— А где Дэн сейчас? — поинтересовалась я.

— Вместо Йеля он закончил колледж в тюрьме. Я слышал, он работает адвокатом для заключенных. В душе я никогда не верил, что он мог так поступить с Филли. Если ваша теория верна, я должен ему кучу извинений.

Роб Вестерфилд должен ему гораздо больше, подумала я. Целых восемнадцать лет жизни, которые Дэн потерял.

— Когда вы это выложите на своем сайте, Элли? — спросил Майкл Рэйберн.

— Как только запишу. Думаю, это займет не больше часа.

— Тогда не стану вас задерживать. Мы все будем с нетерпением ждать вашей статьи. И если что-то еще всплывет, дайте мне знать.

Я понимала, что и так ужасно рискую, а предъявляя новое обвинение Робу, поступаю совершенно безрассудно. Но мне на это плевать.

Я думала обо всех жертвах Вестерфилда, и меня охватывала ярость.

Филли — единственный ребенок в семье.

Дэн — его жизнь сломана.

Рэйберны.

Мать Дэна.

Миссис Дороти Вестерфилд.

Моя семья.

Историю Филли я начала с заголовка: "ОКРУЖНОЙ ПРОКУРОР ВЕСТЧЕСТЕРА, ВНИМАНИЕ! "

Мои пальцы порхали над клавиатурой. В девять я все закончила. Я прочитала текст еще раз и с мрачным удовлетворением отослала его на сайт.

Теперь нужно немедленно уезжать из гостиницы. Я закрыла компьютер, в пять минут уложила чемоданы и спустилась вниз.

Я уже стояла у стола администратора и оплачивала счет, когда зазвонил сотовый.

Я думала, это Маркус Лонго, но на мое быстрое приветствие ответила какая-то женщина с испанским акцентом.

— Мисс Кавано?

— Да.

— Я просматривала ваш сайт. Меня зовут Розита Хуарес. Я работала экономкой у родителей Роба Вестерфилда с тех пор, как ему было десять, и до того, как его посадили в тюрьму. Он очень плохой человек.

Я сжала трубку и придвинула ее поближе к уху. Эта женщина работал у них экономкой, когда Роб совершил оба убийства! Что она знает? Ее голос казался испуганным. Боже, не дай ей повесить трубку!

Я постаралась, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее.

— Да, Роб очень плохой человек, Розита.

— Он презирал меня. И всегда смеялся над тем, как я говорю. Он всегда был таким злым и грубым со мной. Поэтому я хочу вам помочь.

— Ты можешь мне помочь, Розита?

— Верно. Роб любил носить светлый парик. Когда он надевал его, он говорил мне: «Меня зовут Джим, Розита. Это несложно запомнить даже тебе».

— Ты видела, как он надевал парик?

— Парик у меня. — В голосе женщины послышался легкий триумф. — Его мама очень расстраивалась, когда он его носил и называл себя Джим. И однажды она выбросила парик в мусор. Не знаю зачем, но я подняла его и унесла домой. Я думала, парик дорогой, и хотела его продать. Но затем я положила его в коробку и забыла о нем, пока вы не написали о парике на своем сайте.

— Я хочу этот парик, Розита. Я с радостью его у тебя куплю.

— Нет, вам не нужно его покупать. Этот парик поможет доказать людям, что Роб убил ту девочку, Филли?

— Думаю, да. Где ты живешь, Розита?

— В Филлипстауне.

Филлипстаун, фактически, пригород Кодд-Спринг. Отсюда — не более десяти миль.

— Розита, можно я заеду сейчас и заберу у тебя парик?

— Не уверена.

В голосе появилось беспокойство.

— Почему, Розита?

— У меня квартира в двухэтажном доме, и моя хозяйка все видит. Я не хочу, чтобы кто-то заметил вас здесь. Я боюсь Роба Вестерфилда.

На данный момент меня интересовало одно — получить парик. Потом, если Роб предстанет перед судом за убийство Филли, я попытаюсь убедить Розиту выступить свидетелем.

Прежде чем я успела что-то вставить, женщина сама сделала мне предложение:

— Я живу всего в двух минутах езды от отеля «Филлипстаун». Если хотите, я могу подъехать туда и встретить вас у заднего входа.

— Буду через двадцать минут, — выпалила я. — Нет, давай через полчаса.

— Я вас жду. Парик поможет посадить Роба в тюрьму?

— Я в этом уверена.

