— Вы — их? — Ученая леди лишь улыбнулась, а сидящий рядом доктор Баск рассмеялся.

И тут Дэрин учуяла в воздухе что-то еще помимо морской воды: тяжелый, удушливый запах горелого металла, как в кузне. Тут до нее дошло, что исходит он от щипцов, которые медленно растворяются в руках у доктора Барлоу, роняя густые капли. Металл таял сам по себе.

Прежде чем щипцы расплавились окончательно, доктор Барлоу точным движением уронила рачка обратно в банку с морской водой.

— Я их зову витриольными, или едкими, рачками.

— Вы, конечно, понимаете, мичман, что задание это секретное и разглашению не подлежит, даже среди членов экипажа, — сказал капитан. — Всех деталей не должен знать даже ваш отряд. Это ясно?

— Так точно, сэр, — слегка поперхнувшись, сказала Дэрин. — Ясно. Предельно.

Доктор Барлоу плотно закрутила крышку на банке.

— Едва попав на поверхность сетей, витриольные рачки начнут размножаться внутривидовым скрещиванием с рачками обычными, которые там уже сидят. А через несколько недель их колония разрастется сверх всякого предела, как в этой банке. Тогда они начнут бороться между собой, силясь высвободиться из безжалостной хватки друг друга. Их едкие выделения при этом будут разъедать сети, пока толстые тросы не превратятся наконец в кучу обрывков, лежащую на дне.

— Через месяц мы возвратимся, — продолжил за нее капитан. — В темную ночь новолуния «Левиафан» лучом прожектора проведет по проливу некое существо. Османская береговая артиллерия не сможет достать нас в воздухе, а фабрикат проплывет снизу, у дна, недоступный магнитным минам.

— А как быть с системой оповещения османов? — задала вопрос Дэрин. — Она у них весьма развита.

— Согласен, — кивнул доктор Баск. — Только адмирал Сушон понятия не имеет, с каким монстром ему предстоит встретиться. Принципиально новый образец, куда более грозный, чем все наши военно-морские чудовища.

Дэрин кивнула, вспоминая разговор с доктором Барлоу на воздушном корабле султана.

— Зовется он бегемот, — сказал дарвинист.

Когда Дэрин выходила из штурманской рубки, от всего навалившегося у нее подгибались ноги. Сначала ни с того ни с сего награда за храбрость, хотя впору было ожидать смертной казни за измену. Затем первое задание, где она за командира. Но что это за задание?! Тайное нападение на империю, с которой Британия находится в состоянии мира! Работенка для шпиона, а не солдата.

Окончательным же потрясением стало изображение того самого бегемота, показанное собравшимся доктором Баском. Огромное страшилище со щупальцами как у кракена и с утробой достаточно вместительной, чтобы поглотить кайзеровскую субмарину. Размером едва ли не с самого «Левиафана», бегемот состоял не из водородных емкостей и хрупких мембран, а из мышц и сухожилий. Неудивительно, что лорд Черчилль не захотел его передавать!

На обратном пути что-то привлекло внимание Дэрин: по коридору впереди нее крался какой-то тип в штатском. Ба-а, старый знакомый: бесформенная шляпа, лягушка на плече; Эдди Мэлоун, репортер, с которым они познакомились на «Неустрашимом». А теперь, как пить дать, готовится освещать воздушную прогулку султана. Но что он делает так близко к носовой части?

— Прошу прощения, мистер Мэлоун, — окликнула она. — Вы, наверное, заблудились?

Человек обернулся с виноватым видом, а приглядевшись, расцвел.

— Мистер Шарп! Вы! Вот удача-то!

— Несомненно, сэр. Вы расхаживаете по помещениям, куда посторонним вход воспрещен. — Она указала на лестницу. — Боюсь, вам придется присоединиться к остальным репортерам в кают-компании.

— Да-да, конечно, — зачастил Мэлоун, по-прежнему стоя на месте и провожая взглядом спешащую по потолку вестовую ящерицу. — Просто хотелось получше оглядеть ваш величественный корабль.

Дэрин вздохнула. У нее было всего несколько часов, чтобы освоить водолазный аппарат, и способ килевого спуска — с учетом того, что выбрасываться придется на голые камни, — и как обращаться с теми поедающими металл рачками. До комплиментов ли тут?

— Вы очень добры, сэр, — она снова указала направление по коридору, — однако прошу, будьте любезны.

