Действительно, гости, кроме ребенка, сильно замерзшими не выглядели. Им выделили небольшую палатку, навалили перед ней кучу дров, разожгли костер и оставили в покое, все равно до обеда оставалось еще не меньше полутора часов.
Я же сначала внимательно рассмотрел их плавстредство, которое было отцеплено от "Мечты" и вытащено на берег. Кстати, пожилой мужик первым делом отвязал от своего судно три поперечных перекладины, оказавшиеся копьями. Два цельнодеревянных, с обожженными концами, и одно с каменным наконечником, не только аккуратно примотанным к древку, но и замазанным чем-то вроде смолы для придания креплению большей прочности. Агрессии или испуга гости не проявляли, сидели у своего костра с видом явного блаженства и с умеренным интересом разглядывали наш город.
Их корабль оказался сделанным из коры белого эвкалипта, которую можно было снять со ствола целиком. Ее и сняли, а потом свернули в трубку и замазали чьим-то жиром. Наверное, для герметичности, а не для запаха, но воняла эта замазка здорово.
Так вот, плот состоял из трех таких баллонов – большого в центре и двух поменьше по краям. На корме располагалось нечто вроде высокой глиняной тарелки с углями и золой – видимо, добывание огня представляло собой настолько нелегкую задачу, что его брали с собой в плавание. Тарелка и давала дым, из-за которого Влас принял плот за моторное судно, а потом ее залило.
После обеда, состоящего из жаренного на вертелах валлаби, то есть кенгуру размером с зайца, коих тут водилось довольно много, я отправился на свою дачу около Прудов. Использовать Ханю в качестве переводчика оказалось невозможно – она не понимала ни слова из того, что говорили гости. Вот я и решил посмотреть, нет ли в интернете каких-либо сведений о языке тасманийских аборигенов. Потому как приплыли наши гости явно оттуда, а не с австралийского материка.
Как ни странно, словари нашлись довольно быстро. Правда, англо-тасманийские, но я в общем-то ничего другого и не ждал. Более того, выяснилось, что у наших соседей два языка, довольно сильно отличающихся друг от друга. Я выбрал тот, на котором говорили племена, обитающие на северо-востоке Тасмании, решив, что вряд ли визитеры явились к нам с противоположного конца своего не такого уж маленького острова. Так оно и оказалось, через пару недель мы уже неплохо понимали друг друга.
За это время тасманийцы освоились в городе и даже приняли участие в его обеспечении продовольствием, сходив на охоту и добыв своими копьями трех валлаби, один из которых оказался довольно крупным, килограммов на пятнадцать. Причем сами сдали добычу на кухню, не предъявив на нее каких-либо особых прав, что лично мне очень понравилось.
Кроме того, гости поняли, зачем нужна одежда, и даже начали ее носить, но пока частично. То есть они еще соглашались надеть что-либо на торс, но и штаны, и юбки им совершенно не понравились. Получилось, надо сказать, довольно странное зрелище – сверху какая-нибудь дешевая ветровка, а снизу ничего. Дядя Миша, впервые увидев такое, вздохнул и сказал, что эту армянскую порнографию надо как-нибудь побыстрее прекратить.
Жили гости все в той палатке, четырехместной "Тунгуске", и долго не могли понять моего вопроса – не хотят ли они сменить жилище на более просторное. Зачем? Ведь и здесь все прекрасно помещаются!
Кстати, что-то подобное произошло и с жильем для аборигенов Хендерсона и Питкэрна. Они совершенно не признавали отдельных комнат, предпочитая всей семьей жить в одной, причем так, чтобы остальные семьи тоже были рядом. Все правильно, ведь они веками на собственном тяжелом опыте уясняли простую вещь.
Остался один – умер, выжить можно только вместе. Даже семья, оставшись одна, тоже умрет, просто не так быстро.
И теперь город состоял из моего двухэтажного особняка и трех похожих на косую букву "Х" домов, стоящих впритык друг к другу. Дома выглядели так:
В центре – большая пятиугольная кухня с буржуйкой, а от нее отходят четыре комнаты размером два с половиной на семь метров, в каждой из которых живет одна семья, иногда довольно большая. Пятый луч – короткий, это входной тамбур, он же дровяной сарай.
