– Это вполне соответствует тому, что мы видели на фотографиях из спутника, – задумчиво сказал Остин. – Похоже, для охраны острова широко используют подводные аппараты с автономным управлением.

Дверь паба отворилась, и на пороге показалась крупная фигура того самого рыбака, который выгодно продал Остину свое потрепанное судно. Остин испугался, что этот везунчик начнет сейчас угощать всех выпивкой, а ему очень не хотелось привлекать к себе внимание досужей публики – начались бы расспросы, поползли сплетни. Он осушил стакан с пивом и жестом показал Завале, чтобы тот сделал то же самое. После этого приятели покинули паб через черный ход и, быстро заглянув в свой номер, чтобы забрать заранее приготовленные сумки с вещами и снаряжением, через несколько минут уже шагали по узкой аллее к окутанной туманом гавани.

Остин пошел по причалу вдоль длинного ряда рыбацких лодок и остановился перед небольшим старым судном длиной не более двадцати пяти футов. Деревянный корпус суденышка, сбитый из соединенных внахлестку досок, имел высоко приподнятую корму и был рассчитан на неблагоприятные погодные условия в этих широтах. Палуба была пуста, за исключением небольшой рулевой рубки, расположенной на самой корме. Даже в густом тумане было хорошо видно, что корпус красили много раз.

– Это корыто местные жители называют забавным словом «криллер», то есть корзина для рыбы, – ухмыльнулся Остин. – Бывший владелец сообщил мне по секрету, что судно построено еще в семьдесят первом году.

– Это в каком же семьдесят первом? В 1871-м или 1971-м? – хмыкнул Завала. – Очень бы хотелось посмотреть на удивленное лицо Питта, когда он получит счет за эту роскошную яхту.

– Я хорошо знаю Питта и думаю, что он нас поймет, – возразил Остин.

Завала посмотрел на борт судна и громко прочитал:

– «Спутер»?

– Да, это местное словечко, так они называют острого, как бритва, моллюска. Говорят, что он не только съедобный, но и обладает какими-то чудодейственными свойствами, усиливая половое влечение.

– Правда? – заинтересовался Завала. – Наверное, в нем столько же пользы, что и в пресловутых рогах носорогов.

Они забрались на палубу судна и стали осматривать его. Пока Завала изучал палубу, Остин заглянул в рубку, которая была не больше, чем пара телефонных будок. Крошечное помещение было пропитано запахом табака и дизельного топлива. Когда Остин вернулся на палубу, Завала смотрел куда-то вдаль, поставив ногу на обшитый досками борт.

– Нормально.

– Да, эта старая ржавая посудина на самом деле более устойчива и прочна, чем может показаться на первый взгляд. Кстати, надо посмотреть, нет ли здесь морской карты.

Остин вернулся в рулевую рубку и нашел там промасленную старую карту, на которой нужный им остров был обозначен в десяти милях от гавани. Остин показал пальцем на бухту и коротко изложил Завале суть плана, над которым ломал голову последнее время.

– Что скажешь?

– Низкотехнологичное решение высокотехнологичной проблемы, – шутливо ответил тот. – Думаю, стоит попробовать. Когда отчаливаем?

– Нет времени лучше, чем сейчас, – так же шутливо ответил Остин. – Я попросил владельца доверху заполнить бак горючим.

Он снова отправился в рулевую рубку, запустил двигатель, чтобы он как следует прогрелся, проверил работу бортовых приборов и сверил по компасу курс. Конечно, суденышко немало повидало на своем веку, но вся бортовая электроника была новой и работала исправно, что позволяло им успешно преодолеть значительный участок неизвестного им моря даже в условиях непроглядного тумана.

Через минуту Завала отвязал канаты, и Остин аккуратно повел судно из гавани. Двигатель гудел и чихал, словно спотыкаясь о невидимые препятствия, но в целом «Спутер» уверенно продвигался по направлению к таинственному острову, упрямо рассекая тупым носом пелену густого тумана.

