Сэнди снова не выдержала и бросилась к двери, подальше от жуткого зрелища. На этот раз высокий человек в черном берете не стал препятствовать ей, а просто отошел в сторону, заливаясь громким смехом. Гэмей готова была последовать за ней, но не была уверена в том, что не набросится на златозубого с кулаками, если тот вздумает задержать ее.

– Молодая леди, вероятно, не оценила нашу систему рециклирования продуктов, – заметил человек в берете. – Мы контролируем размножение крыс и тем самым кормим наших домашних животных. – С этими словами он повернулся к Маклину – Надеюсь, вы сообщили нашим дорогим гостям, какие замечательные условия мы создали для наших подопечных.

– Да. Но вы, полковник, гораздо более красноречивы и убедительны, чем я, – сдержанно ответил тот.

– Это верно, – самодовольно ухмыльнулся полковник и повернулся к Трауту: – Позвольте представиться. Полковник Стрега, начальник этой лаборатории. А все эти грязные черти, которые сейчас с таким удовольствием поглощают свою прекрасную еду, когда-то были такими же людьми, как и вы. Так вот, если вы и ваши симпатичные дамы не будете покорно выполнять свои непосредственные обязанности, мы посадим вас в одну из этих клеток, и со временем вы присоединитесь к этому аристократическому сообществу Впрочем, есть еще один выход – мы можем просто-напросто скормить вас этим замечательным леди и джентльменам. И все это будет зависеть исключительно от моего расположения духа и моей щедрости. Правила в этом заведении очень просты. Вы будете работать без стонов и сожалений, а мы – мы великодушно позволим жить. Вы поняли меня?

Траут сделал все возможное, чтобы проигнорировать зловещий смысл его последних слов, и сосредоточился на – клетках с человекообразными существами.

– Я понял вас очень хорошо и постараюсь передать смысл вашего сообщения коллегам, которые не могут похвастаться крепкими желудками.

Стрега уставился на Траута желтоватыми, как у волка, глазами, будто пытаясь запомнить его лицо. Одарил Гэмей широкой ухмылкой, продемонстрировав все золото во рту, а потом повернулся и направился к двери. Охранники стали выталкивать чету Траут из зверинца, хотя ошеломленные ученые даже не пытались оказывать сопротивление. Полковник Стрега тем временем подошел к «мерседесу» с открытым верхом. Сэнди стояла на углу здания согнувшись. Ее тошнило. Гэмей подошла и по-дружески обняла ее за плечи.

– Прошу прощения, – сказал Маклин. – Стрега всегда ведет себя так со всеми новенькими. Он считает, что это гарантирует покорность и послушание.

– У меня возникли чувства посильнее, – скривилась Сэнди. – Я чуть не обделалась от страха. Боюсь, в следующий раз придется надевать памперсы.

Маклин грустно вздохнул:

– У всех нас бывают трудные дни. Давайте я отведу вас в ваше новое жилище, а после того, как вы примете душ и переоденетесь, соберемся у меня и выпьем чего-нибудь.

Автобус проехал еще полмили, миновав ряд заборов с колючей проволокой, по которой был пропущен электрический ток, и наконец остановился возле комплекса зданий, в центре которого возвышалось строение с круглой крышей.

– Это наша лаборатория, – пояснил Маклин, а потом показал пальцем на стоявшее неподалеку небольшое здание сероватого цвета. – А это дом полковника Стрега. Рядом с ним жилые помещения команды охранников. А в этих коттеджах живут ученые и исследователи. Внешне выглядят как бункеры, но вы сами увидите, что они вполне комфортабельны.

Охранник приказал всем выйти из автобуса, а потом показал Трауту и обеим женщинам на близлежащие коттеджи, расположившиеся рядом с домом Маклина. Траут и Гэмей направились в свой коттедж, который состоял из одной комнаты, металлической кровати, небольшого стола и ванной комнаты. Обстановка была спартанской, зато внутри все было чисто и аккуратно убрано. Они быстро сбросили с себя пыльную одежду и долго наслаждались горячим душем, после чего Траут тщательно побрился специально оставленной для него безопасной бритвой.

