— За нами? — У Робин не осталось сил на споры и возражения. Завтра всем будет известно об инциденте, свидетелем которого стал Салливан. А что, собственно, случилось? Они с Эйдоном всего лишь разговаривали. Обсуждали его успехи по предмету. Вот и все. Если Салливану что-то не понравилось, то это его личные проблемы.

Эйдон больше не произнес ни слова. Спокойная уверенность в правильности сделанного выбора, которая сменила панический страх на лице Робин, пришлась ему по душе. Он решительным шагом направился к двери, ведя Робин за руку, словно маленькую девочку.

— Робин, я могу с вами поговорить? — непривычно официальным тоном обратился к ней Грег Салливан, едва она появилась в комнате преподавателей на следующее утро.

— В чем дело, Грег?

Робин старалась не подать виду, что ее задела холодность человека, которого она до сегодняшнего дня считала другом. Ее больно уколола перемена в поведении Грега. Даже если у него были какие-то планы на ее счет, это не давало никакого права…

— Я хотел обсудить с вами успеваемость и посещаемость некоторых студентов. У меня возникли кое-какие опасения.

— О ком идет речь? — как можно беспечнее спросила Робин, уткнувшись в расписание педсоветов.

— О мистере Макдауэлле и мисс Мадеско.

— Что касается Фриды, то я согласна. Эта девушка не отличается особой сообразительностью. Боюсь, продолжить образование в Колумбийском университете ей не помогут все деньги отца. Кстати, до меня дошли слухи, что он один из самых богатых и влиятельных людей Мехико.

— А что насчет мистера Макдауэлла? — Грег нарочно не назвал Эйдона по имени. Пусть Робин не думает, что личные обиды превысили его профессиональные интересы.

— Без ложного преувеличения… — Робин нервно сглотнула. — Эйдон Макдауэлл демонстрирует превосходные знания по моему предмету. Хорошее знание французского языка дает ему ряд преимуществ. Он может читать изучаемые произведения в оригинале, в том виде, в каком они были созданы.

— Да, но… — Грег потер подбородок. — Не могу с вами согласиться.

— Почему? — искренне удивилась Робин. — Эйдон очень начитан. Обладает аналитическим складом ума. При этом трудолюбив и усидчив, что особенно поразительно для молодого привлекательного парня, которому строят глазки все девушки курса.

— Вам виднее, — сухо отрезал Грег.

— Я говорю только о своем предмете.

— Боюсь, я все же вынужден буду выставить кандидатуру мистера Макдауэлла на отчисление.

Робин ошарашенно уставилась на коллегу. Неужели ревность настолько ослепила его? Грег Салливан всегда был, на ее взгляд, чрезмерно серьезным и прагматичным. Почему же теперь он ведет себя, как обиженный ребенок?

— Робин, если вы думаете, что мое решение связано с ва… со вчерашней сценой, — поправился Грег, — то вы заблуждаетесь.

— Мы с Эйдоном всего лишь старые приятели, — быстро вставила Робин. — Десять лет назад, будучи студенткой, я подрабатывала на летних каникулах в качестве репетитора по французскому языку. Эйдон Макдауэлл был моим учеником.

— Вы вовсе не обязаны оправдываться, — перебил ее Грег, однако от Робин не укрылась самодовольная улыбка, мелькнувшая на его лице.

Правда, через мгновение оно снова окаменело в маске высокомерного сноба.

— Видите ли, мистер Макдауэлл ни разу не появился на моих занятиях.

— Этого не может быть! — горячо возразила Робин.

— Он также не был замечен среди студентов на курсе миссис Гришэм и Роберта Лэндлоу. Видимо, ваш ученик ошибочно полагает, будто вы единственная преподавательница, предмет которой достоин его внимания. Что вы на это скажете? — язвительным тоном спросил Грег.

Робин словно парализовало. Она и понятия не имела, что Эйдон прогуливает остальные занятия. По ее предмету он по праву числился среди лучших студентов. Неужели Грег говорит правду?

— Я вас прошу не принимать поспешных решений. — Она поразилась умоляющим интонациям собственного голоса.

— Заседание ученого совета послезавтра.

