Наверное, чувствуя и разделяя ее тревогу, Джейк сунул ладошку в руку Эммы, и они направились к двери. Эмма окинула быстрым взглядом его, затем себя, чтобы удостовериться, что они хорошо выглядят.

На пороге их встретил дворецкий. Улыбка осветила его непроницаемое лицо, когда он узнал свою любимицу.

– Мисс Эмма! - радостно произнес он, приглашая их в дом.

Тася уже спешила им навстречу.

– Я увидела в окно подъехавший экипаж! - воскликнула она, бросаясь к Эмме на шею. Лицо ее светилось радостью. - Как замечательно снова тебя увидеть!

Обе засмеялись от счастья. Горячим объятиям не помешал даже тяжелый бархатный плащ Эммы. Ее тревожное волнение стало стихать. Она наслаждалась привычным уютом родного дома и любящим вниманием Таси.

Откинувшись назад, Тася оценивающе оглядела ее.

– Потрясающе, - объявила она. - Сияющая, улыбающаяся, великолепно одетая. Ты, Эмма, просто цветешь. - Взгляд ее перешел на маленькую фигурку рядом с Эммой, и серо-голубые глаза слегка расширились. Удивление заставило Тасю слегка побледнеть. Нежные губы задрожали, она прошептала что-то, по-русски. Затем, взяв себя в руки, спросила дрогнувшим голосом:

– Кто это?…

– Это Джейк, - ответила Эмма, положив руку на окаменевшее плечико ребенка. - Сын Николая.

Проявив необыкновенную выдержку, Тася скрыла изумление.

– Разумеется, породу Ангеловских узнаешь сразу. Особенно глаза. - Она встретилась взглядом с мальчиком и улыбнулась, заметив добрым голосом:

– Сын Николая. Полагаю, это означает, что я - твоя бабушка, не так ли? - Прошумев шелковыми юбками, она опустилась рядом с ним на колени и обняла его, окутав ароматом нежных духов.

– Ты слишком красивая, чтобы быть бабушкой, - с детской непосредственностью заявил Джейк, принимая ее ласку, и приглушенным голосом добавил:

– И пахнешь ты тоже не как бабушка.

Тася рассмеялась.

– А ты, мой милый, умеешь обращаться с женщинами, в точности как твой отец. Если хочешь, можешь называть меня "ба-бу-ля". Так часто зовут бабушек русские. - Она встала и, сняв с него шапочку, погладила темную головку. - Хочешь посидеть с моим сыном Уильямом? Они с гувернером как раз заканчивают урок. Пойдем со мной и посмотрим, как они там.

– А где Закари? - поинтересовалась Эмма.

– Он в детской, у него время сна. - Тася протянула руку Джейку, который послушно ее взял.

Втроем они прошли по внутренним дворикам и холлам, обрамленным мраморными колоннами, поднялись по лестнице, вдоль которой висели бесценные гобелены со сценами из средневековой жизни. Тася поощряла болтовню Джейка, а он с жаром рассказывал ей о зверинце в поместье Ангеловских, о том, что он делает вместе со своим папой. Так добрались они до классной комнаты, уютной, переполненной игрушками и книжками. На стенах были развешаны географические карты и гравюры с иллюстрациями к детским книжкам.

Уильям, сидевший за столом напротив молодого человека ученой наружности, поднял глаза на вошедших. При виде Эммы он испустил восторженный крик и соскочил со стула.

– Эмма! - вопил он, возбужденно обнимая ее. - Эмма, ты вернулась!

Она, смеясь, крепко прижала его к себе.

– Ох, Уильям, ты вырос по крайней мере на дюйм!

Ее темноволосый братик был, как всегда, на редкость здоровым и энергичным. Поглядев на Джейка, она увидела, что он попятился на несколько шагов и наблюдает за ними издали со смешанным выражением любопытства и ревности. Выпустив брата, она протолкнула вперед Джейка и положила руки ему на плечи.

– Уильям, это твой кузен Джейк. Сын Николая.

Мальчики пристально посмотрели друг на друга и за несколько секунд оценили и приняли друг друга. Знакомство состоялось.

– Значит, ты - Ангеловский? - уточнил Уильям. Джейк с осторожной гордостью кивнул:

– Я наполовину русский.

– Я тоже, - отозвался Уильям, и они обменялись застенчивыми улыбками.

