– Должно быть.

Вроде бы он все говорил правильно, однако тон его Дженне не нравился. Но ей ли его упрекать? Ник еще не верит, что мальчики его. Естественно, пока ничего не доказано, он упирается, когда его пытаются в это втянуть.

– Днем, пока они спят, я работаю.

– Ага. Ты говорила, у тебя бизнес. Что это за дело?

Он повел ее вокруг рытвины, в которой они поместились бы оба.

Она слегка подняла подбородок:

– Подарочные корзины. Я придумываю и делаю специальные подарочные корзины. У меня в клиентах несколько корпораций и масса заказов через Интернет.

– С чего ты этим занялась?

Дженна удивилась – неужто ему действительно интересно?

– Сначала я делала их для друзей. На дни рождения, на новоселье и все такое. С того и пошло. Ко мне стали обращаться с просьбами. Так я и втянулась. И это замечательно, потому что можно работать дома и быть все время рядом с мальчиками.

– И тебе это нравится.

Он не спрашивал, он утверждал. Она остановилась, посмотрела на него снизу вверх и сказала:

– Да, нравится. Я и подумать не могу о том, чтобы отдать мальчиков в ясли. Я хочу сама видеть каждое их первое движение. Я хочу слышать их воркование и осушать их слезы. Я хочу стать центром их жизни.

Он пару минут вглядывался в ее лицо, как будто старался запечатлеть его в своей памяти. Или пытался прочесть ее мысли, чтобы понять, действительно ли она думает то, что говорит.

– Большинству женщин не понравилось бы весь день сидеть взаперти с двумя орущими младенцами.

Дженна снова ощетинилась:

– Во-первых, у знакомых тебе женщин наверняка отсутствует материнский инстинкт. Что, не так? Во-вторых, малыши не «орут» весь день. В-третьих, мои дети не западня. Это огромный подарок, за который я каждый день благодарю судьбу. Ты меня не знаешь, Ник. И не притворяйся, что знаешь.

Он вздернул темную бровь, голубые глаза весело заблестели. Он мягко сказал:

– Я не собирался тебя обижать. Меня восхищает то, что ты делаешь и как ты к ним относишься. Я только хотел сказать, тебя приятно слушать.

Ей стало неловко. Ну не идиотка ли?

– Извини, я немного вспылила.

– Немного? На ум сразу приходит Матушка Гусыня, – он опять повел ее, придерживая за талию, как будто опасался, что она может потеряться.

Дженна даже хихикнула:

– Знаешь, ты прав. Я поняла это в тот же миг, как родила. Я была так потрясена, когда увидела их. Удивительное ощущение. Два крошечных мальчика… И знаешь, что они появились из тебя… Еще минуту назад их не было, а вот они уже здесь, дышат, кричат. Они сразу заняли все мое сердце. Я почувствовала любовь такую полную, такую отчаянную. Я никогда никому не позволю их обидеть. Никто не посмеет плохо говорить про моих детей. Никто!

Он задумчиво кивнул:

– Ага. Понимаю.

И легонько погладил ее по спине. Дженна поклялась бы, что, несмотря на платье, она чувствует его кожу на своей. У нее даже прервалось дыхание.

Она взглянула ему в глаза и увидела – он смутился.

– Что это? Что случилось?

Он торопливо ответил:

– Ничего. Просто… – и он замолчал. Потом тряхнул головой и сказал: – Пошли, нам еще далеко.

Через полчаса у Дженны заболели ноги, и она пожалела, что выскочила из такси. Но это кое-чем компенсировалось. Прогулкой с Ником. Его рукой на ее талии. Словно они действительно парочка. Она знала, что в любой момент может вывернуться из его руки, но, признаться, ей была очень приятна его близость.

Та неделя осталась далеко позади. И с тех пор она ни с кем не встречалась. Конечно, добрую половину этого времени она была беременна, так что шансов с кем-то встречаться у нее было мало. Но даже если бы шансы имелись, вряд ли она искала бы каких-то встреч. За одну неделю Ник так врезался в ее душу, что никто больше не был ей нужен.

И это очень плохо. Ведь он ясно дал ей понять, что никогда им не быть снова вместе. Не то чтобы она этого хотела, но…

Она вдруг остановилась. Этот рынок они проезжали по пути в лабораторию.

– О! Давай заглянем?

