чем ее разорвать. Тогда все кончается в одно мгновение.

Они возвращались через дворцовый город дорогой, которая привела их к месту, застроенному большими квадратными зданиями, внешне похожими на склады или хранилища.

— Думаю, тебя спасло то, что ты из Ирландии. Наверное, Мулаю доводилось видеть не очень-то много людей из этой страны, и когда ты появился перед ним, чтобы ответить на вопросы о новом чудодейственном оружии и сказал, что ты ирландец, он, должно быть, подумал, что это — перст судьбы. Его мастер-оружейник — тоже ирландец. Он льет и чинит пушки Мулая уже много лет, и среди нас, людей, которые не прочь попировать, он очень даже славится, потому что ему дозволено держать большой запас спиртного. Он утверждает, что в его ремесле без этой жидкости никак невозможно обойтись. Ага! Вон он и сам, тот маленький человек в кожаном переднике. Как раз выходит из литейной.

Гектор увидел сутулого седоволосого человека, появившегося из ближайшего к ним здания — на пороге он утер лицо полотенцем, а потом встал на открытом воздухе, обмахиваясь. Его одежда промокла от пота.

— Здравствуйте, Аллен, — окликнул Диас. — Я привел вам помощников. По приказу самого императора.

Оружейник окинул их совершенно безмятежным взглядом. Гектор решил, что ему лет шестьдесят. Под копной седых волос на лице, потемневшем от постоянно въедающейся в него копоти, светились ясные серые глаза, а руки и обнаженные предплечья покрывала россыпь мелких ожогов и шрамов. Оружейник кашлянул, прочищая глотку, осторожно сплюнул, еще раз утер лицо, после чего ответил:

— Помощь всегда приветствуется, — и вновь окинул взглядом Гектора и его товарищей. Гектор отметил, что голос у него, как и все движения, спокойный и неторопливый. Он говорил по-испански тоже медленно и обдуманно. — Что они будут делать?

— Рассказывать вам о какой-то новой пушке, которую император желает скопировать, — весело ответил Диас. — Это Гектор. Он ваш соотечественник.

— Это действительно так? — спросил старик и, обратившись к Гектору, сказал: — Я — Шон Аллен из Меаха, хотя прошло много лет с тех пор, как я был там. А вы?

— Гектор Линч из графства Корк, а это мои друзья — Дан с Карибских островов, Жак Бурдон из Парижа, а Карп — болгарин, хотя он немой.