– Я приехал ненадолго со свитой, - сообщил он Николаю. - Нам потребно поразвлечься и отведать один из твоих добрых ужинов. Меншиков вернулся из Польши, и мы хотим доставить ему удовольствие. - Незнакомец лихо подмигнул. - Мы весьма обязаны моему Алексашке за викторию над шведами. Если теперь ты примешь командование, мы сразу выиграем войну!

– Я не военный, - проговорил Николай, судорожно пытаясь сообразить, о чем идет речь. Меншиков?… Так ведь звали фаворита и постоянного спутника царя Петра…

Мужчина, высившийся над ним посреди бани, был царь всея Руси, государь Петр I.

На счастье Николая, скорое появление Сударева прервало разговор, и князь смог собраться с мыслями. С сильно бьющимся сердцем он продолжал сидеть в лохани, пока слуга умело его брил.

Тем временем царь Петр расхаживал по бане, энергично разглагольствуя перед безмолвными слушателями. Николай был потрясен и зачарован одновременно. Его всегда восхищали деяния царя-реформатора. В школьные годы он много читал в разных книгах о том, как Петр Великий создал мощный флот России, как вел победоносную двадцатилетнюю войну со шведами и воздвиг великолепную столицу - город Санкт-Петербург. На все это нужна была необычайная воля, воля гения и дикаря. Оба эти качества со всей очевидностью присутствовали в стоявшем рядом с ним человеке.

Царь долго распространялся относительно хода военных действий и самоуверенности Карла, короля шведского, об успешной русской тактике "выжженной земли".

– Шведы с дурацким упрямством пытаются продолжать наступление через Польшу, хотя не могут

Обеспечить свои войска продовольствием, - угрюмо усмехнулся государь. - Но долго они так не продержатся. Скоро им придется прикинуть потери и отступить, иначе зима их совсем погубит.

– Карл, наверное, двинется на северо-восток, - заметил Николай, пытаясь припомнить читанную в юности военную историю. - Он постарается обойти с фланга оборонительный рубеж под Варшавой и наступать через Литву… - Голос глухо звучал из-под горячего полотенца, приложенного Федькой к его лицу.

– Ему никак не одолеть всех тамошних речек и болот, - презрительно возразил Петр. - А даже если одолеет, мы остановим его на границе, под Гродно.

Николай пожал плечами, вспомнив, что Карлу удалось пересечь Польшу и легко овладеть Гродно.

– То ведают лишь Бог да царь, - повторил он старинную русскую пословицу и сделал вид, что не заметил, как возвел к небу глаза Сударев, услышав эти льстивые слова.

Улыбка тронула узкие губы царя.

– Я соскучился по тебе, Николай. Пока буду в Москве, хочу видеть тебя почаще. Два года меня не было в первопрестольной! Много дел надо здесь переделать. Пожалуй, до святок не управимся. К несчастью, Меншикову придется возвращаться к полкам в Польшу.

– Это плохо, - поспешил сказать Николай, вставая из лохани и натягивая поданный дворецким халат.

Петр коротко рассмеялся, словно Николай озорно пошутил.

– Не надо притворяться, что ты по нем тоскуешь, Николай. Все знают о вашем с ним раздоре. Но тебе должно оставить свою к нему ненависть, по крайней мере на сегодня. Меншиков хорошо послужил своему государю и отечеству, так что следует уважить его за подвиги на ратном поле.

Николай невнятно пробормотал согласие, испытывая непривычное ощущение - глядеть на другого, мужчину снизу вверх. Его самого нельзя было назвать невысоким, но царь оказался просто гигантом.

– Кроме того, - продолжал Петр, - вам двоим нет причин не любить друг друга. У вас с Меншиковым много общего. Оба вы умны, честолюбивы и хотите сломать обветшалые порядки, чтобы Россия сравнялась с Западом. Конечно, Алексашка не так хорош собой, ему не хватает твоего лоска, но у него немало своих талантов.

– Особенно по части накопления богатства, - бесстрастно проговорил Николай, вспомнив о прогремевшей в веках жадности царского любимца и бесчисленных историях о его мздоимстве и казнокрадстве. Поборы он брал со всех, с кого не лень.