— Да-да, знаю… — Робин судорожно пыталась придумать хоть одну причину, по которой Грег должен отменить принятое решение. — Позвольте мне поговорить с Эй… с мистером Макдауэллом. Я выясню, по какой причине он пропускал ваши занятия…

— Не только мои, — вставил Грег с чувством собственного превосходства.

— Если причины Эйдона неуважительные, то я с чистым сердцем проголосую за его отчисление. Хорошо?

— Только не откладывайте. Я не намерен и впредь терпеть наплевательское отношение студентов к своему предмету.

— Я выясню все сегодня же! — решительно сказала Робин.

— У вас что, ежедневные занятия с группой Макдауэлла? — подловил ее Грег.

— Если понадобится, я из-под земли его достану, — попыталась отшутиться Робин.

Вряд ли ей придется рыть землю. Вчера она сослалась на усталость и попросила отложить знакомство Эйдона с ее дочерью на день. То есть сегодня вечером Эйдон придет к ним на ужин и… Тогда-то ему мало не покажется! Вместо романтического свидания в домашней обстановке Эйдона ожидает допрос с пристрастием.

— Что ж, миссис Филлинг, я буду с нетерпением ждать вашего отчета, — с нескрываемым, даже с показным сарказмом, заметил Грег перед тем, как покинуть кабинет.

Эйдон, как и полагается джентльмену, приглашенному на ужин, явился с цветами. Нежные белые лилии хоть и не были любимыми цветами Робин, все же тронули ее сердце, истосковавшееся по мужским знакам внимания. Малютка Элис так же не была обделена. Эйдон преподнес девочке огромную коробку, перевязанную нарядными красными и оранжевыми лентами.

Элис тут же принялась распаковывать подарок. В коробке оказалась большая кукла с голубыми кудрявыми волосами. Кукла привела Элис в такой восторг, что девочка весь вечер не отходила от нового друга. Когда подошло время десерта, Робин даже начала ревновать дочь к Эйдону.

— Вот уж не думала, что моя дочь такая непостоянная, — с улыбкой заметила Робин, уложив Элис спать. — К тому же она настоящая кокетка. Заметил, как она хихикала и строила тебе глазки?

Эйдон смущенно покраснел.

— Прекрати. Элис само очарование. Настоящая маленькая принцесса.

— А у тебя талант общаться с детьми, — заметила Робин.

Эйдон пожал плечами.

— Честно говоря, не знаю откуда. Никогда не было младших братьев и сестер… Да и друзья пока не обзавелись детьми. — Последняя фраза показалась Эйдону почему-то обидной для Робин, и он виновато улыбнулся.

— Значит, у тебя врожденный дар, — ответила Робин, и не подумав обижаться. Что из того, что у нее ребенок? Женщине в тридцать два иметь четырехлетнего ребенка скорее поздно, чем рано. — Как и к литературе. А как насчет других предметов? Например, каковы твои успехи в экономике или истории? Салливан не слишком вас гоняет? А Лэндлоу еще не задурил вам мозги своими теориями?

Эйдон низко опустил голову. Боже, Робин мечтала, чтобы он ответил, что Салливан его раздражает, а Лэндлоу — непризнанный гений.

— Эйдон, ответь хоть что-нибудь, — взмолилась Робин после затянувшегося молчания. — Так, значит, Салливан не солгал? Ты в самом деле не ходишь на занятия?

— Робин, позволь мне все объяснить…

— Вот именно. Я жду объяснений!

— Робин, я не из тех людей, которые с пеленок мечтают о Колумбийском университете. Да, я уважаю его выпускников, преподавателей… Но я никогда не приходил в благоговейный трепет при мысли о том, что мне посчастливится учиться в одном из вузов Лиги плюща.

— Тогда что ты здесь делаешь? — упавшим голосом спросила она.

— Робин, пожалуйста, не заставляй меня чувствовать себя виноватым. Просто… это не мое.

— А что же тогда «твое»? Виноделие? Ты хочешь пойти по стопам отца?

Эйдон кивнул.

— Вообще-то я уже месяц работаю сомелье в одном из лучших ресторанов на Манхэттене. Для двадцатичетырехлетнего парня вроде меня это огромная честь.

Робин уловила в голосе Эйдона знакомые интонации. Именно с таким восторгом она рассказывала бывшим одноклассникам о том, что стала стипендиатом университета, о котором многие даже и не мечтали.