— А есть ли у вас хоть какие-то свидетельства существования постоянных торговых путей между Восточным и Западным полушариями?

— Никаких конкретных свидетельств на данный счет нет, но это и не удивительно, если учесть пристрастие финикийцев к сохранению своих тайн и тот бесспорный факт, что все океанские маршруты основывались на точных астрономических показаниях, которые держались только в памяти мореходов. Но если мы посмотрим на компас в руках этого человека, — добавил он и щелкнул пультом дистанционного управления, — то сможем без особого труда определить главные маршруты их заморской торговли: Восток — Запад и Запад — Восток. А положение самой статуи, согласованной с северной точкой компаса, подсказывает нам, что этот человек обращен лицом на запад.

— То есть к обеим Америкам, — догадался Балтазар.

— Совершенно верно.

— Вы можете указать мне место их высадки на берег?

Дефо покачал головой.

— Эта статуя по своему смыслу напоминает карту мира, которую можно свободно купить в любом киоске любого аэропорта. Она достаточно информативна для простого человека, но совершенно бесполезна для пилота авиалайнера.

— В таком случае им нужна была более подробная карта для высадки на берег, — уточнил Балтазар.

— Правильно. В открытом море полезность таких карт сводится к нулю. Для удачной высадки им нужна была хорошая лоцманская карта, на которой были бы указаны все надежные ориентиры, позволяющие путешественникам определить свое местонахождение. Чем ближе к берегу, тем более важное значение приобретает не расстояние, а направление движения.

— У вас есть хоть какие-то намеки на существование такой навигационной карты?

Дефо снова покачал головой.

— Мне не удалось обнаружить ничего такого, что указывало бы на ее наличие. Однако я нашел нечто не менее интересное.

Изображение на экране исчезло, и на его месте появилось новое.

— Этот символ часто повторяется на поясе, на котором крепится набедренная повязка моряка.

— Это отдаленно напоминает мне лодку, — заметил Балтазар. — Очень грубая стилизация носа и кормы.

— Мне тоже знаком этот символ. Я видел его в книге Энтони Саксона. Это археолог-любитель и исследователь, выдвинувший несколько необычных идей, касающихся заморских путешествий.

— Я знаю, кто такой мистер Саксон, — грубо прервал его Балтазар с нескрываемым раздражением.

— Саксон амбициозный и самодовольный шоумен, но неплохо разбирается в этом деле. Он утверждает, что это символ древнего корабля Таршиша. Саксон нашел такие не только на территории обеих Америк, но и на Ближнем Востоке, что доказывает существование торговых связей между двумя частями света.

— Меня не интересуют скороспелые теории глупцов, — грубо отрезал Балтазар. — Скажите откровенно, есть ли на этой статуе указания на предполагаемое место высадки финикийцев в Северной Америке.

— Ответ на этот вопрос может быть и «да», и «нет».

Балтазар сердито зыркнул на Дефо.

— Я слишком занятой человек, доктор Дефо, и плачу за ваши знания приличные деньги. Не отнимайте мое драгоценное время своими загадками.

Дефо нервно заерзал, уловив зловещие нотки в нарочито ровном голосе Балтазара.

— Прошу прошения, — тихо сказал он. — Сейчас я объясню, что имею в виду. — Он щелкнул пультом управления, и на экране появился странный клубок переплетенных линий. — Мы полагаем, что это и есть разыскиваемая нами топографическая карта.

— На каком месте статуи вы ее обнаружили?

Объектив видеокамеры отъехал назад и показал кота, который был частью основания статуи.

— Вы хотите сказать, что интересующая меня информация была написана на боку этого кота?

— В этом нет ничего странного. Как известно, египтяне считали священными всех животных семейства кошачьих, а финикийцы часто заимствовали у них религиозные мотивы.

— А что показывает компьютерное моделирование?

— Это и есть компьютерное моделирование.

— Я ничего не вижу.

