Остин и Завала снова взобрались на платформу подводного аппарата и стали толкать статую ногами. Она медленно подвинулась к краю, а потом последним мощным толчком они сбросили ее в воду. «Навигатор» на какое-то мгновение завис над краем платформы, а затем сполз в воду, радостно возвращаясь в морскую пучину.

Тем временем в тысячах миль от турецких берегов близнец «Навигатора» медленно вращался вокруг своей оси на круглом пьедестале, тускло поблескивая бронзой в свете множества прожекторов, как разгневанный древний бог.

На огромном, во всю стену, экране отображалось его бледное, как призрак, трехмерное изображение, сделанное направленными особым образом рентгеновскими лучами. Древняя статуя была опутана многочисленными электронными датчиками.

Неподалеку в больших кожаных креслах сидели трое мужчин и внимательно рассматривали древнюю скульптуру. В центре размешался сам Балтазар, справа от него сидел доктор Моррис Грей — крупнейший эксперт в области компьютерной томографии, а слева расположился доктор Джон Дефо — известный специалист в области истории и искусства Финикии. Оба ученых были вовлечены в империю Балтазара и немало сделали для поиска этой статуи.

Грей направил лазерную указку на экран.

— Используемая здесь техника рентгеновских лучей во многом напоминает приборы, которые уже давно применяются в медицинских целях, — пояснил он. — Мы делаем фотографические срезы, а потом наш компьютер преобразует эти фотографии в трехмерный образ.

Балтазар откинулся на спинку кресла, потирая сплетенные пальцы и продолжая пристально наблюдать за бледным силуэтом статуи, выделявшимся на темно-синем фоне экрана. Он много лет ждал этого торжественного момента.

— Ну и что говорит нам ваш волшебный фонарь, доктор Грей? — тихо проворчал он.

Тот загадочно улыбнулся и передвинул красную лазерную точку на одну из панелей изображения, выстроившихся вдоль правого края монитора.

— Каждая панель демонстрирует нам информацию, полученную от многочисленных датчиков. Вот эта, к примеру, показывает композиционный состав металла, из которого сделана статуя. Бронза содержит стандартный состав из девяноста процентов меди и десяти процентов олова. Другие окна указывают толщину металла, силу его упругости, а также информацию, которая не имеет отношения к теме разговора.

— А что это за темные точки на поверхности скульптуры? — поинтересовался Балтазар.

— Эта статуя была изготовлена с помощью давно утерянной восковой технологии, — вмешался в разговор Дефо. — Древний скульптор делал из глины форму, затем опускал ее в расплавленный воск, а когда он застывал, снова обмазывал ее глиной. Рентгеновские лучи ясно показывают нам каналы во внешней глиняной оболочке, по которым внутрь заливался расплавленный металл, а наружу выпускались воск и образующиеся при этом газы. Статуя отливалась отдельными частями, поэтому мы отчетливо видим места стыковок и отметины, оставленные на ней металлическим молотком.

— Все это очень интересно, — подытожил Балтазар, — но хотелось бы знать, что у нее внутри.

— Рентгеновские лучи показывают, что внутри она совершенно пуста, — сказал Грей.

— А с внешней стороны?

— Здесь информация обещает много интересного. — Грей вынул из кармана тоненький пульт дистанционного управления и направил на экран. Статуя исчезла, а экран заполнило крупное изображение ее лица. — Я предоставляю доктору Дефо возможность прокомментировать то, что мы можем сейчас наблюдать.

Дефо уставился на экран сквозь толстые круглые очки.

— Многочисленные повреждения затрудняют попытки более или менее точно определить возраст изображенного здесь человека, но если судить по строению мускулистого тела, то можно предположить, что этому парню было лет двадцать с небольшим.

— Вечно молодой, — заключил Балтазар несвойственным ему патетическим тоном.