Чуть в стороне от трех домов строилась клиника – Женя опасался всплеска простудных заболеваний, но пока, тьфу-тьфу, всерьез никто не заболел, только у троих появился насморк. Впрочем, сейчас тут было самое начало осени, зима еще впереди.
Город уже имел название – Форпост, но большинство его жителей пока считало, что это просто синоним слова "город". И было этих самых жителей сорок девять, если не считать тасманийцев.
Кстати, выяснилась довольно интересная вещь. Два паренька напоминали европейцев именно потому, что в их жилах текла европейская кровь!
Лет двадцать назад, точнее тасманийцы или не помнили, или не могли сказать, их охотничья экспедиция посетила остров в пяти километрах от северо-западной оконечности своей земли. И обнаружила там двоих белых людей! Они сказали, что их большая лодка разбилась о скалы неподалеку, и в живых осталось только двое.
Один, чуть оклемавшись, повел себя плохо. Пытался командовать, кричал, что надо плыть на большой остров, что в трех днях пути на север, где мог остаться их разбитый корабль и, возможно, другие выжившие. Глупому белому пытались объяснить, что плот, сделанный из лучшей коры лучшего эвкалипта и промазанный лучшим жиром самого толстого котика, все равно не сможет продержаться на воде трое суток. И двое тоже, максимум – день и ночь. Но белый не успокаивался, отчего вскоре умер.
Я попытался расспросить, от чего именно, но собеседник сделал вид, что не знает. Понятно, болезный так достал охотников своими воплями, что те, наверное, слегка стукнули его чем-нибудь тяжелым или острым.
Второй белый оказался куда разумней. Он без возражений последовал за охотниками на большую землю и вскоре нормально вписался в жизнь рода. Парни, про которых я спрашивал – это его сыновья, а сам он умер три года назад. От него остался отличный нож, которым очень удобно снимать кору с корабельных деревьев.
Обитатели Тасмании жили родами, или племенами, но это было что-то вроде конфедераций. Основной административной единицей являлась семья, причем иногда она являлась довольно большим образованием. По словам моего собеседника, численность его семьи в лучшие годы превышала тридцать человек. Но последнее время духи отвернулись от нее, людей осталось совсем мало, и более удачливые семьи стали потихоньку оттеснять наших гостей из мест, богатых дичью. Вот, значит, они и решили посмотреть, не лучше ли будет переселиться на острова, находящиеся на северо-востоке от их земли.
Ближний остров, то есть Кларк, который в хорошую погоду был виден с берегов Тасмании, оказался слишком маленьким и бедным. Тогда семья решила перебраться на следующий, на моих картах обозначенный как Кейп Баррен, но усилившийся ветер унес их плот в море.
В конце беседы глава семьи спросил, можно ли им остаться на Манюнином острове. И получил ответ, что можно, если они не будут мешать своим детям учить наш язык и с уважением отнесутся к нашим законам. У нас семьи – это просто часть племени, которое едино. Устраивает – милости просим, нет – можем отвезти на Кейп Баррен, и живите там как хотите.
Тасманийцы согласились уважать наши законы и правила.
Кстати, перед экспедицией я попытался понять – а можно ли будет повышать численность нашей колонии за счет аборигенов Тасмании и Австралии. Так вот, все источники однозначно утверждали – нет. Мол, эти аборигены абсолютно антиобщественны и никак не могут вписаться в жизнь цивилизованного общества. Даже из их детей в основном получаются только преступники.
Правда, теперь у меня появились вполне обоснованные сомнения в истинности английских описаний народа, который сами же англичане и уничтожили. Ладно, посмотрим, конкретно вот эти вроде выглядят приличными людьми.
Кроме того, у меня появилась мысль организовать экспедицию на остров Кинг, куда, судя по рассказу главы семьи, могло выкинуть потерпевший крушение европейский корабль. Но, подумав, я решил не пороть горячку. В конце концов, кораблекрушение случилось очень давно, и, даже если кто-то спасся, вряд ли он жив до сих пор. Хотя у Дефо Робинзон Крузо вон вообще жил на острове двадцать восемь лет! Но тогда тем более спешить некуда. Робинзоны – люди решительные, у нас же пока только два автомата, а огнемет до сих толком сделать не можем, все получаются какие-то неэффективные плевалки. Да и выучка личного состава, по словам дяди Миши, пока еще довольно далека от удовлетворительной.