Слегка нахмурившись (какой мужчина любит ходить с женщинами по магазинам?), Ник сказал:

– Что здесь можно купить? Это же сплошные силки для туристов.

– То-то и забавно, – ответила она и выскользнула из его руки, чтобы пройтись по рядам под зелеными навесами.

Она бродила в толпе и все время ощущала присутствие Ника. Она рассматривала столы с разложенными на них настоящими серебряными колечками и ожерельями, кожаными кошельками, развешанные над ними пучки цветастых шалей. Она улыбнулась продавцу кукурузных лепешек и, стараясь не обращать внимания на протесты желудка, перешла к ларьку, в котором продавались футболки.

Ник шел рядом и поверх ее головы разглядывал рыболовные снасти, футболки с видами Кабу и маленькие погребки с местным вином. Он брел за ней, качал головой и удивлялся странностям женщины, которая выбрала такое место для покупок.

– Нужен новый гардероб? – прошептал он ей прямо в ухо, чтоб никто не услышал.

Она от неожиданности подпрыгнула; он был счастлив. Он сам весь день нервничал. Вокруг нее с утра накалялась атмосфера. Когда он ее коснулся, то ощутил дикий жар и почувствовал ее отклик. От этого у него внутри немедленно все забурлило. Он обнял ее за талию и сразу понял, что допустил чудовищную ошибку. Но как это было приятно… Нет, он правильно сделал, что не убрал руку.

Тьфу, черт, только этого не хватало!

Она еще год назад преподала ему урок. Она наврала ему, не призналась, кто она на самом деле. Бог знает, не лжив ли и ее отклик? Может, она опять врет! Хотя все равно удивительно, что стоит их телам соприкоснуться, даже нечаянно, и между ними словно электрический разряд проскакивает.

– Футболки не для меня. Я подумала, может, найдется что-нибудь для мальчиков… маленькое… – объяснила она, и Ник тут же отбросил все ненужные мысли.

Она вытащила из стопки футболок одну, совсем крохотную. Нику даже не поверилось, что такое можно носить. На ней изображался ухмыляющийся ослик из мультфильма, а под ним слова: «Маленьким осликам тоже нужна любовь».

– Прелесть, правда?

Она повернулась и поглядела на Ника такими сияющими глазами, что он чуть не ослеп. У него заболело в груди. Случалось, он дарил женщинам бриллианты, но такой радости не видел ни разу. Он подумал – если это игра, то Дженна заслуживает «Оскара».

– Ага. Наверное. – Он обратился к продавщице и на хорошем испанском объяснил ей, что им нужны две такие футболки.

Женщина заулыбалась и подобрала им еще одну такую же, упаковала обе и отдала Нику. Пока Дженна лазила за кошельком, Ник уже расплатился. Потом он крепко взял ее за руку и потащил с рынка.

– Ты не должен был платить, – сказала она, как только они выбрались на улицу и опять направились к доку.

– Считай это моим первым подарком моим сыновьям.

Она слегка покачнулась, и он еще крепче стиснул ее руку, чтобы помочь ей устоять. Правда, его собственное равновесие тоже было нарушено.

– Так ты мне поверил?

У Ника похолодело в животе и засосало под ложечкой. Он заглянул ей в глаза и не увидел никакого обмана. Она так хорошо умеет скрывать тайны? Или ей нечего скрывать?

Впрочем, скоро это выяснится, а сейчас…

– Начинаю верить.

Через три дня корабль пришел в Акапулько.

– Мы с Джо собираемся на берег. Давайте с нами, – уговаривала Мэри Каррен. – Он намерен поплавать с аквалангом, а мне нужна компания, чтобы спустить денежки, которые мы сэкономили в круизе.

Дженна, опять сев на диван в гостиной Ника, засмеялась и покачала головой:

– Спасибо, нет. Я думаю, мне лучше остаться на борту и немного отдохнуть.

Мэри сокрушенно покачала головой:

– Как можно отдыхать, если вы остаетесь в каюте с Ником Фалько! Я замужем уже двадцать лет, и то у меня при взгляде на него прилив крови случается.

Дженна понимала, о чем говорит подруга. За последние несколько дней они с Ником не расставались почти ни на минуту. И когда они находились здесь, в каюте, огромное помещение, казалось, уменьшалось до размеров платяного шкафа.