Здесь ничто.
Костровище, слева
Кости жертв перед Девой. С марта
Завязь плода во чреве…
«eva»,
Стань «изида», «иштар», «астарта»…
P.S. камень действительно существует и надпись на нём именно "eva"
День тих
...ах, ты, бабочка! Бронзовокрылая ты...
словно царевна какая (ну да, Нефертити!)
из кокона мумии выпав, оземь ударилась
и полетела. Осирис ли сжалился...?
тайком упорхнула ли?
...день тих...
Море ест время
... я подсовываю морю лучшие кусочки времени,
оно равнодушно их ест
глотает, не чувствуя вкуса
«это кто кого ещё кормит»
с кормы проходящей яхты кричит подхалимка-чайка
а я всё крошу своё время вечности "на, не жалко..."
только бы не остановилось море навстречу мне..
Утро, дорога
Вползаешь в ПАЗ и алчешь тесноты,
пускай плечо соседа так притрётся,
что рукава свалявшийся ватин
согреет двух. Ни солнца, ни полсолнца
пока ещё. От судорог-зевков
не удержаться – едем, едем, едем
так несусветно рано. Пять сурков
и двадцать две сурчихи. Каждый беден
на любопытство к ближним. Ломкий сон
на поворотах бьётся об окошко.
По "серпантину", в горы… Не резон
Считать витки. Из сонных недр кошка
несмелым «мяу» – обществу привет.
Сдержать улыбку даже не старайся.
А в окна брызжет розовым рассвет,
с верхушек сосен к нам в автобус – «зайцы».
Народ оттаял, сумки потрошит;
еды соблазны – сыр и чебуреки,
с чесночным смаком, твёрдой, как самшит,
кониной пахнет, щёлкают орехи…
«Ура! Ура!» – и дерзко, и смешно
воскликнул гусь из бабкиной корзины.
"Рукой до неба" – ешь и млеешь, но
боишься глянуть в чёрный рот низины…
И лёгким нервом в каждом отдаёт
натужный голос ПАЗика. Дорога
ведёт домой, а кажется – на взлёт.
…пытаюсь крест сквозь кофточку потрогать…
Инжиров день
Зелёный «кукиш» смоквы вял и мал
Пока ещё, но как же дышат листья!
Распарено, дурманно! Оступись я
В густой траве – не встану. Спал бы, спал,
Покуда солнце ищет, где упасть бы,
Покуда лист смоковницы горяч,
Пока ещё бежит проворный мяч
От Тани к речке, и левкоев пасти
Закрыты – значит, вечер далеко.
Здесь воздух вязкий втягивает пришлых
В беседу о вещах настолько лишних,
Настолько не… Топлёным молоком,
Зерном кофейным охмуряет нас
На летней кухне милая хозяйка,
Поднос прогнулся от закусок.
– Зайка! –
кричит хозяин, – Ты забыла квас!
…мне так легко, бездумно, так бессрочно!
Инжиров день и я – зелёный плод –
Держусь за ветвь, подремывая, точно
Плыву. А смоква… смоква – это плот.
Ожерелье
1.
С повозки имя донеслось –
Зов умирающей орлицы,
Визжит несмазанная ось:
"Спеши, раз велено явиться."
Как лист по осени суха
И вся в веснушках чечевичных,
Царицы-бабушки рука
Почти остыла, непривычно
Потух огонь зелёных глаз,
И внучка ежится…
– Возьми-ка,
подвески эти. Слушай сказ:
На берегу моя туника,
Волна велит: "плыви, плыви,
не оглянись назад, там пыли
Клубы, там сеча, там в крови
Отец и братья..."
Мирно жили
и, вдруг:
Йииииииии….! Карч-карч! Йииииииии!
Спасайтесь все, кто может!
Скифы!
2.
…зеленоглазую беру себе в шатёр,
Люблю кусачих. Ишь ты, колкий тёрн!
Нет, не боюсь твоих богов. Просторен
Подлунный мир, а скиф во всём хитёр…
Зеленоглазая, а ты колдунья, видно,
И то, что эллинка – неплохо, я люблю
Гречанок поступь плавную. Невинна
Скорей всего… Ну, что ж, я пригублю!
3.
Боги мои, накажите блудливую кошку,
Боги мои, отнимите у эллинки страсть!
Что же мне делать? Сказал: «…эти красные ножны
Для акинака никто не посмеет украсть»,
Скалился. Я же… Булавку воткнуть золотую
В горло ему – это долг, но платить не спешу,
Мучаясь гневом и горем, желаю такую
Ночь хоть одну ещё…
А в Неаполисе шум,
Пляски, костры в честь великой богини Табити,
Мясо в котлах. Всюду звери в обличье людей…
Царь ненавистно-любимый, на троне, при свите
Прост в проявлении скифских животных страстей.
Прост, но любим. Я упала. Куда, ещё ниже!
Стала царицей... Мне шёпотом царь обещал –
Ночи любви он на конскую жилу нанижет…
В час персеид небосвод на звезду обнищал.
4.
Так повелось. И со временем мне полюбились
Скифские скачки, ковыльная вольность степей.
Чаще Табити, чем всем Олимпийцам, молилась…
Знай, что любовь, это то же, что в гриве репей-
Разве что выстричь…
Скифской царице никто не пенял на рожденье
Не от скифянки… В походах хранили царя
Ласки мои под шатром,
боевое уменье
Верных друзей и ещё заповедный обряд
Нашей любви – в ожерелье сбирать звездопады.
Счастье всегда проживает в полшаге от горя;
К ним ты идёшь надрываясь, немыслим привал.
Царь обещание дал и исполнил…
«Ты – море» –
Эллинку скиф, умирая, в глаза целовал.
Всё на шнурке: сыновья и прекрасные дочки,
Голод и холод, и каждый (последний) поход...
Скиф слишком воин, чтоб в уши жене медоточить,
Щедро, но молча он дарит подарки.
Вот кот
(Звёздочку видишь меж ним и совой пёстрокрылой?
Это лишь капля одна из дождя персеид)
5.
…бык, разделённый звездой с кобылицей,
Коршун, змея, человек с головой
Вепря, а вот длинноногая птица...
Это журавль. Есть заяц и волк,
Рыси прыжок, скорпиона атака,
Серна и старый горбатый медведь…
Сколько событий отмечено знаком
На ожерелье! А звёзды, заметь,
Всюду меж ними и делят на части
Жизнь, словно бусы.
Носи! Никогда
Не расставайся с ним –
Бабкино счастье
Было серебряным… Ты молода,
Зеленоглазая внучка, другие
С карим огнём, но Эллада в тебе
Морем кипит.
Я была берегиней