При этом дерзком комментарии Сударев лишь тихо втянул в себя воздух.

Левая щека царя раздраженно дернулась, но он коротко хохотнул, бросив на князя предостерегающий взгляд:

– Мой Алексашка имеет недостатки, но верно мне служит. А вот что касается тебя, мой разумник… Как обстоят у тебя дела с московскими купцами? Убедил ты их создать торговые компании по примеру англичан и голландцев?

Николай помедлил, не зная, как отговориться, не выдав своего невежества в этом вопросе.

– Сомневаюсь, что они добровольно пойдут на это, - промолвил он наконец, открыто встречая пронзительный взор царя. - Нелегко перейти от лавки в посаде к торговому предприятию.

Царь недовольно фыркнул, но удивления не выказал.

– Вечно так с моим народом. К прогрессу их надо гнать палкой. Никогда не пойдут вперед по своей воле. Что ж, готовься, князь, получать новое назначение. Отныне хочу, чтобы ты ведал всеми торговыми и финансовыми делами этого города. Станешь советовать градоправителю. А то он, кажется, ничего не понимает в том, как делаются такие дела на Западе.

– Но я не… - начал было Николай, вовсе не стремясь получить официальный пост.

– Знаю, знаю, ты благодарен мне за это, - прервал его царь Петр, направляясь большими шагами к двери. - Мне надо еще осмотреть укрепления. И вообще проверить, как идет в городе строительство. Вернусь сюда попозже, к вечеру, чтобы с удовольствием поужинать и развлечься. Мне рассказывали, что ты обновил свой домашний театр. Надеюсь им полюбоваться.

Когда бесцеремонный великан удалился, Николай уселся на край лохани и ошеломленно потряс головой.

– Я точно сошел с ума, - пробормотал он. Сударев жестом пригласил его перейти в предбанник, чтобы одеться.

– Сейчас я помогу вам надеть свежее платье, ваша светлость, а потом сделаю все нужные распоряжения на вечер. Медлить нельзя. - Он помолчал и осторожно добавил:

– Вам, князь-батюшка, стоило бы быть с государем пообходительнее. Меншиков наверняка плетет против вас козни. Как всегда. Сейчас многое зависит от того, останетесь вы в царской милости или нет.

– Разумеется, - угрюмо буркнул Николай. Во все века власть царей была неизменной: жизнь подданных зависела от царской прихоти. - Мне полагается лизать один, ближний, царский сапог быстрее, чем Меншиков лижет другой, дальний. Боярский род имеет свои привилегии.

Сударев бросил на него потрясенный взгляд и, промолчав, тихо отправился по делам.

Дом гудел от суеты. Слуги готовили залы и спальные покои на случай, если царю вздумается остаться на ночь со свитой. Актерам домашнего театра велено было представить вечером французский фарс. Повар нещадно гонял слуг, готовя роскошное угощение. Сударев мелькал по дому, крутясь как юла, рассыпая приказы и указания встречным и поперечным.

Предоставленный сам себе, Николай уселся разбираться в текущих делах Ангеловских. К своему удивлению, он обнаружил, что большая часть семейного состояния почти не значится в документах. Проглядывая бумаги и расходные книги, он выяснил, что вопреки его ожиданиям род Ангеловских был отнюдь не богат. Доходы Ангеловские получали только от оброка с поместий и лишь чуть-чуть пополняли их участием в делах царского полотняного завода. Создавалось впечатление, что деньги не слишком интересовали князя Николая Дмитриевича.

– Светлый князь, - раздался с порога нежный голос Емелии.

Он поднял глаза и увидел, что она робко заглядывает в дверь.

– Что такое?

Она тихонько вошла в комнату.

– Сударев сказал, что сегодня за нашим столом будет ужинать государь. Мне надо там быть?

– Да, - коротко отозвался он, захлопывая расходную книгу. - Западные женщины всегда едят за одним столом с мужчинами. Государь строго этого придерживается.

– Ох! - Она тревожно нахмурилась и ущипнула рукав своего деревенского платья. - Но я… Мне нечего надеть, кроме сарафана.