Чемодан с дорожными вещами стоял на стуле. Пока Дэн убирал ее платье и туфли, Одри быстро натянула шелковую комбинацию, кремовую блузку и зеленый шерстяной костюм. Коричневые кожаные туфли и сумка в тон дополнили ансамбль.

— Готова? — коротко поинтересовался он, вынимая гвоздику из петлицы.

Дома ей было бы легче держать Дэна на расстоянии, но теперь, в этом дурацком свадебном путешествии… Одри стало по-настоящему страшно.

— А куда?.. — Пересохшие губы плохо слушались. — Куда мы едем?

— В аэропорт.

— А потом?

— В Филадельфию.

После встречи с Авой, открывшей ей глаза на то, какой она была дурой, в сознании Одрц этот город ассоциировался с самыми горькими воспоминаниями, и она ничуть не хотела снова там оказаться. В душе закипела ярость: она догадывалась, что он не случайно выбрал Филадельфию, видимо желая отомстить за ее упрямство.

— У меня нет паспорта, — попыталась вывернуться Одри. — Я даже не знаю, куда он подевался, — с какой-то отчаянной надеждой добавила она.

— Паспорт у меня, — невозмутимо сообщил Дэн. Он отпер дверь и, взяв ее за руку, повел к выходу. — Держи свой букет и постарайся выглядеть счастливой невестой — вот все, что от тебя требуется.

На всякий случай Одри так и сделала. Она поцеловала отца, Дэниел пожал тестю руку, и, простившись с гостями, обсыпанные с головы до ног рисом и лепестками роз, молодые направились к поджидавшему их такси. Перед тем как сесть в него, Одри быстро обернулась и с улыбкой бросила свой букет Лесли. Со стороны могло показаться, что она самая счастливая новобрачная на свете.

Но как только необходимость притворяться отпала, маска счастья соскользнула с лица Одри, она сидела напряженная и молчаливая, уставившись в одну точку, отлично сознавая, что ее ожидает. Положение усугублялось тем, что, сама того не желая, она испытывала к сидящему рядом мужчине непреодолимую тягу. Любовью она это назвать не решалась, а он и подавно не только не любил, но и не уважал ее. Поняв после их первого столкновения, что Дэн чувствует к ней только вожделение, Одри ощущала себя униженной и несчастной. Как ей пережить брак, который зиждется на таком зыбком фундаменте?

Это была сущая пытка. Но если ты зашел в комнату пыток добровольно, то вряд ли имеешь право жаловаться на боль.

Дэн тихонько взял ее за руку. Она попробовала вырвать руку, но он не позволил.

— Послушай, Одри! Плохо это или хорошо, но мы теперь муж и жена. Почему бы нам не попробовать найти обший язык?

— Ты, наверное, шутишь? — в запале выкрикнула Одри. — Это все равно, что просить невинного человека, подвергаемого мучениям, постараться расслабиться и получить удовольствие.

— Неудачное сравнение, — устало возразил он. — Ты отлично знаешь, что мы можем быть счастливы. Мы хорошо смотримся рядом, у нас сходные вкусы и, наконец, нас физически тянет друг к другу.

Одри бросало то в жар, то в холод, она с трудом понимала, что говорит Дэн, лишь его последние слова проникли в ее сознание болезненным уколом. Если он думает, что сможет превратить ее в сексуальный тренажер, то он очень ошибается.

— Все, что нам необходимо, — это пойти на компромисс, нужно взаимное желание жить дружно. — Он порывисто сжал ее руку. — Почему бы нам не заключить перемирие? Мы не можем бесконечно отравлять жизнь друг другу.

В его синих глазах читался призыв, которому было почти невозможно противостоять. Она хотела согласиться, хотела прогнать тоску и обрести счастье. Но как можно быть счастливой рядом с таким самонадеянным и бессердечным человеком, который решил просто использовать ее?! И почему, собственно, она должна облегчать его существование?

Одри резко высвободила руку.

— Все будет хорошо, если ты перестанешь воевать со мной и посмотришь на вещи разумно. — Дэн тяжело вздохнул.

— Под советом «посмотреть на вещи разумно» ты, вероятно, подразумеваешь готовность оставаться игрушкой в твоих руках до тех пор, пока не сочтешь возможным прервать игру? Нет уж, спасибо! Воевать, так до последнего!

Его лицо окаменело.