Для человека ростом семь футов Траут двигался чрезвычайно быстро и тихо. Только очень острый глаз мог заметить, как он выскользнул из жилища заключенных вскоре после полуночи и мелкими перебежками направился к другому концу лагеря, стараясь не попадать на освещенную фонарями территорию. Впрочем, предосторожности были излишними: на площадке не было ни одного охранника, и сторожевая вышка была пуста. Из большого серого здания, где охранники устроили себе шумную вечеринку, доносились пьяные выкрики, хохот и громкая музыка. Траут догадался, что их тюремщики праздновали окончание опостылевшей службы на этом Богом забытом острове.

По мере удаления от серого здания звуки становились все тише. Траут быстро преодолел оставшееся расстояние по узкой и грязной тропинке. Здесь он мог Не скрываться и понесся изо всех сил, отталкиваясь длинными ногами. Когда в нос ударил уже знакомый смрад, он понял, что почти достиг цели. Сейчас нужно было полностью сосредоточиться на выполнении невероятно сложной задачи, иначе придется иметь дело с этим садистом; Стрега без колебаний скормит его своим тварям в этом самом виварии, который он с нежностью называл «зоопарком».

Перед освещенным пространством вокруг небольшого бетонного здания Траут перешел на шаг и направился прямо к входной двери. Там он посветил карманным фонарем на замок, убедился, что на двери нет никакой сигнализации, и облегченно вздохнул. Никто в этом лагере даже представить себе не мог, что кто-то захочет взломать дверь старого блокгауза. А именно это Траут собирался сделать сейчас.

Двойная дверь, изготовленная из прочной стали, могла выдержать даже орудийный залп, но запиралась она на самый обыкновенный амбарный замок. Траут достал молоток и зубило, которые прихватил с собой из лаборатории, и в считанные секунды сорвал замок. Затем огляделся, испытывая смутное желание, чтобы кто-нибудь остановил его в этот момент, осторожно открыл дверь и вошел.

Ужасный запах ударил ему в нос, как бейсбольной битой. Пришлось закрыть лицо рукой, чтобы не спровоцировать рвоту. Большое помещение было погружено в полумрак, который разгоняли лишь несколько слабых лампочек на потолке. Его вторжение, вероятно, не прошло незамеченным: в дальнем конце послышалось шуршание, а из самой близкой к нему клетки на него яростно уставилась пара красных глаз. Они следили за каждым его шагом и все больше наливались кровью. Траут ощутил себя съедобным моллюском перед голодными чудовищами.

Он посветил фонарем по стене, отыскал выключатель и включил свет. В ту же секунду перепуганные существа зашевелились, задергались и забились в самые дальние углы своих клеток. Однако, убедившись, что Траут не представляет для них угрозы, они припали звериными мордами к металлическим прутьям клеток.

Траут не мог не заметить, что животные смотрели на него с каким-то странным чувством, словно ожидали чего-то большего, чем утоления элементарного чувства голода. Он также обратил внимание, что они весьма любознательны, а гортанное рычание означало что они общаются друг с другом. Он напомнил себе, что эти дикари уже совершили однажды кровавую вылазку на соседний остров, и сейчас было бы большой ошибкой считать их просто дикими животными. Когда-то они были людьми и даже сейчас не утратили способности думать и размышлять.

Траут приложил немало усилий, чтобы не реагировать на их кровожадные взгляды. Он осмотрел все помещение и на большой металлической настенной панели наконец нашел то, что искал, – длинный ряд кнопок, номера которых соответствовали кнопкам на клетках. Они были помечены буквами «Альфа» и «Бета». Траут остановился на мгновение, подумав, какую чудовищную силу собирается сейчас выпустить на свободу. Сейчас или никогда. Он протянул руку к выключателю с надписью «Альфа» и повернул его. Послышался тихий шум мотора, а за ним металлический щелчок. Дверца клетки поднялась, а испуганное до смерти животное забилось в дальний угол. Через минуту существо сообразило, что его не будут наказывать, подошло к открытой двери и остановилось, будто ожидая какого-то подвоха.