– Меня зовут Сиара, – стараясь не казаться расстроенной, произношу я. – Сиара Купер.

Барлоу подходит ко мне, как перед ребенком присаживается передо мной на корточки и жмет мне руку.

– Очень приятно, Сиара Купер. Смешно, так долго живем рядом, а знакомимся по-настоящему только теперь.

– Верно, Нейл Барлоу, – отчетливо произнося его имя и фамилию, отвечаю я.

Он смеется.

– Ты меня, оказывается, знаешь гораздо лучше.

– Не гораздо, – с безразличным видом поправляю его я. – А самую малость. И потом отнюдь не потому, что ты меня интересуешь, а просто потому, что так вышло. Случайно.

Барлоу натянуто улыбается.

– Спасибо.

– Пожалуйста.

Он на мгновение-другое задумывается и усмехается.

– Что ж, так для моего дела даже лучше.

– Скорее говори, что от меня потребуется, и я прикину, смогу ли принять твое бизнес-предложение.

Барлоу со вздохом кивает.

– От тебя потребуется съездить на день рождения к моей бабуле и просто поприсутствовать там рядом со мной. Можешь никому ничего не говорить, не держать меня под руку, даже не улыбаться, если тебе не захочется улыбаться. Главное, чтобы все увидели, что я приехал с женщиной, что в помощи со стороны не нуждаюсь, и наконец отвязались от меня.

Вот это да! – думаю я, с прищуром глядя на Барлоу и пытаясь представить себе, как бы мы смотрелись рука об руку, в вечерних нарядах среди толпы празднично одетых и жадных до сплетен лондонцев. Поверит ли его мать в то, что мы влюбленная пара, согласись я сыграть эту роль? Не почувствует ли она своим чутким беспокойным сердцем фальши? Не раскусит ли, что никакая я Нейлу не невеста, едва мы предстанем перед ней? У нас ведь ничего общего, мы не знаем ни привычек друг друга, ни наклонностей.

Барлоу напряженно ждет ответа. Я молчу и молчу. Он вскидывает руки.

– Разумеется, я достойно заплачу. Не мне объяснять, как дорого потраченное неизвестно на что время, тем более душевные силы и все прочее.

– На дорогу, номер в гостинице и текущие расходы, надеюсь, будет выделена отдельная сумма? – медленно спрашиваю я, еще не вполне понимая, во что мне предлагают ввязаться. – Если я, конечно, скажу «да».

Барлоу встает и быстро кивает.

– Разумеется.

– Номера у нас с тобой будут отдельные, – строго произношу я.

– Конечно, – говорит он, всем своим видом выражая: прочие варианты исключены, что меня, черт знает почему, снова немного задевает. – За вечернее платье, туфли, сумку – словом, за все, что потребуется, тоже заплачу я, – добавляет он.

Глубоко задумываюсь. Если честно, с одной стороны, эта затея приходится мне очень по сердцу. Во-первых, меня не вполне устраивает мой теперешний заработок и дополнительные деньги придутся очень кстати; во-вторых, смена обстановки обещает благотворно подействовать на мою кровоточащую душу; в-третьих, будет, наверное, очень полезно, чтобы скорее забыть прежние отношения, хотя бы в шутку познать новые. И наконец в-четвертых, на заработанные деньги можно будет задержаться в Лондоне хотя бы на недельку и посвятить это время исключительно самой себе. Только вот Дженнингс вряд ли меня отпустит. Он редкая вредина, хоть и действует вечно исподтишка, а в отпуске я была всего полгода назад. Можно ли что-нибудь придумать? Мне на ум приходит идея, и я решаю поразмыслить над ней немного погодя, потому что в сознании жужжит рой других мыслей.

Платье, сумка, туфли… Если я соглашусь, придется побегать по магазинам. Не опасно ли это – впутываться в подобную историю? Что, если этот Барлоу замешан в некой преступной деятельности? Пугаюсь, всматриваюсь в его профиль. Он остановился вполоборота у окна, видимо решив не мешать мне.

Впрочем, если нигде с ним не уединяться, бояться как будто нечего. Главное, не давать ему в руки своих документов и непременно заключить договор. Барлоу, будто прочитав мои мысли, проходит к столу и берет с него несколько чистых листов бумаги.

