Она с облегчением вздохнула. Беда на мгновение отступила, но рано или поздно она разразится страшной грозой. Ифигиния чувствовала, как тучи сгущаются над ее головой.
Она так надеялась, что остаток сезона проведет, наслаждаясь своей любовью. Похоже, этого ей не суждено. Она не может позволить себе стать причиной разрыва Маркуса с младшим братом.
Пришло время всерьез подумать о том, чтобы покинуть Лондон.
— Что ты скажешь, если я предложу тебе отправиться в длительное путешествие по Америке? — спросила Ифигиния кузину на следующее утро за завтраком.
Амелия подняла глаза от утренней газеты:
— Ты серьезно?
— Да.
— Но в Америке нет никаких следов античной культуры! Там все новое. Я слышала, люди там живут в очень примитивных деревянных хижинах.
— Простые, грубые образцы, исполненные сурового очарования. Послушай, это может оказаться весьма впечатляющим. Говоря возвышенно, это может стать новым источником вдохновения!..
— Какая чушь! — Амелия сложила газету, отбросила ее в сторону и, прищурившись, взглянула на кузину. — Хочешь убежать от ситуации, в которую поставила себя?
— Меня посещала подобная мысль.
— Стоит ли напоминать тебе, что не все так просто? В самом разгаре финансирование Брайт-Плейс. Мы не можем руководить таким грандиозным проектом из Америки — почта через Атлантику идет неделями!
Ифигиния вздохнула:
— Наверное, ты права…
— Если хочешь выпутаться из этой истории, возвращайся в Дипфорд.
— Никогда! — расправила плечи Ифигиния. — Все дикости Америки в сто раз предпочтительнее неписаных правил Дипфорда! Ни за что не вернусь туда.
— Тогда подумай о каком-нибудь другом месте… — Амелия потянулась к кофейнику. — Что вдруг за паника? Кажется, еще вчера ты уверяла меня, что прекрасно владеешь ситуацией.
— А сегодня уже не владею, — пробормотала Ифигиния.
— В каком смысле? — Амелия испуганно округлила глаза. — Боже милостивый, да ты, случайно, не беременна?!
Ифигиния замерла:
— Нет, нет, что ты!
«По крайней мере я так считаю», — подумала она, сцепив сложенные на коленях пальцы. Амелия нахмурилась:
— Полагаю, Маркус, будучи мужчиной искушенным, позаботился о подобных вещах.
— О да! — Схватив ложечку, Ифигиния принялась энергично размешивать чай. — Да, разумеется!
— Скажи-ка, он пользуется этими странными французскими приспособлениями из овечьих кишок? Ну, теми, о которых нам рассказывала графиня?
— Амелия!
— Я бы многое дала, чтобы хоть одним глазком взглянуть на такую штучку. — Амелия с любопытством стрельнула глазками на кузину. — Графиня еще упоминала о том, что женщины могут использовать какие-то маленькие губочки, смоченные в вяжущем растворе.
— Я не желаю обсуждать подобные вопросы за столом, Амелия!
— Подумаешь, — пожала плечами кузина. — Ладно, вернемся к этому чуть позже.
— Возможно.
«Только после того, как я переговорю с Маркусом», — мрачно подумала Ифигиния. Он ни разу не упоминал о риске беременности… А сама она, да поможет ей Пресвятая Богородица, никогда серьезно не думала об этом.
Она вдруг представила себя с младенцем Маркуса на руках… Образ этот оказался настолько ярок, что Ифигиния на миг изумленно затаила дыхание. Малыш будет красив, и она, конечно, полюбит его так же сильно, как и его отца…
— Ифигиния? Ты слышишь, о чем я говорю?
Захлопав ресницами, она заставила себя вернуться к реальности.
— Прости?
— Я сказала, что, если тебя очень тревожат отношения с Маркусом, можно обсудить переезд к проливу. Я всегда мечтала поехать на воды.
— Я подумаю. — Ифигиния положила ложечку на блюдце. — А ты не будешь скучать, лишившись возможности лично общаться с мистером Мэнварингом?
— Что ты имеешь в виду?
— Я вдруг подумала, что наши дела с Брайт-Плейс продвигаются так успешно во многом потому, что Адам всегда под рукой, в любой момент он готов встретиться с нами. Но все изменится с нашим отъездом… Мы попадем в полную зависимость от почты и его редких визитов.
