— Что-то случилось? — Голос Робин предательски дрогнул.

— Нет, все в порядке. — Анджелина положила на колени руки и стала похожа на примерную школьницу.

Это сравнение показалось Робин не столько смешным, сколько пугающим своим несоответствием. Анджелина могла стать кем угодно! Более текучего, изменчивого и расплывчато-неопределенного человека Робин не встречала.

Без сомнения, миссис Макдауэлл была красивой, умной и властной женщиной. Впрочем, с тем же успехом она могла вжиться в роль неумелой, наивной, трогательной простушки, за которой и убрать, и постирать, и приготовить обед — долг каждого уважающего себя христианина. Единственное, в чем Анджелина Макдауэлл была неизменна, — это умение манипулировать другими людьми. Кто бы они ни были, в присутствии Анджелины они превращались в послушных марионеток. Взять, к примеру, мистера Макдауэлла.

Едва Дэвид переступил порог после трудного дня, как Анджелина попросила мужа под любым предлогом увести Эйдона из дома хотя бы на полчаса. Мурлыканье и нежность сделали свое дело.

— А где Эйдон? — спросила Робин как можно более бесстрастным голосом.

— Помогает отцу, — сухо ответила Анджелина, давая тем самым понять, что не намерена вдаваться в подробности.

Разговор не клеился. Паузы становились чаще и продолжительнее. Наконец Робин перешла к теме, которая, как ей казалось, должна была если не взволновать Анджелину, то, по крайней мере, потешить ее самолюбие.

— Элис вернулась в полном восторге после ярмарки! Она буквально влюблена в вас. Только и твердит: «Анджелина то, Анджелина се…» Не стоило ее так баловать. Элис едва дотащила подарки, которые вы ей купили.

— О, пустяки, — отмахнулась Анджелина. — Кстати, где девочка?

— Купает своего мишку в ванной, — с улыбкой ответила Робин.

— Что ж, тогда мы сможем поговорить без свидетелей. Малыши подчас только делают вид, что ничего не слышат. Потом они выдадут вас с потрохами и глазом не моргнут. — Саркастическая улыбка Анджелины словно ножом полоснула по натянутым нервам Робин.

Тональность разговора нравилась ей все меньше. Вряд ли Анджелина заглянула к ней, чтобы обсудить меню ужина.

— Так о чем вы хотели поговорить? — Робин чувствовала себя рядом с этой блистательной, сильной, твердой, как скала, женщиной беззащитным ребенком.

— О вас с Эйдоном.

— О нас?.. — Робин нервно закашлялась.

Анджелина смотрела на Робин немигающим взглядом, от которого пробирал холодный пот. Ей все известно! — ураганом пронеслась в голове Робин страшная мысль. Наверное, губы выдали страшную тайну, потому что Анджелина тем же бесстрастным, убийственно-спокойным тоном продолжила:

— Я знаю, что вы спите с моим сыном.

Робин опустила голову, став еще больше похожей на ребенка, которого вот-вот поставят в угол за детскую провинность. Да, Робин не разрисовывала обои в музейной гостиной Макдауэллов и даже не разлила на персидский ковер чернила, однако в глазах матери Эйдона она наверняка выглядела самой страшной преступницей. Ведь она, Робин Филлинг, украла у Анджелины сына!

— Да, мы с Эйдоном… мы любим друг друга. — Робин с трудом выговаривала слова, как будто к ее языку привязали тяжелую гирю.

— Еще бы! — Анджелина ехидно усмехнулась.

Пожалуй, за все время ее присутствия в комнате Робин это было первое проявление ее истинных чувств. Правда, через мгновение Анджелина вновь превратилась в каменную статую, которой не ведомы ни печали, ни радости.

— Я понимаю, вы обижаетесь, что мы с Эйдоном держали наши отношения в секрете… Мы вовсе не хотели никого обманывать. Это получилось случайно. — Неожиданно Робин ощутила, что привязанная к языку гиря исчезла. Теперь она тараторила со скоростью триста слов в минуту: — Не знаю, как вы узнали, но, надеюсь, это не повлияет на наши с вами отношения. Назвать нас подругами было бы слишком смело… Я всегда восхищалась вами, миссис Макдауэлл.

Анджелина подняла указательный палец, попросив Робин замолчать.

— Мне ни к чему ваши объяснения. Я и так все прекрасно понимаю.

— Да? — с робкой надеждой спросила Робин.

Анджелина мягко кивнула.

— Я люблю Эйдона.