– Контракт можем составить прямо сейчас, а завтра заверим его у нотариуса.

Усмехаюсь.

– А не покажется ли ему предмет договора странным?

Барлоу пожимает плечами, достает из кармана ручку, придвигает стол туда, где сижу я, и садится за него по другую сторону.

– Может, и покажется. Но он и бровью не поведет. Им доводится сталкиваться с вещами и посмешнее.

Киваю, продолжая раздумывать. Что-то в этом не то, есть какое-то несоответствие, выпирающее наружу клином, но в чем оно, я почему-то никак не могу определить. Это явно от переизбытка впечатлений.

– Значит, ты родом из Англии? – спрашиваю я, чтобы выиграть время.

Барлоу качает головой.

– Я родился, вырос, окончил колледж и какое-то время работал в Чикаго. У меня и все родственники оттуда.

Нахмуриваюсь.

– Почему же бабушка устраивает торжество в Лондоне?

Барлоу смеется.

– Наша бабушка чудо из чудес. На старости лет заявила, что мечтает вернуться на родину предков, подыскала себе через брачное Интернет-агентство подходящего старичка англичанина, недолго думая вышла замуж и переселилась в Лондон.

– Действительно чудо.

– Это еще не все, – с улыбкой говорит Барлоу. – Через год старичок сыграл в ящик, бабушка для приличия месяц носила траур, а потом нашла себе нового жениха и теперь собирается замуж в пятый раз.

Присвистываю.

– Разве такое бывает?

Барлоу кивает.

– Еще и как бывает. Если согласишься со мною съездить, взглянешь на восьмидесятилетнюю невесту собственными глазами. – Он мрачно усмехается. – Барлоу любят крайности. Кто-то без конца вступает в брак, а кто-то… – Он умолкает и смотрит в окно.

До меня вдруг доходит, что именно во всей этой истории представляется противоестественным, и я, сама того от себя не ожидая, прыскаю со смеху. Барлоу резко поворачивает голову.

– В чем дело? – почти агрессивно спрашивает он.

Качаю головой, чтобы скорее успокоиться.

– Ты разыгрываешь меня, правильно?

– Что? – Лицо Барлоу принимает столь гневное выражение, что улыбка тает на моих губах. Нет, ему определенно не до шуток.

– Просто слишком это нелепо, – оправдываюсь я. – У тебя море подруг, а ты обращаешься с такой просьбой к соседке, которую все это время почти не замечал.

– Во-первых, – отвечает Барлоу, глядя на меня так, будто я в глаза назвала его мерзким развратником, – я замечаю всех, с кем живу по соседству, просто мне некогда водить с ними дружбу. Во-вторых, я обратился именно к тебе, потому что ты оказалась рядом как раз в ту минуту, когда мать заявила, что, если я не привезу невесту, она встретит меня в гробу.

Содрогаюсь.

– Даже если так, не проще ли было позвонить какой-нибудь женщине, которую ты знаешь намного лучше и на которую можешь положиться?

Барлоу плотно сжимает губы, на его шее дергается кадык, а на плечах сильнее напрягаются мышцы.

– Не проще, – глухо и траурно произносит он.

Смотрю на него в полном недоумении, и в голове снова звучит – человек-загадка.

Какое-то время оба молчим. Меня так и подмывает, дабы разрядить напряжение, отпустить какую-нибудь шутку, но в ушах стоит звон и ничего не придумывается. Чувствую себя так, будто после долгой и утомительной дороги заехала в тупик и не знаю, куда двигаться дальше.

– Нет, Сиара, – наконец произносит Барлоу, и я слышу в его голосе непонятную печаль, даже безнадежность. Однако мое имя звучит из его уст так, что кажется, будто оно самое мелодичное в целом мире. – Обращаться мне больше не к кому.

Почему? – возникает в моем сознании закономерный вопрос, но задавать его из чувства такта я не осмеливаюсь. Барлоу несколько мгновений смотрит в пустоту, потом внезапно вскидывает голову и встряхивает ею.

– Если тебя мой замысел пугает или если ты по каким-то другим причинам не можешь ответить согласием, – быстро и деловито произносит он, – тогда закроем эту тему. – Усмехается. – Надеюсь, насчет гроба маман просто погорячилась. Еще пиво будешь?