В любом случае дело сделано, что уж теперь заморачиваться.

— Отпустило. — В люк просунулась сначала голова, а затем и весь Орфей забрался в боевое отделение. Следом в танк вернулся Турок и втащил гауссганы.

— Что так тихо? — спросил он.

— Танцуют, — ответил я, глянув в оптику.

Глаза у Турка стали одного размера с линзами противогаза.

Да уж, мародеров колбасило не по-детски. Теперь уже плясали все бойцы, а не только их обдолбанный по жизни командир. Грязные, небритые, с изможденными лицами, мародеры бесшумно кружили вокруг танка. Массовый психоз какой-то, честное слово.

Если бы сам не видел, счел бы очередной сталкерской байкой. Глюком после пятого стакана. Знавал я парней, которые выдавали подобные истории пачками, стоило только журналисту или научнику потрясти кошельком.

— Дай глянуть.

Я уступил наблюдательный пункт Турку, и он тут же ладошкой, затянутой в перчатку, принялся отбивать ритм горского танца. Он шлепал себя по колену и что-то тихо бубнил на ридной мове.

— Посмотрел и хватит. — Я мягко ткнул его в плечо, чтобы отвлечь. — Запускаю движок! Поехали!

Танк сорвался с места.

За мгновение до того, как Рамзана Третьего намотало на траки, в его глазах вспыхнуло понимание — он очнулся от транса, а с ним пришла в себя и его армия. Но было уже поздно — Бычок вырвался из аномалии.

Схватив гауссган, Турок открыл люк в башне. На мгновение вынырнув наружу, он прицелился, дал залп и тут же спрятался под броней. Винтовка Гаусса не стреляет очередями — для перезарядки батарей нужно время. Так что у мародеров был шанс очухаться и взять башню на прицел. Нельзя им это позволить. Турка тут же сменил Орфей. Та же тактика: выстрел — и вниз, под броню. Ствол Турка уже зарядился — залп, а потом вновь черед Орфея стрелять…

Мог ли досточтимый Карл Гаусс представить, что в будущем его изобретение используют для уничтожения мародеров в Зоне Отчуждения? Очень сомневаюсь.

Я направил Бычка в самую гущу шайки. Эти люди пытались — и пытаются! — меня убить, так почему я должен их жалеть?!

Совместными усилиями мы быстро справились с перепуганной шпаной. Спустя пару минут шакалы, оставшиеся без вожака, были разгромлены. Кто-то, конечно, уцелел и скрылся в развалинах. Но тогда мне это не казалось существенным.

И напрасно.

Оставив позади трупы, мы отправились на поиски упавшего вертолета. При обычном раскладе я бы ни за что не полез на танке в лабиринт узких коридоров меж серых домов в два этажа.

Казалось, провалы окон зыркают на «коробочку» с ненавистью и злорадством. Я чувствовал себя лоцманом, не знающим фарватера: между постройками приходилось лавировать буквально на ощупь. Я то и дело заводил Бычка в тупики.

Ехали очень медленно. Пешком со всеми предосторожностями и швырянием гаек я бы двигался в разы быстрее. О засадах старался не думать. Меня больше пугали аномалии, которых в лабиринте было великое множество. Такое впечатление, что Хозяева собрали на маленьком участке Зоны все свои погремушки и устроили показательное выступление. Но ПА-экраны не подвели.

«Крокодил» обнаружился во дворике, с трех сторон окруженном домами. В центре двора грунт просел, образовав глубокий котлован с торчащими по краю водопроводными трубами в стекловате. Частично котлован затопило дождевой водой. В эту воронку вертолет и угодил.

При падении лопасти помяло, фюзеляж треснул, фонари разбились. Зато обошлось без взрыва и пожара.

Я остановил танк у ржавого забора с серпасто-молоткастыми навершиями, грозящими небу через каждые полметра.

— Эй, чего встал? — прогудел Турок хоботом противогаза и выглянул из люка. — До вертушки еще метров двадцать. Ножки у меня не казенные.

— Хочешь кувыркнуться вместе с танком? — Я заглушил движок.

Топлива в баках вряд ли хватит, чтобы дотянуть до Периметра, и жечь его попусту я не собирался. Восемьсот сорок лошадок питаются солярой, реактивным ТС-1 или семьдесят шестым бензином. В этом смысле Бычок не привередлив. Вот только с заправками в Зоне тяжело.