— Отлично! — В голосе Розиты звучало удовлетворение. Наконец-то она сможет отомстить заносчивому подростку, чьи оскорбления терпела почти десять лет.

Я быстро оплатила счет и загрузила чемоданы в машину.

Через шесть минут я уже мчалась за вещественным доказательством того, что у Роба Вестерфилда был светло-русый парик, который он надевал. Надеюсь, на нем все еще сохранились образцы ДНК Роба. Это станет самым веским доказательством того, что парик принадлежал ему.

Вскоре после наступления темноты легкий туман превратился в холодный проливной дождь. Дворники на машине, взятой напрокат, нужно было менять. Так что не проехав и мили, я уже с трудом различала дорогу.

Чем дальше я ехала на север по трассе № 9, тем меньше попадалось машин. По датчику на приборной доске я видела, как снаружи падает температура. Буквально через несколько минут вместо дождя пошел мокрый снег, который налипал на лобовое стекло. Становилось все труднее различить хоть что-то дальше чем в паре метров. В конце концов мне пришлось перестроиться в правый ряд и снизить скорость.

Время шло, и я начинала волноваться, что упущу Розиту. Она и так нервничала. Вряд ли она станет меня ждать, если я не появлюсь вовремя.

Я изо всех сил старалась следить за дорогой, поэтому не сразу заметила, что ползу в горку. И тут я поняла, что уже давно не вижу фар встречных машин.

Я бросила взгляд на одометр. Отель «Филлипстаун» располагался милях в десяти от «Гудзон Вэлли». Я уже накрутила все двенадцать, и все еще ехала. Наверное, я где-то свернула с трассы № 9. Вдобавок дорога — явно не автомагистраль. И к тому же сужается.

Я бросила взгляд в зеркало заднего вида, высматривая, нет ли других машин. Ничего. Раздосадованная и злая сама на себя, я ударила по тормозам — полный идиотизм, потому что машину стало заносить. Я с трудом выровняла машину и начала аккуратно выполнять разворот. В этот момент сзади засверкали отсветы мигалки, и в глаза мне ударил ослепительный свет фар. Я остановилась. Какой-то — судя по всему патрульный — автомобиль припарковался возле меня.

Слава богу! Я опустила стекло и решила спросить у копов, как доехать до отеля «Филлипстаун».

Окно их машины тоже приоткрылось, и мужчина, сидевший на пассажирском сиденье, повернулся ко мне.

Его лицо не было освещено, но я сразу узнала Роба Вестерфилда в светло-русом парике. С безошибочным испанским акцентом высоким женским голосом он с издевкой произнес:

— Он всегда был таким злым и грубым со мной. И всегда смеялся над тем, как я говорю. Он велел называть себя Джим.

Сердце у меня замерло. Я с ужасом поняла, что это Роб позвонил мне и, представившись Розитой, выманил из гостиницы. За его спиной я с трудом разглядела лицо водителя — того самого человека, который угрожал мне на стоянке возле железнодорожной станции у Синг-Синг.

В отчаянии я огляделась вокруг, ища пути отступления. Из-за Вестерфилда мне не развернуться. Единственная надежда — выровнять машину, вдавить педаль газа и слепо помчаться вперед.

Я понятия не имела, куда ведет эта дорога. Я набирала скорость. По обе стороны от меня проносился лес, а проезжая часть продолжала сужаться. Колеса скользили, и машину заносило.

Мне от них не оторваться... Оставалось только молиться, чтобы дорога не закончилась тупиком и вывела меня хоть на какое-нибудь шоссе.

Эти двое выключили мигалку, но фары все так же светили мне в зеркало заднего вида.

И тут Вестерфилд начал со мной играть.

Они подъехали ко мне слева и ударили в бок моего автомобиля. Удар пришелся в заднюю дверь со стороны водителя. Я услышала скрежет металла, машина накренилась, и я стукнулась головой о руль.

Пока меня бросало из стороны в сторону, они отъехали назад, стараясь держаться центра дороги.

Из раны на лбу у меня лилась кровь, но я все-таки сумела удержать руль и не дать машине съехать на обочину.

Вдруг они пронеслись мимо, резко завернули прямо передо мной и снова ударили. Крыло машины оторвалось, проскребло по асфальту и отлетело в сторону. Я старалась удержаться на дороге, надеясь поскорее выехать хоть на какой-нибудь перекресток или увидеть встречную машину.