— Его остроконечная шапка идентична тем, которые мы видели на скульптурных и живописных изображениях финикийских моряков. Однако борода и прическа озадачили меня. Их форма и ухоженный вид недвусмысленно говорят нам о высоком социальном положении этого человека в финикийском обществе, однако он облачен в набедренную повязку и сандалии самого обыкновенного моряка.

— Продолжайте, — сказал Балтазар, с трудом сдерживая нарастающее волнение, хотя внешне его лицо не обнаруживало никаких признаков возбуждения.

Картинка на экране увеличилась и остановилась на кулоне, висевшем на шее «Навигатора».

— Этот амулет в точности повторяет изображение финикийских монет, — продолжил Дефо. — Лошадь была главным символом древней Финикии, а помешенная справа пальма обозначает ее колонию. Дерево изображено вверх корнями, и именно это обстоятельство представляет для нас наиболее интригующую загадку.

Красная точка указки описала полукруг под головой лошади и пальмой, где пролегала горизонтальная полоска таинственных знаков с ломаными линиями.

— Руны? — предположил Балтазар.

— Именно к такому выводу приходят все специалисты, которым довелось изучать эти знаки на финикийских монетах. Однако ни один из них даже отдаленно не соответствует какому бы то ни было финикийскому письму. В течение многих лет эти знаки оставались для нас самой главной тайной, пока один геолог по имени Марк Макменамин не выдвинул потрясающую теорию. Он скопировал эти символы, а затем внес их в компьютерную базу данных, которую я сейчас намерен продемонстрировать.

Символы на экране стали более четкими, а их края — более острыми.

— Вот сейчас эти знаки обрели какую-то знакомую форму.

— Возможно, следующее изображение поможет нам разобраться в этом. — Знаки на экране были увеличены еще сильнее и образовали знакомые контуры континентов.

Балтазар наклонился вперед.

— Невероятно. Это линии континентов?

— Да, именно в этом состояло открытие Макменамина. Будучи опытным геологом, он распознал в этих знаках грубовато прорисованные контуры континентов. Здесь можно разобрать древние очертания Иберийского полуострова, спроектированные под углом с точки зрения Европы и замыкающие Средиземное море вместе с побережьем Северной Африки. А справа от этого изображения находится Азия. Мелкие символы к западу от Европы явно напоминают Британские острова. Что же касается Северной Америки, то она находится на самом левом краю. При этом Южная Америка либо пропущена, либо поглощена северным континентом. Компьютерная модель этих символов открывает широкие возможности для самых разнообразных интерпретаций, но если Макменамин прав, то эти таинственные символы говорят нам о широте и охвате колониальной империи Финикии.

— Настоящая карта мира, — процедил Балтазар с едкой ухмылкой.

— И не просто карта мира. Золотые монеты, о которых я уже упоминал, были отлиты примерно в трехсотом году до нашей эры, а бронзе, из которой отлита эта статуя, более трех тысяч лет. Из этого можно сделать вывод, что перед нами самая древняя карта мира. И что более важно, она свидетельствует о том, что первое путешествие в Новый Свет произошло примерно в девятисотом году до нашей эры, то есть в то самое время, когда была изготовлена эта статуя.

Балтазар ощутил необыкновенный прилив крови во всем теле.

— Я хочу поближе рассмотреть карту Северной Америки.

Увеличенный на весь экран символ обрел более четкие очертания и напоминал теперь мексиканский кактус обесе сагуаро. От широкого приземистого ствола с обеих сторон опускались массивные ветви.

Балтазар снисходительно хмыкнул.

— Надо признать, подобные люди обладали слишком абстрактным воображением, чтобы увидеть в этой бесформенной капле очертания Североамериканского континента.

— Вероятно, вам поможет следующее сравнение, — сказал Дефо и наложил контуры Северной Америки на изображение крайнего левого символа. — Широкий ствол почти полностью совпадает с материковым континентом. Слева от него располагается Аляска, а справа — Ньюфаундленд.