— Тогда мне остается только стремиться к победе.

Самолет на Филадельфию взлетел вовремя; Одри, у которой от напряжения прошедшего дня разболелась голова, была счастлива, что шумный аэропорт остался позади. После стычки в такси Дэн снова обращался с ней с вежливой отчужденностью. Это дало ей возможность притвориться, будто она поглощена купленной в аэропорту книгой.

Полет прошел спокойно, без приключений. Правда, Одри, несмотря на страшную усталость, так и не смогла отдохнуть и почти не прикоснулась к еде.

Когда самолет приземлился и все необходимые формальности были позади, Дэниел поймал такси, и они помчались по направлению к дому. Он сидел совсем рядом с Одри, его бедро коснулось ее ноги — и она невольно вздрогнула и отодвинулась. В полумраке автосалона было заметно, как он плотно сжал губы, однако промолчал.

Год назад Одри была в восторге от Филадельфии, она просто влюбилась в этот город. Сейчас, видя его во второй раз, она почувствовала, что сможет вернуть эту любовь, только если избавится от гнетущих воспоминаний. Но это казалось невозможным.

Когда такси подъехало к дому, дверь уже была открыта, и на ступеньки лился уютный желтый свет. Это было похоже на возвращение в прошлое, на какое-то мгновение Одри даже показалось, что вот-вот на пороге появится дядя Тео. Но в дверях их ждала миссис Олбрайт, как всегда, опрятно и строго одетая.

Экономка встретила Одри дружеской улыбкой и, пока Дэн вынимал багаж и расплачивался с шофером, провела ее в дом.

— Очень рада снова видеть вас, мисс Сеймур… Простите, миссис Сеймур…

— А я рада своему возвращению, — солгала Одри.

— Известие о вашем браке нас всех порадовало, и от имени работников дома я хочу пожелать вам счастья.

— Благодарю.

— Спокойно долетели? — поинтересовалась миссис Олбрайт и озабоченно добавила: — У вас утомленный вид.

— Да, я немного устала, — согласилась Одри; голова у нее раскалывалась, суставы ломило.

— Может быть, сразу пройдете в спальню? Там все готово.

— Пожалуй, да.

— Тогда я принесу вам ужин.

— Пожалуйста, не беспокойтесь. Я не голодна. Я хочу принять душ и скорей лечь в постель.

— Думаю, сказались свадебное волнение и разница во времени, — предположила миссис Олбрайт, поднимаясь по изящной лестнице. Одри повернула было к комнате, которую она занимала в свой первый приезд, однако экономка тихонько прикоснулась к ее руке, указывая на спальню хозяина дома.

— Если вам что-нибудь понадобится, позвоните.

— Спасибо, вы очень любезны. — Ей уже ничего не может понадобиться. Ей хочется поскорее лечь и заснуть.

Одри внимательно изучала красиво меблированную комнату с роскошными гобеленовыми обоями и изящной лепниной потолка, когда в комнату постучали и вошел худенький светловолосый юноша, совсем мальчик, вероятно, сын миссис Олбрайт; он принес ее чемодан и положил его на резной сундучок возле кровати.

— Мистер Сеймур просил передать вам это. — И он протянул Одри ключ от чемодана.

— Спасибо. — Она нежно улыбнулась юноше, он застенчиво кивнул в ответ и удалился.

Когда дверь за ним захлопнулась, Одри уставилась на чуть ли не королевское ложе, которое ей предстояло разделить с Дэниелом. Неужели раньше здесь спала Ава?

Сейчас было уже слишком поздно что-то менять, но она пожалела, что позволила Дэну самому решать вопрос свадебного путешествия. Как бы ей хотелось оказаться как можно дальше от Филадельфии!

Одри открыла чемодан. Небрежно откинув прелестный полупрозрачный пеньюар, который Синтия заботливо положила сверху, она принялась перебирать вещи и остановила свой выбор на теплой рубашке и хлопковом халатике.

К спальне примыкала роскошная ванная. Одри приняла душ, с каким-то ожесточением почистила зубы, вернулась в спальню и, погасив свет, улеглась. Она закрыла глаза и лежала, дрожа всем телом и стараясь не думать о том, что ждет ее впереди. Если бы к его приходу ей удалось заснуть… Однако, хотя она и была страшно измотана, сон не шел, и она лежала, напряженно ожидая появления Дэна.