Литмир - Электронная Библиотека

Почему Бог позволил этому случиться? Он не мог понять. В голове у него метались стандартные аргументы, оправдывающие существование Бога в мире, где он позволяет злу случаться с хорошими людьми. Божье творение имеет свободу воли, а это включает в себя свободу воли делать зло. Но какое зло совершила его Сара? Бог позволяет злу процветать в мире, испорченном первородным грехом. Но разве грехи Адама и Евы, и всех других людей, включая Сару, не были смыты кровью, принесшего себя в жертву Иисуса Христа? Зло дополняет собой добро. Но что хорошего мог видеть Пол в мире без его любимой жены?

Бог проверяет нас. Бог пытается научить нас чему-то.

— Нет, — решил он. — Бог не просто учит.

Бог карает.

Пол сказал своей пастве, — А еще хорошая книга гласит: Если и после сего не исправитесь и пойдете против Меня, то и Я пойду против вас и поражу вас всемеро за грехи ваши, и наведу на вас мстительный меч в отмщение за завет; если же вы укроетесь в города ваши, то пошлю на вас язву, и преданы будете в руки врага. Левит, глава 26, стихи 23–25. Я хочу объяснить вам, почему были написаны эти стихи. Хочу объяснить урок, который Бог пытается преподать нам через такое строгое наказание.

Пастве не понравилось его послание. Они не хотели быть отвергнутыми. Им были нужны ответы. Им были нужны утешение и сострадание. Они в страхе смотрели на Пола.

Бог справедливости из Ветхого завета вернулся, и Пол, который всю свою жизнь поклонялся, изучал и проповедовал добрые вести милосердного и любвеобильного Бога из Нового Завета, не знал, что Бог хочет от него. Он молился два дня. Иногда он молился о понимании. Но в большинстве молитв он просил Бога проявить милосердие и вернуть ему Сару.

Спустя две ночи, его жена встала с кровати в своей ночной рубашке. Лицо ее было серым, глаза черными и холодными, как у змеи. И с визгом бросилась на него, пытаясь дотянуться до горла..

* * *

Выжившие поднялись по лестнице на третий этаж. Уэнди и Малец вызвались очистить его, пока Этан сторожит лестницу, чтобы никто не вошел и не вышел. Они оставили его в углу, съежившегося от страха.

Малец шел впереди Уэнди, уперев в плечо карабин с оптическим прицелом, и мотал стволом из стороны в сторону, будто отслеживая цели. Он не уделял много внимания тому, что делает, скорее он представлял себя крутым красавцем-копом. Ему было интересно, впечатлена ли Уэнди его боевыми способностями. Он захотел, чтобы у его карабина был лазерный прицел. Она шла за ним, медленно ступая, держа свой «Глок» в правой руке и фонарик в левой. Их шаги потревожили толстый слой пыли, покрывавшей пол.

Внезапно Малец наклонился вперед и оглушительно чихнул. Потом еще раз.

— Вот дерьмо, — сказал он, краснея. — Извини. Это недостойно ниндзи.

Женщина-коп мрачно ухмыльнулась. — Мы и не пытаемся быть здесь ниндзями. Мы здесь чтобы прибраться, а не красться по углам.

— Ах, да.

— Знаешь, я не хочу называть тебя Мальцом.

Мысли в голове у него заметались. — Тебе не нравится?

— Лучше я буду называть тебя твоим настоящим именем.

— Меня зовут Тодд, — сказал он быстро. — Но не говори больше никому.

— Обещаю, — ответила она с улыбкой. — Это будет наш секрет.

Он ничего не сказал. Его тревожило и пугало ощущение, что он только что совершил глупую и непоправимую ошибку.

Уэнди жестом приказала ему остановиться. — Твой карабин готов к стрельбе, Тодд?

Он кивнул.

— Тогда давай зачистим этот коридор. — Уэнди крикнула, — Эй! Эй! Есть кто дома?

Из одной палаты выскочила какая-то женщина в больничной одежде, заляпанной спереди запекшейся кровью, и побежала с рычанием в их сторону. Выжившие вздрогнули. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Внезапно им в ноздри ударил аммиачный запах мочи, отчего глаза заслезились.

— Кто? — спросил Малец.

— Ты, — ответила Уэнди.

В свое время Малец хотел переключить карабин в автоматический режим и поливать им как в кино, но Сержант ему не разрешил. Сказал, что подавление не понадобится. Если нужно остановить кого-то, бегущего прямо на тебя, достаточно нескольких выстрелов и минимум энергии.

Малец не стал целиться женщине в голову, потому что это была маленькая, дергающаяся цель. Вместо этого он навел ствол в центр груди и спустил курок, выпустив три пули за раз.