— Это все, что мы смогли сделать. Поверхность статуи в этом месте сильно затерта, за исключением той малой части, которую вы видите на экране. Разумеется, мы включим в наш итоговый отчет все предположения относительно этой карты, но сейчас можем с сожалением констатировать, что содержавшаяся на боку кота информация утрачена навсегда.

— Я вынужден согласиться с подобной точкой зрения, — поддержал коллегу доктор Грей. — На Земле пока нет такой технологии, которая позволяла бы восстановить то, чего уже нет в природе.

Если нет здесь, то должна быть в другом месте, подумал Балтазар.

— Вы упоминали утраченную восковую технологию литья, — неожиданно сказал он. — Ее можно восстановить и использовать для создания дубликата этой статуи?

— Это возможно только в том случае, если скульптор использовал не прямой процесс, при котором воск окружает хорошо обработанную поверхность предмета.

Какое-то время Балтазар тупо смотрел на экран монитора, а потом медленно встал с кресла.

— Благодарю, джентльмены. Мой оруженосец проводит вас.

Выпроводив экспертов за дверь, Балтазар несколько раз прошелся перед статуей взад и вперед, угрюмо размышляя по поводу того, сколько времени и денег он потратил на поиски этого бесполезного куска металла. Застывшая на губах статуи ухмылка, казалось, подняла ему настроение. Бенуа недавно сообщил, что Карина собирается в Турцию, чтобы отыскать там копию этой статуи. Он приказал своим людям перехватить ее на полпути, так как не любил оставлять важные дела на произвол судьбы. В то же время его не могло не радовать, что обладание оригиналом непременно даст ему немалые преимущества в этой игре.

Его мрачные мысли были неожиданно прерваны чириканьем мобильного телефона. Звонок был из Стамбула. Он долго слушал сбивчивое объяснение причин провала очередной операции, потом жестко прервал говорившего, повторив, что задание остается в силе, и громко захлопнул крышку телефона.

У Остина больше жизней, чем у какого-нибудь паршивого кота.

Он снова посмотрел на бронзового кота, примостившегося у ног хозяина, а потом поднял глаза вверх и живо представил себе не поврежденные черты древнего финикийского мореплавателя, а лицо Остина.

Балтазар подошел к стене, где висели образцы средневекового оружия, снял с подставки огромную булаву и покачал покрытый острыми шипами шар на длинной металлической цепи. Затем он подошел к статуе, держа булаву за рукоятку, раскрутил над головой и обрушил на бронзового морехода. Шар ударился о тело статуи, издав звук, похожий на удар гонга, и отлетел назад. Для любого живого существа, оказавшегося на месте статуи, этот удар был бы смертельным, но на груди бронзового морехода остались лишь небольшие вмятины от острых шипов. Да и ухмылка морехода никуда не исчезла, став еще больше похожей на улыбку Чеширского кота.

Проворчав под нос грязное ругательство, Балтазар отшвырнул в сторону булаву и быстро вышел из комнаты, громко захлопнув за собой дверь.

Супруги Траут торопливо миновали длинную очередь туристов, выстроившихся в ожидании экскурсии, свернули на боковую улочку, обошли стороной суетливое движение людей на Индепенденс-Холл и направились к библиотеке Американского философского общества, двухэтажное кирпичное здание которого в георгианском стиле выходило фасадом в безлюдный парк.

Анджела Уорт сидела за своим рабочим столом в дальнем конце читального зала. Увидев приближающихся к ней пожилых людей, она удивленно подняла брови. Эта парочка вовсе не походила на обычных посетителей философской библиотеки.

Мужчина был более шести футов ростом, одет в свободного покроя брюки цвета хаки, бледно-зеленую рубашку с галстуком-бабочкой и синевато-зеленый льняной блейзер. Сопровождавшая его женщина тоже была высокого роста и как будто только что сошла с обложки модного журнала «Вог». Оливковый брючный костюм подчеркивал стройную спортивную фигуру, а двигалась она так легко, что, казалось, плыла по воздуху.