— Знаю. Я ведь еще много лет назад сказала вам, что в Эйдона невозможно не влюбиться. Неужели вы предполагали, что вы единственная женщина, обратившая на него внимание?

— Нет… конечно нет.

Робин не знала, к чему ведет Анджелина. Она не могла даже толком разобраться, какие чувства испытывает к ней мать Эйдона. Ревность, симпатию, злость? Единственное, в чем Робин не сомневалась, было то, что равнодушие Анджелины показное.

— Робин, признаюсь, вы мне понравились с первой встречи.

— Взаимно.

— Как преподавательница моего сына. Вы умны, трудолюбивы, настойчивы, справедливы и строги… Я даже закрывала глаза на вашу странную дружбу с Эйдоном, сочтя, что мальчику-подростку может быть интересно общение с более взрослой девушкой. Однако я ошиблась в вашем профессионализме.

— Нет! — с жаром возразила Робин. — Мы с Эйдоном дали волю своим чувствам лишь здесь!

— В любом случае, миссис Филлинг, я намерена воззвать к вашему благоразумию и… если уж вам так угодно, любви.

Слово «любовь» в устах Анджелины прозвучало как нечто оскорбительное, грязное и постыдное. Чувство, которое Робин испытывала к Эйдону, было совсем иным. Оно было воздушным, светлым и глубоким, как колодец с прохладной водой.

— Эйдон попросил меня поговорить с вами…

— Что?.. — Робин распахнула глаза от удивления. Чувство обиды вдруг стало таким невыносимо огромным, что распирало ее изнутри.

— Вы удивлены?

Анджелина не без удовольствия следила за переменами на лице Робин. Подобно опытному хирургу, намеренно забывшему о том, что испытывает пациент при прикосновении его скальпеля, миссис Макдауэлл наносила изощренные, болезненные раны сидящей перед ней женщине.

— Откуда, по-вашему, я узнала?

— Эйдон вам сам рассказал?

Робин не могла в это поверить. Сколько раз она настаивала, что они должны признаться во всем родителям, но Эйдон возражал, неизменно приводя десяток доводов против!

Анджелина кивнула.

— Но почему…

— Не предупредил вас? — перебила ее Анджелина. — Видимо, не захотел объясняться. Современные мужчины предпочитают сталкивать лбами любящих его женщин, чтобы те сами разобрались за их спинами со всеми проблемами.

— Так, значит, Эйдон не хочет со мной разговаривать?

— О, дорогая Робин, почему вы сразу думаете о самом худшем? Хотя… — Анджелина пожала плечами и состроила притворно-сочувственную гримасу, от которой Робин стало тошно. — Эйдон попросил меня поговорить с вами.

— А почему же он сам?..

Робин не договорила. Неужели Эйдон испугался? Решил сбежать? Спрятаться в кустах? Переждать, пока пройдет буря… Вернее, когда они с Элис уедут обратно в Нью-Йорк.

— Вы ведь должны понимать, Робин, каково сейчас Эйдону. Когда он позволил своим желаниям взять верх над здравым смыслом, он и не представлял, с какими трудностями ему придется столкнуться. Ну откуда, скажите на милость, двадцатичетырехлетнему мальчику было знать о семейных проблемах взрослой женщины? Он еще сам ребенок, а тут на его руках помимо женщины оказалась еще и довольно взрослая дочь. Нет-нет, я не хочу сказать ничего плохого об Элис. Она очаровательная девчушка… Но у нее уже есть отец. Настоящий. Кстати, ваш бывший муж, где он сейчас? Вы уже развелись официально?

— Да. Полгода назад.

— Вы ведь прожили в браке десять лет. Довольно большой срок, не так ли? Ко многому обязывающий, я бы сказала. После замужества, тем более столь продолжительного, несомненно, остались какие-то обиды на бывшего супруга, обязательства перед ним… Вы, кажется, упоминали о каких-то карточных долгах своего бывшего мужа?

Робин кивнула. Наконец она начала понимать, какую игру затеяла Анджелина. И надо признать, что она ее выиграла. У Робин не было ни единого шанса. Она проиграла по всем показателям.

Неудачный брак. Муж-картежник, чьи долги она вынуждена теперь оплачивать, чтоб обеспечить безопасность себе и дочери. Анджелина права: Эйдон еще слишком молод. Он очень старается быть взрослым, ответственным, заботливым. Имеет ли она, Робин, право взваливать на плечи любимого мужчины свои проблемы?