— Понятно. — Преподобный Форрестер поправил очки в железной оправе. — Если Дирк и Миган не против, я пропущу часть формул.

— Не против, не против, — поддакнул Дирк.

— О чем речь! — проговорила Миган между двумя схватками.

— В таком случае согласен ли ты, Дирк Кейсом, взять в законные жены Миган Ланкастер?…

— Согласен, — перебил его Дирк, поскольку стоны Миган стали заглушать слова пастора.

— И я согласна, — выкрикнула из последних сил Миган, впившись пальцами в руку Дирка.

— И да пребудет Господь с вами, — закончил доктор Браун, готовясь принять ребенка. — И прошу вас, преподобный Форрестер, удалиться, не то придется вам ассистировать мне.

— Брачный контракт подпишете потом. Сейчас у вас к тому же руки заняты, — сказал преподобный Форрестер и вышел из помещения.

— Наберите воздуха, миссис Дирк Кейсон, и тужьтесь, — взял бразды правления в свои руки доктор Браун. — Набери воздуха и тужься, девочка. Ребенок уже в пути.

Миссис Дирк Кейсон. Девочка. В голове у нее все путалось. Но, несмотря на пронзавшую все тело боль, она знала, что это самый чудесный миг ее жизни. Мы победили, Джеки, мы победили.

Но подлинная награда пришла чуть позднее — хотя ей все казалось вечностью, — когда доктор Браун наконец положил ей в руки прелестную новорожденную. Миган почувствовала умиление. Она наклонила голову и коснулась губами головки девочки.

— Я хочу назвать ее Джеки. Мне кажется, ее мать сейчас смотрит на нас и знает, что ее девочка будет окружена любовью и заботой.

Дирк осторожно дотронулся пальцем до щечки ребенка.

— Если Джеки видит нас, она может только радоваться, что выбрала хорошую мать своему ребенку.

— И радоваться, что бравый красавец из ФБР пришел нам на помощь и спас от всех бед.

— Теперь я человек семейный. И так счастлив, что едва держусь на ногах. — Рот у него расплылся до ушей, и он похлопал себя по кармашку рубашки. — Не угодно ли сигару?

— Нет, спасибо. Если я что и хочу, так это тебя.

— Вот я с тобой. На веки вечные. — Он нагнулся к ней, легко поцеловал в губы и тут же оглянулся, потому что в дверях показалась голова преподобного Форрестера.

— Чуть не забыл. Объявляю вас мужем и женой. Счастливого Рождества и можете поцеловать жену.

Что Дирк и не преминул сделать, а новорожденная огласила палату криком, возвестив, что ночь будет далеко не тихая.