На кровати лежала пара аккуратно сложенных костюмов, до отвращения похожих на робы заключенных. Полу и Гэмей совсем не хотелось надевать тюремную униформу, но их собственная одежда так пропахла потом и смрадом животных, что пришлось снять ее. Костюм Траута оказался немного коротковат в руках и ногах, но в остальном показался ему вполне удобным. Галстук-бабочка совершенно не подходил для такого наряда, но упрямец все-таки надел его. Что же до Гэмей, та выглядела элегантно даже в тюремной робе.

Сэнди находилась в соседнем коттедже, но, когда супруги зашли за ней, уже крепко спала. Они решили не беспокоить ее и навестили Маклина. Тот встретил их с радостью и показал свое жилище. Оно практически ничем не отличалось от их собственного; правда, в его комнате был бар, забитый самыми разнообразными напитками. Во время разговора он попросил их называть его просто Мак, а потом налил три стакана шотландского виски и даже прихватил с собой бутылку, когда они вышли на свежий воздух. Воздух действительно был свежий и даже прохладный, но при этом они никакого дискомфорта не испытывали.

– Боюсь, что мою комнату прослушивают, – пояснил он, когда они вышли во двор. – Полковник Стрега очень осторожный и подозрительный человек.

– А мне совсем не понравилось его чувство юмора, – заметила Гэмей.

– Да, но он известен своими другими качествами. Международный суд до сих пор разыскивает его в связи с массовыми убийствами в Боснии. Как вам виски?

– Прекрасно, лучше, чем в частном клубе, – пошутила она.

– Когда мне совсем плохо, я пытаюсь представить, что нахожусь на отдыхе на каком-нибудь отдаленном курорте, – сказал Маклин.

– На тех курортах, где мне приходилось бывать, – вмешался Траут, – обед доставляли не в клетках для крыс.

Наступило неловкое молчание, которое нарушила Гэмей:

– Скажите, пожалуйста, кто эти ужасные существа, которых мы видели в клетках?

Маклин ответил после продолжительной паузы:

– Это ошибки.

– Будучи сами человеком науки, – деликатно заметил Траут, – вы, вероятно, не станете возражать, если мы попросим вас быть более обстоятельным и точным.

– Извините, может быть, мне действительно стоило бы начать с самого начала.

Маклин налил себе еще немного виски, выпил его одним большим глотком и уставился рассеянным взглядом куда-то в пространство.

– Сейчас мне кажется, что все началось очень давно, хотя на самом деле всего лишь три года назад… Небольшая научно-исследовательская компания, офис которой расположен неподалеку от Парижа, наняла меня для изучения свойств энзима, фермента протеина, который производят живые клетки организма. Точнее, нас интересовала роль этого фермента в старении организмов. Компания имела ограниченные возможности для проведения масштабных исследований, и вскоре она была поглощена огромным конгломератом.

– Кто же стоял за этим конгломератом? – решил уточнить Траут.

– Мы этого не знали и знать не хотели, – откровенно признался Маклин. – Не знали даже имени владельца этого конгломерата. Нам пообещали щедрое финансирование и практически безграничные ресурсы для продолжения исследований. Разумеется, мы не стали возражать против работы на новых владельцев даже тогда, когда нам настойчиво предложили совершенно новые условия.

– О каких именно условиях вы говорите?

– Новое руководство навязало нам постоянную охрану и чрезвычайно жесткий график работы. Эти люди находились в лаборатории, были одеты в такую же форму, что и мы, но на самом деле были вооруженными до зубов охранниками. Все наши передвижения были строго ограничены. Мы жили в одном большом доме рядом с лабораторией. Нас отвозили на работу и привозили обратно на специальных машинах. Правда, семейным сотрудникам изредка позволяли встречаться со своими родными и близкими, но при условии соблюдения строжайшей секретности. Мы не имели права сообщать о своей работе и даже подписали на этот счет специальный контракт. Конечно, это было глупо с нашей стороны, но вы должны понять: в то время мы были крайне легкомысленны и не понимали сути происходящего. Речь шла не о каком-то заурядном исследовании, а об открытии настоящего философского камня!