Тодд ничего не ответил. Он напряг мозг, чтобы сказать что-то, может быть что-то смешное, чтобы разрядило обстановку.
Она вздохнула. — Мне нужно идти, Тодд. Мама зовет.
— Хорошо.
— О, боже, — радостно завопила Шинна. — Мама сказала, папа очнулся!
— Здорово, — рассмеялся Тодд.
— Мне нужно идти. Пока, Тодд!
Тодд с улыбкой повесил трубку. Если папа Шины очнулся, значит, его мама тоже.
Улыбка испарилась. Все остальные, значит, тоже очнулись. И Джон Уилер.
Школу опять откроют. Может даже начнут занятия с конца июня, чтобы наверстать упущенное. От этой мысли Тодд приуныл. У бога хреновое чувство юмора.
Зазвонил телефон. Наверное, папа с хорошими новостями. Он поднял трубку.
— Тодд, слушай…
Не могли они все поспать еще месяц?
— Привет, пап. Насчет мамы звонишь?
— Послушай. У меня мало времени. Баррикада долго не продержится. У нас нечем с ними сражаться…
— Ты на работе? — Его папа работал в офисе менеджером чего-то там. В одном из таких больших офисных загончиков как в комиксах про Дилберта.
— Тебе нужно достать мой пистолет. Он в коробке для обуви на верхней полке нашего с мамой шкафа. Не забудь про патроны. Из дома не выходи. Стреляй в любого, кто будет ломиться. Стреляй на поражение.
Тодд рассмеялся. — Пап?
— Они идут. НЕ БЕГИТЕ! ДЕРЖИТЕСЬ ВМЕСТЕ! ДЕРИТЕСЬ! Тодд, я не знаю. Я не знаю. Мы в глубокой жопе. Я люблю тебя, мальчик. Да. Наверно, теперь все. Позаботься о себе.
Приглушенные крики на том конце линии.
— Папа? — сказал Тодд в гудящую трубку.
В открытое окно потянуло дымом. По всему городу продолжали выть сирены. Воздух прорезали другие звуки: крики. Поразительно громкие хлопки выстрелов. Тодд выглянул из окна, но не увидел ничего необычного. Лишь его скучная типичная загородная улочка, залитая майским солнечным светом. Все лужайки были идеально подстрижены. Даже передние дворы домов, чьи владельцы заболели, не были оставлены без ухода добрыми соседями. Глядя на эту красоту, с трудом верилось в какую-то эпидемию.
Хотя одно настораживало: улица была совершенно пуста. Лишь вдалеке пробежала одинокая фигура и скрылась за домом. Заголовки на главных новостных интернет-сайтах сообщали о массовых беспорядках в Калифорнии. Тодд решил спуститься вниз, включить телевизор, и узнать что происходит, но не сдвинулся с места. Его разрывал трепет перед массировано развивающейся трагедией и неясная боязнь узнать, что с его папой случилось нечто ужасное. Он попытался дозвониться до папиного офиса, но все время срабатывал автоответчик. Он оставил сообщение, в котором спрашивал, что делать дальше, чтобы хоть немного успокоить нарастающее чувство паники.
Он выглянул к себе во двор и увидел огромного копа в мотоциклетном шлеме, целенаправленно шагающего по тротуару.
— Офицер! — позвал он. — Что происходит?
Полицейский поднял голову, и Тодд увидел серое лицо и влажный, почерневший подбородок.
— С вами все в порядке?
Человек побежал по дорожке к его дому и исчез с поля зрения.
— Какого черта он делает? — пробормотал Тодд про себя, встревоженный и озадаченный одновременно.
Он услышал, как с грохотом открылась входная дверь. Через несколько секунд шаги копа-мотоциклиста загрохотали по лестнице.
— Вот дерьмо, — сказал Тодд.
Услышав топот в коридоре, он бросился на пол, и заполз под кровать. От удара распахнувшейся двери с комода слетела половина его Космического Десанта.
Коп нетерпеливо метался по комнате, задевая плечами стены и нюхая воздух. Тодд лежал под кроватью и старался не дышать, переполняемый паникой и страхом. Эти эмоции напомнили ему школу, странное чувство, что его все ненавидят. Он увидел, что ботинки копа оставляют на ковре кровавые следы. Минуты тикали. Коп продолжал метаться, роняя вещи. Комната стала наполняться прогорклым запахом прокисшего молока, от чего Тодд начал дышать через рот. Через час коп ушел. Тодд услышал, как он зашел в ванную, потом плеск воды в туалете. Потом человек вернулся, кашляя, и возобновил свои метания по комнате.
