По мнению Жерара де Седа [5]эту гипотезу может подтвердить заявление тамплиера из Немура, некоего Жана де Шалона, которое фигурировало (или вроде бы фигурировало) в архивах Ватикана. [6]Этот брат видел на закате солнца накануне ареста, как из храма в Париже выехали три телеги с соломой, под которой были спрятаны сундуки. Свидетель добавляет (но откуда он мог это знать?), что эти сундуки содержали сокровища Гуго де Пейро, которые должны были быть отправлены за границу на кораблях ордена.

Из этого заявления, вроде бы, должно следовать, если ему можно верить, что не все сокровища были эвакуированы сразу. Эти три повозки, безусловно, представляли последнюю поездку, и каждый хранитель должен был эвакуировать часть, доверенную ему. Другие части общей казны, таким образом, могли были быть спрятаны во Франции, посланы в Испанию или в Прованс, а то и переправлены на Кипр. Итак, еще есть надежда у тех, кто думает, что сокровища были спрятаны в Живоре, [7]в Аржини на Роне, [8]в Валькрозе в Варе, [9]в Индре-и-Луаре и т. д.

Парижская казна, напротив, возможно, попала в Англию. Что с ней стало? В этой стране тамплиеров не преследовали, и у них было достаточно времени, чтобы свободно и как можно лучше распорядиться ей в своих интересах. Однако меня удивляет, что в Англии искателей сокровищ меньше.

Безусловно, можно вообразить – разве это не более соблазнительно? – что корабли не смогли покинуть Францию из-за погоды или потому, что побережье было под наблюдением, и что их ценный груз был спрятан в склепе, где и покоится до сих пор. Жалко, что Морис Леблан, когда писал «Полую стрелку», не добавил эту находку к прочим находкам Арсена Люпена.

Я добавлю личную гипотезу, о которой, мне кажется, никто не думал, поскольку она была бы слишком разочаровывающей. Допустим, что Климент V получил некую конфиденциальную информацию, позволяющую ему получить часть богатств? Он не стал этим хвастаться, хотя бы для того, чтобы скрыть их от алчности короля Франции. Климент V тоже нуждался в деньгах: расходы на Церковь, его семья, его врачи стоили ему слишком дорого, – уж не говоря о его любовнице, прекрасной Брюнесенде, графине де ла Марш, о которой современники говорили, что она стоит Церкви дороже, чем Святая земля.

История тамплиеров всегда будила воображение. Наряду с историческими исследованиями, существует целый пласт литературы, посвященной делу Храма, которая основывается больше на искусстве культивировать тайну, чем на критических рассуждениях и анализе текстов.

Я не осуждаю художественный вымысел при условии, если эти произведения честно представляются тем, чем являются на самом деле, то есть романами.

Конечно, историки тоже могут формулировать гипотезы по поводу какой-либо тайны. И они не лишили себя этого удовольствия в истории о тамплиерах. Но гипотезы историка всегда ограничиваются содержанием документов или общими знаниями, которыми мы обладаем по каждой эпохе. Когда свысока смотрят на эти ограничения, жонглируют хронологией или говорят об оккультизме, то получают шанс иметь максимальный успех у мало информированной и жадной до сенсаций публики. Произведение, основанное на домыслах, более соблазнительно, чем объективное исследование; вымысел побеждает правду. Также и, несмотря на то, что специалисты указывают, что это было невозможно, многие еще предпочитают верить, что человек в железной маске был братом близнецом Людовика XIV, а загадка Людовика XVII более известна из «Виконта де Бражелона», чем по кропотливым исследованиям мэтра Мориса Гарсона. [10]

Было бы сложно перечислить все художественные произведения, которые вдохновило дело тамплиеров. Я ограничусь упоминанием трех книг, появившихся недавно, которые достаточно хорошо излагают все то, что может быть придумано на эту тему, если не брать на себя труд прочитать буллы Климента V и протоколы допросов.

Но дело тамплиеров породило не только романы, но и один из самых грубых «розыгрышей» истории в середине XIX в. Чтобы рассеять все неясности, сначала я перескажу эту забавную историю.

Климент V упразднил орден Храма и Церковь никогда больше не возвращалась к этому приговору. Но любители тайн не могли остановиться на этом и очень часто пытались приписать тамплиерам дальнейшее подпольное существование. Среди сект, которые претендовали на то, что получили оккультной передачей секреты Жака де Моле, самой удивительной является та, которой удалось добиться того, что сам Наполеон воспринимал ее серьезно, удалось провести известных людей и продержаться до 1870 г.

Однако ее основателем был сомнительный человек и успех этой мистификации мог бы удивить, если бы мы не знали сотни других примеров удачи некоторых шарлатанов. Так как Бернар-Раймон Фабре-Палапра, родившийся в Корде 29 мая 1773 года, возможно был медиком; но гораздо более ловко он пользовался доверчивостью современников, чем практиковал свое мастерство терапевта.

В эпоху Консулата он являлся всего лишь президентом гастрономического кружка, называемого «клуб филея»: вот где была колыбель нового Храма, может быть потому, что формула «пить как тамплиер» была там в чести. Всегда случается, что однажды, – совсем как в наши дни, один почтальон в Монфаве провозгласил себя Христом и смог убедить в этом своих сограждан – Фабре-Палапра вдруг провозгласил себя преемником Жака де Моле и преобразил «клуб филея» в секту тамплиеров, чьим великим магистром он, безусловно, и стал.

Для того, чтобы подтвердить свои претензии, он показывал «сокровища», состоящие из шлема Моле и нескольких костей, якобы собранных в пепле костра, где сгорел мученик. Так как этого было не достаточно, он сфабриковал для себя документ, написанный готическими буквами, «Левитикон», который показывал преемственность великих магистров Храма… от Иисуса Христа! На нем можно было увидеть подписи таких знаменитых людей как Байяр, Монморанси, Кольбер, Монтескье (жаль, что не было подписи Иисуса Христа). Довольно удачной уловкой было использование подлинного списка великих магистров масонов [11]с момента регентства до герцога Коссе-Бриссака, известного тем, что он стал преемником Людовика XV в любовной связи с экс-фавориткой дю Барри. К несчастью, Бриссак, командир швейцарских гвардейцев, был убит, в своей тюрьме, в сентябре 1792 г. и его голова была брошена к ногам его любовницы. Так как его не было там, чтобы разоблачить эту ложь, начиная с этой даты, у нас нет никаких фактов кроме слов Фабре-Палапра. Хотя, ничего подобного нет в завещании Бриссака, написанном в тюрьме, Фабре-Палапра утверждал, что герцог передал власть некоему Радиксу де Шевилону, который, в свою очередь, передал тайный факел Фабре-Палапра, предусмотрительно дождавшемуся смерти Шевилона, чтобы воспользоваться этим священным наследием.

Ни один серьезный историк, кроме несчастного аббата Грегуара, никогда не верил в подлинность «Левитикона». Позже, некий виконт д'Асфельд, порвав с Палапра, подтвердил, однако, что документ является фальшивкой.

Тем временем, махинация пользовалась колоссальным успехом и приносила тому, кто ее придумал, целое состояние. Воскресший в 1804 г. новый орден Храма обогатится, как и настоящий, но средствами гораздо более простыми, в которых не было ничего магического. Он продавал простофилям фальшивые аристократические титулы, награды, знаки отличия, церемониальную одежду и прочие безделушки. Всегда полезно играть на зависти: все те, кто не мог получить от Наполеона титулы новой аристократии, набросились на благородные звания, щедро раздаваемые великим магистром Палапра.