— Эй, Турок, с вещами на выход! — скомандовал Орфей и подмигнул мне: — Кажется, у вас так говорят, да?

У «нас» — это у воров, урок и прочего отребья, по которому электрический стул плачет. Намек понят и принят к сведению.

— Смотри без глупостей. — Улыбка исчезла с лица легионера. — Я из этой милашки не то что танк продырявлю — «боинг» собью! — Он сжал крепче цевье гауссгана. — В стратосфере.

Высунувшись в люк механика-водителя, я смотрел, как Орфей и Турок с винтовками в руках бежали к вертолету Грязь на спуске котлована норовила выскользнуть из-под ног. В одном месте им пришлось спрыгнуть с уступа метра полтора высотой. Сталкеры открыли дверь искореженного Ми-24 и нырнули внутрь фюзеляжа. Я потянулся за гауссганом. Отличный шанс избавиться от проблемы одним выстрелом. Хрен с ней, с тушенкой, авось с голоду не помру.

Прицелившись, я нажал на спуск.

И ничего.

Я даже не удивился. В приемнике не оказалось магазина. Остальные винтовки тоже годились только в качестве дубины. Турок сидел сзади, рядом с арсеналом… И когда он успел? Тихо сработал, подлец…

Я слышал байки о том, что патроны для винтовок Гаусса начинены капсулированными артефактами «вспышка». Что означает «капсулированные», я так и не понял, ну да ладно. Суть ясна: не просто взрывчаткой стреляет воин, но энергией аномалий!

Оболочка у патронов кобальтовая. Материал легко узнать по серебристому цвету с розоватым отливом. Что разработчики засунули в патроны, не знаю. Да мне и без разницы. Лишь бы эффект при попадании в цель был правильный.

Я вернул гауссган в общую кучу и принялся ждать.

Вскоре чудо-следопыты вылезли из вертолета. С собой они прихватили какого-то урода в драной зимней куртке с капюшоном. Этот несуразный человек поднял руки над головой. Отлично, м-мать вашу, только пленных мы еще не нянчили!

Пилоты погибли при вынужденной посадке, а мужик в куртке — мародер. Он спрятался в разбитом вертолете, когда началась заварушка, и переждал там резню. С комфортом устроился. Небось нашел НЗ и весь сожрал.

У-у, сволочь!

Сталкеры вытащили из вертушки два черных брезентовых мешка и уселись рядом с покореженным фюзеляжем. Они явно собрались поужинать, а меня к столу пригласить забыли. Захватив автомат, я вылез из танка и спустился к парням как раз в тот момент, когда пленный объяснял, что стекловата не горит — если господа хотят разжечь костер, бессмысленно заставлять его таскать эту колючую дрянь.

— Ты мне, тля, поговори! — Турок двинул мародера прикладом в грудь. Мужик упал, заскулил и на четвереньках пополз к трубе, торчащей из земли.

Я молча двинул обратно.

— Далеко собрался? — окликнул меня Орфей.

— За хворостом. Стекловата действительно не горит.

Минут через пятнадцать от сырых то ли березовых, то ли сосновых веток потянуло дымком. Я спросил:

— Ну и зачем вы взяли этого клоуна?

Если честно, меня больше интересовал НЗ в мешках, но я не хотел показывать, что готов за корку хлеба рассказать стишок и станцевать.

— Допросить надо, — ответил Турок и деловито вытащил нож. — «Язык», он и в Африке «язык». Или там, где ты служил, было иначе?

Я молча уставился на свои грязные ботинки. Иначе не было. И все равно не понимаю, зачем мутузить пленного, если он поклялся здоровьем детей рассказать все, что знает?..

Лицо мужика в куртке было измождено, под глазами залегли тени. Умоляя не убивать его, он молол языком без умолку. Оказалось, охота на знаменитого Макса Края и его подельников была в самом разгаре. Он лично видел, как в Чернобыле-4 формируются отряды для отправки в Зону.

Вот с одним таким отрядом он, учитель истории, и ушел. Зарплата маленькая, жена злая, едва концы с концами… в общем, понятно. Половина его отряда состояла из таких же неудачников. А вторая половина — отморозки каких мало.

Но хуже всех был командир. Только отряд пересек Периметр (выходили через пост № 12, я это особо отметил), он тут же объявил себя дервишем, призванным объяснить неверным, что такое «харам». Он приказал сложить все припасы в одну кучу и сжечь. Тех, кто отказался, убил.