Мэлоун, доверительно подавшись вперед, быстро заговорил:

— Тут вот какое дело, мистер Шарп. Я готовлю репортаж. Который способен выставить ваш корабль в невыгодном свете, если я что-либо перепутаю или неправильно подам. Так что не могли бы вы мне кое-что прояснить?

— Что именно, мистер Мэлоун?

— У меня есть сведения из достоверных источников, что вы держите здесь кое-кого. Судя по всему, военнопленного. И вы с ним не слишком хорошо обращаетесь.

Дэрин ответила после долгой паузы.

— Я не очень понимаю, о ком вы говорите.

— А я думаю, хорошо понимаете. Здесь, на корабле, находится некто по фамилии Фольгер. Целый австрийский граф, между прочим! И вы принуждаете его работать на ваших двигателях производства жестянщиков.

Дэрин потянулась к свистку, чтобы позвать часовых, но тут до нее дошло, от кого Мэлоун мог узнать насчет Фольгера. От Алека!

Украдкой оглядевшись, она взяла репортера за рукав, повела прочь из главного коридора и затащила в один из офицерских гальюнов.

— От кого вы это услышали? — шепотом осведомилась она.

— Встретил я тут одного странного парня, — сказал он тоже негромко, почесывая своей лягушке подбородок. — Мне он показался несколько подозрительным. И тут на моих глазах за ним погнались немцы. Как же так? Ведь он австриец; можно сказать, их кровный брат!

— Германцы? — У Дэрин распахнулись глаза. — С ним все в порядке?

— Ему удалось скрыться, и я видел его сегодня снова, за обедом. — Мэлоун улыбнулся. — Он знает ваш корабль как свои пять пальцев, что тоже странно. Вы как думаете, я бы мог увидеть этого Фольгера? Мне надо кое-что ему передать.

Дэрин застонала. Ее кишки скрутило узлом, как бывало всегда, когда дело пахло изменой. Но Алек все еще в Стамбуле — и за ним гонятся германцы! Быть может, граф Фольгер способен как-то помочь?

— Хорошо. — Она протянула руку. — Давайте сюда вашу записку. Я ее передам.

— Боюсь, так не пойдет. — Мэлоун указал на свою лягушку. — Сообщение здесь, у Ржавки в голове, а как ее разговорить, вы не знаете.

Дэрин уставилась на лягушку: может, тварь сейчас запоминает и ее слова? И вообще, насколько можно доверять этому репортеру?

Мысли нарушила трель: сигнал «свистать всех наверх». Султан уже на подлете. Через пять минут вся команда должна выстроиться на палубе, ожидая его прибытия. А значит, не будет и часового у каюты Фольгера!

— За мной, — скомандовала Дэрин, звякнув связкой ключей.

Как и ожидалось, каюту графа никто не охранял.

Открыв дверь, Дэрин застала Фольгера выглядывающим в окно; он пытался получше рассмотреть величественный шагоход султана. Перед уходом из штурманской рубки она успела заметить степенно приближающегося по летному полю механического слона. Габаритами эта элефантина, пожалуй, превосходила «Неустрашимый», а хауда у нее была изукрашена, как шляпка знатной дамы на скачках в Дерби.

— Прошу прощения, сэр, — сказала Дэрин графской спине, — но к вам посетитель.

Пока удивленный граф отлеплялся от иллюминатора, она окинула взглядом пустой коридор и заперла за собой дверь.

— Посетитель? — переспросил граф. — Интересно — кто?

Репортер шагнул вперед, протягивая руку.

— Эдди Мэлоун, корреспондент «Нью-Йорк уорлд».

Граф Фольгер молча осмотрел репортера с головы до ног.

— У него сообщение от Алека, — пояснила Дэрин.

Лицо Фольгера на мгновение застыло.

— Алек? — изменившимся голосом спросил он. — Где он?

— Да здесь, в Стамбуле. — Мэлоун вынул свой потрепанный блокнот. — Он мне сказал, что вы находитесь на корабле в качестве пленного. С вами, сэр, гуманно обращаются?

Фольгер не ответил. Выражение его лица по-прежнему было каменным.

— Черт возьми, Мэлоун! — вскинулась Дэрин. — У нас нет времени на дурацкое интервью! Пусть ваша зверушка выкладывает сообщение, и баста!