– Посмотри, что у меня есть. - Джейк вытащил из кармана пригоршню солдатиков, и Уильям стал с интересом их разглядывать.

Тогда вмешалась Тася. Она коротко переговорила с гувернером, попросив включить Джейка в занятия.

Когда же мальчики уселись бок о бок за столом, Тася с Эммой покинули классную комнату и направились в гостиную.

– Папа дома? - с волнением спросила Эмма.

– Он на заседании правления железнодорожной компании. Я ожидаю его вскоре домой. - Тася обвила рукой тонкую талию Эммы. - А пока расскажи мне о Джейке.

– Николай впервые увидел его несколько недель назад. Мать Джейка работала молочницей на одной из ферм, принадлежащих Николаю. Недавно она умерла, и кто-то из ее деревни привел ребенка к нам. Николай решил оставить сына при себе и открыто его признал.

– Я нахожу все это удивительным, - откровенно призналась Тася. - Не припоминаю, чтобы Николай когда-либо проявлял любовь к детям. Дело не только в этом. Мальчик как две капли воды похож на Михаила, его вид, должно быть, причинил Николаю ужасную боль.

– Да, - кивнула Эмма. - Вся эта история оказалась для него большим потрясением. Сначала он на мальчика смотреть не мог, но теперь обожает его. Видеть их вместе - зрелище поразительное.

Тася недоуменно покачала головой.

– Полагаю, что дети вызывают в людях все лучшее. Даже в таком человеке, как Николай. - Она помолчала и добавила:

– Ты выглядишь здоровой и счастливой, Эмма. Надеюсь, Николай хорошо к тебе относится?

– Сначала относился плохо, - слегка покраснев, ответила Эмма. - Но в последнее время… - щеки ее запылали еще сильнее, - в последнее время все изменилось к лучшему. Правда, я не уверена, насколько эта перемена постоянна. Мне остается только надеяться.

Они сидели в гостиной и разговаривали. Тася, как всегда, шила. Иголка сновала в ее ловких нежных пальчиках, починяя разорванный манжет мужниной рубашки. Чувствуя невероятное облегчение от того, что может откровенно обсудить наболевшее, Эмма рассказала Тасе о странном поведении Николая в последние месяцы.

– Сначала были минуты, когда ему казалось, будто он видит нечто знакомое. У него бывали видения, о которых он не любил говорить, и они его очень тревожили.

– Видения? - повторила Тася, опуская зашитую рубашку на колени и внимательно вглядываясь в Эмму. - Что за видения?

– Точно не знаю. Но каждый раз, когда это случалось, у него появлялось на лице странное выражение - смесь страха и гнева. А потом я нашла картину. Помнишь, в одном из писем я упоминала, что мы реставрируем старый пейзаж? Оказалось, что под ним находился портрет предка Ангеловских. Какого-то очень отдаленного прадедушки Ника. Точный его двойник. Когда он впервые его рассмотрел как следует, то побелел и упал без чувств. Мы целый час не могли привести его в себя. А когда он наконец очнулся, то стал совершенно другим.

– Другим? - Тася была ошеломлена и заинтригована.

– Передо мной словно предстала другая сторона медали. Еще вчера он не хотел иметь ничего общего ни со мной, ни с Джейком, а сегодня мы стали для него самым важным на свете. Позже он рассказал, что вспомнил свою прошлую жизнь, в которой мы с ним были женаты. После этого для него все изменилось. - Эмма смущенно насупилась. - Ни один разумный человек в такое не поверит. Да и мне никогда бы не пришло в голову, что среди всех людей именно Николай придумает подобную сказку. Скажи мне, bele-mere, мой муж что, сходит с ума или пытается меня одурачить, как последнюю простушку?

Какое- то время Тася молчала, сосредоточенно продолжая шить, потом проговорила:

– Полагаю, что вполне могу поверить в рассказ Николая.

– Ты, наверное, шутишь!

– Это в русской натуре - принимать всерьез подобные явления. Мы полны противоречий. Невоздержанные, суеверные, склонные к мистицизму. - Тася пожала плечами и чуть улыбнулась. - Возможно, у нас у всех была прошлая жизнь. Могу ли я это отрицать?

– Но ты же верующая! Ты знаешь Библию наизусть!

– Для русских вера - понятие растяжимое. Она включает в себя множество совершенно разных идей и представлений.