Через несколько часов Тодд заснул от усталости.
Он проснулся весь в поту. Во рту пересохло, и ему нестерпимо хотелось в туалет. Он чуть не закричал, потрясенный тем, что проснулся под кроватью, но вспомнив об подстерегавшей его опасности, мудро решил держать рот на замке. Слава богу, что во сне он не храпел, не пукал, и не смеялся. Он понятия не имел, который был час. Солнце село, и он едва различал свою руку, поднесенную к лицу. Маньяк-полицейский больше не метался, но все еще был в комнате. Тодд чувствовал исходящий от него кислый запах и слышал его учащенное дыхание. Интересно, спит ли сейчас этот человек. Можно ли ему сейчас двигаться? Мысль о том, чтобы покинуть свое укрытие парализовала его страхом. Он не знал, что коп сделает с ним, когда поймает, но одна мысль быть физически побежденным более сильным человеком, пронзила его как током. Он стал фантазировать, как его папа придет домой, и Тодд вовремя предупредит его, что здесь коп, и спасет ему жизнь. Потом он представил себе, что Шинна Экс придет проведать его, и он спасет ей жизнь. От этой мысли у него возникла эрекция. Так прошел час. Все это время ночной воздух доносил до него в открытое окно крики, визг шин и звуки выстрелов.
Он понимал, что нужно что-то делать, либо он будет заперт под кроватью еще на целый день. Он пополз к дальнему краю кровати, останавливаясь каждые несколько дюймов и прислушиваясь. Полицейский дышал как собака. Наконец Тодд покинул убежище и стал размышлять, что делать дальше. Одна его часть хотела встать и бежать со всех ног, но эта идея была быстро отвергнута тоненьким, но нарастающим голосом здравого смысла. Не делай ничего, и ты умрешь, старина Тодд, сказал он сам себе. Поэтому делай хоть что-нибудь. Дверь в спальню была открыта, а коп был где-то слева. Если этот человек стоит лицом к двери, он заметит Тодда. Если же нет, то у Тодда есть шанс.
Он пополз вперед как змея и задержался у края кровати, вглядываясь в покачивающуюся в темноте фигуру. Коп стоял лицом в угол. Белый мотоциклетный шлем содрогался от его частого дыхания, плечи поднимались и опускались в ритм.
— Натуральный долбанный ниндзя, — подумал Тодд.
Через несколько минут он выскользнул из комнаты, осторожно закрыв за собой дверь. На цыпочках прошел в спальню родителей, тихо опустошил свой мочевой пузырь в раковину ванной комнаты, и стал вытаскивать коробки с верхней полки шкафа, пока не нашел тяжелую синюю коробку для обуви. В ней он нашел небольшой пистолет, упаковку патронов и листок бумаги. Он поднес листок к окну и развернул его под свет ближайших фонарей. Это была обращенная к нему записка от папы, в которой говорилось, что пистолет заряжен, что у него нет предохранителя, и что Тодд не должен его трогать ни в коем случае.
Класс, подумал он, вытаскивая оружие.
Пистолет грохотнул в его руке и стене появились две дымящиеся дырки. От вспышки выстрела он зажмурился, в ушах зазвенело, а в носу запершило от запаха пороха.
— Срань господня. — сказал он. Оглушенный, он едва слышал свой голос. — Боже, я же едва прикоснулся к нему.
Папа убьет меня за это, подумал он.
Когда слух вернулся к нему, он осознал, что коп ревет и бьется в дверь его спальни. Тодд бросился в коридор на ватных ногах, держа пистолет обеими руками. Странно, но из-за наличия оружия он почувствовал себя слабее, а не сильнее. Руки задрожали. Дверь его спальни сотрясалась и трещала под ударами. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Представь себе результат, сказал он себе. Он представил себе, как коп выбивает дверь и выскакивает на него из темноты. Представил себе, как спускает курок и всаживает ему две пули в грудь и одну между глаз. Представил себе, что безумный коп умирает еще до того, как упасть на пол.
— Получи, — сказал он, опуская пистолет.
Он сбежал вниз по лестнице, запрыгнул в стоящие у двери ботинки и выскочил из дома. Почти сразу же он столкнулся с рычащей женщиной, идущей к нему по дороге. Пистолет в его руках снова выстрелил, снеся у женщины верхнюю часть черепа.