— Мы прекрасно работали с мистером Мэнварингом все эти годы, когда жили в Дипфорде! — Амелия взяла газету и углубилась в одну из статей. — Действительно, его присутствие позволило нашим делам пойти более гладко, но мы прекрасно управимся и без его помощи.
Ифигиния тихонько вздохнула: может быть, она ошиблась и эти двое вовсе не созданы друг для друга?
Похоже, она не так хорошо разбирается в людях, как всегда считала. Ее собственная ситуация является лишним тому подтверждением… Как сложно все бывает в жизни! До сих пор она считала своей бедой то, что без памяти влюбилась в мужчину, жесткие правила которого никогда не позволят ему признать, что и его настигла любовь… Но оказалось, что все гораздо печальнее. А вдруг Маркус никогда уже не сможет полюбить?..
— Во всем виновата ты, Нора! — прошептала Ифигиния. Амелия удивленно подняла глаза:
— Что такое?
— Ничего. — Ифигиния нервно забарабанила пальцами по столу.
Пока очевидно лишь одно — ей во что бы то ни стало нужно постараться не забеременеть. Это будет последней соломинкой, за которую тут же ухватится Маркус, настаивая на браке… И не останется ничего другого, кроме как обвенчаться с ним ради ребенка.
— Сказать тебе одну вещь, Амелия? Быть любовницей чертовски непросто!
— Я слышала, что роль жены еще сложнее, — заметила Амелия.
— Да… Подозреваю, это правда.
«Но если бы Маркус любил меня, — печально подумала Ифигиния, — я бы попытала счастья».
Вечером, когда Ифигиния после посещения магазина села в карету, на белом бархатном сиденье экипажа ее ждала записка. С бьющимся сердцем она схватила аккуратно сложенный листочек.
Дождавшись, пока лакей закроет дверцу кареты, быстро поднесла записку к глазам. С облегчением отметив отсутствие черной печати с фениксом, развернула послание и прочитала:
Моя дражайшая Пандора!
Если хотите открыть ящик и узнать правду о прошлом, настоящем и будущем, приходите сегодня ровно в полночь в дом номер девятнадцать по Лэмб-Лайн, поворот от Пэлл-Мэлл.
Приходите одна. Никому не говорите о встрече, и тогда узнаете все.
Если же вы не придете или придете не одна, то тем самым поставите под угрозу жизнь кого-то из ваших близких.
Возможно, вашей сестры? Или вашей тети, леди Гатри?
Ваш друг.
Пальцы Ифигинии дрожали, когда она осторожно сворачивала письмо.
«Ваша сестра»…
«Ваша тетя»…
Казалось, эти слова горят сквозь бумагу. На сей раз угроза была более чем определенной. Тот, кто знает, что у нее есть сестра и что Зоя ее тетя, знает все.
«Моя дражайшая Пандора…»
Ифигиния поспешно развернула записку и впилась глазами в обращение… Пандора… Прямое напоминание о древнегреческом мифе, где женщина, не устояв перед искушением открыть волшебный ящик, выпустила на волю неукротимый хаос и бесчисленные бедствия.
Ифигиния чувствовала определенное сходство с Пандорой. Она тоже поддалась искушению, позволив себе любовь к Маркусу, и беда пришла в ее жизнь.
Глава 17
Газовые фонари еще не были установлены на Лэмб-Лайн. Узкая улочка, с целым рядом маленьких магазинчиков, утопала во мраке. Бледного сияния полной луны хватало лишь для того, чтобы сделать один несложный вывод: нанятый Ифигинией кеб оказался единственным экипажем на ночной улице.
Под скрип колес и звон упряжи экипаж остановился. Ифигиния вздрогнула, когда кебмен ударил по крыше.
— Номер девятнадцать, Лэмб-Лайн! — хрипло выкрикнул он.
Ифигиния подобрала полы своей темной накидки и накинула на голову капюшон. Распахнув дверцу экипажа, она осторожно сошла на тротуар.
— Так не забудьте же, — обратилась она к кебмену. — Я заплатила вам за то, чтобы вы дождались меня.
— Мы-то подождем, — угрюмо буркнул кебмен. — Но запомни: я возьму вдвое, если притащишь с собой клиента.
— Простите?