Грудь женщины взорвалась, и та споткнулась, содрогнулась, потом отскочила от стены и рухнула на пол.

Из-за угла появился мужчина и бросился к ним сзади. Уэнди развернулась и выстрелила из своего «Глока». Пуля вошла мужчине в левую глазницу, выбив ему из затылка мозг. Он тут же беззвучно упал, умерев, еще не коснувшись пола.

— Хорошая работа, — неуверенно сказал Малец, чувствуя себя опустошенным.

— Я даже жвачку проглотила, — сказала Уэнди.

Коридор внезапно наполнился воем и топотом множества ног, обутых и босых. Уэнди и Малец замерли, тяжело дыша, встав спиной к спине, и держа оружие наготове.

К ним приближалась целая толпа.

* * *

Солнечный свет не проникал в эту часть здания, и сейчас здесь была вечная ночь. Приемный покой соединялся с остальным госпиталем коридором. Пол и Энн выяснили его длину, разыскивая припасы и стараясь громко не шуметь. Пол осветил дорогу дорожным светильником. На стенах отчетливо проступали кровавые отпечатки рук. Через несколько футов свет внезапно погас, погрузив все во тьму. На полу лежали тела, окруженные роем мух. Пахло хлоркой и гнилью. Где-то поблизости громко капала вода. Вдалеке хлопнула дверь. Под ногами Пола хрустнули осколки банки с языковыми депрессорами. Вдоль стен юркнули в темноту крысы.

— Я совершила ошибку, Преподобный, — нарушила тишину Энн.

— Какую ошибку?

— Вы будете разочарованы.

Пол вздохнул. Он не знал, что сказать. Это выживание. Он не думал, что сейчас кто-то может жить, не испытывая разочарований. Он изо всех сил стараться удержать стрелку компаса своей морали в правильном направлении, но горькая правда в том, что мораль в эти дни непозволительная роскошь. Много греха вокруг. Он хотел, чтобы было хоть маленькое прощение. Но даже чувство вины это роскошь для тех, кто еще жив, и ощущения безопасности достаточно чтобы испытать его.

Он остановился перед какой-то дверью и поднял светильник.

— Изолятор, — прочитал Пол. — Не заперто.

Он слишком поздно понял, что Энн разговаривает с ним не как лишь с еще одним выжившим. Она разговаривала с ним как со священником. — Извините, леди, — хотел сказать он, — колодец высох. Он понимал, что знает так мало о людях, от кого зависела его жизнь. Он смотрел на эту маленькую женщину, с мощным ружьем и ранцем, набитым боеприпасами, и думал, что убери ружье, и она могла бы стать домохозяйкой. Дантистом. Актрисой в местном театре. Председателем школьного комитета. Единственное, что его в ней действительно волновало, так это ее природный дар обращения с оружием, благодаря которому он до сих пор жив. В то время как другие люди, лучшие люди, уже умерли.

— Преподобный, вам приходилось убивать кого-то, кого вы любили?

Пол вспомнил стареющую Сару и как в какой-то момент, он увидел в ней, как в зеркале, самого себя и понял, что тоже стареет. Ему не нравилось это. Смерть? Стареют бездельники, как говорила Сара. Она знала, что говорит. Он часто задавал вопрос о силе своей веры, боится ли он старения и смерти. Но даже тогда его мораль была лишь пугающей абстракцией, не как в последние девять дней, когда он постоянно и мучительно размышлял о тонком слое льда, разделявшем жизнь и смерть. Идешь по нему, и внезапно проваливаешься, а потом либо рай, либо забвение. Сара шутила, — Если хочешь, чтобы тебя долго помнили после смерти, умирай молодым.

Он помнил, как зажег сигарету на аллее за своим домом, спустя несколько ночей после начала эпидемии. Было очень поздно, практически утро. Он метался, ворочался в полусне. Соседний круглосуточный магазин был открыт и он купил пачку сигарет, чтобы удовлетворить сильнейшую непреодолимую тягу, которую он испытал тут же, как проснулся. Теперь он стоял и курил, впервые за долгие годы. Борьба с привычкой требовала от веры высшей силы, и с помощью веры в бога сила брачных уз заставила его наконец отказаться от пристрастия. Сара лежала дома под капельницей, а он стоял здесь, на аллее. Пол затянулся и тут же почувствовал головокружение. Закашлялся, но с третьей затяжки уже привык. Это как ездить на велосипеде. Он наслаждался тишиной. Какая-то собака залаяла и затихла. Впервые за последнее неспокойное время он почувствовал какое-то внутреннее умиротворение. По крайне один зуд был наконец утолен.

11
{"b":"143907","o":1}