Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– А почему Петровича оставил?

– Его только что туда доставили.

– Ничего, пусть померзнет, – сказал Дукалис.

– Он рвется с вами поговорить.

– О чем нам с ним разговаривать?

– Кричит, что хочет сообщить что-то важное.

Время от времени бомж Петрович поставлял милиционерам оперативную информацию с улицы.

– Пойдем поговорим с ним, – сказал Соловец.

Оперативники подошли к «обезьяннику». Чердынцев открыл металлическую дверь. На нарах с газетой в руках сидел Петрович.

– О, опера! – воскликнул бомж, оторвавшись от чтения.

– Здравствуй, Петрович, – сухо сказал Дукалис.

– Здорово, рад вас видеть!

– Не могу сказать того же, – отреагировал Соловец.

– Зря вы так, я же от чистого сердца.

– Шел бы ты со своим чистым сердцем, – сказал Ларин.

– Майор доложил, ты хочешь что-то сообщить, – произнес Соловец.

– Да, хочу.

– Говори.

– У меня есть решение одной вашей проблемы.

– Какой проблемы?

– Я как с утра сюда попал, сразу понял: если вы моим советом не воспользуетесь, в скором времени околеете от холода.

– Хочешь предложить нам надраться? – спросил Дукалис.

Петрович улыбнулся:

– Это тоже дело, но я придумал кое-что получше.

– Выкладывай, у нас мало времени.

– Значит, так, у меня свояк на заводе работает, он уже давно наладился буржуйки делать.

– Печки, что ли? – поинтересовался Соловец.

– Точно.

– На кой черт они ему?

– В наше время буржуйка спрос имеет.

– У кого?

– Он ими на дачном рынке в Соснове приторговывает. Вот я и подумал, надо вам в «контору» парочку его буржуек поставить. Глядишь, и потеплеет.

– Ты за этим нас сюда позвал? – спросил Соловец.

– Самим-то не надоело зубами стучать? – вопросом на вопрос ответил Петрович.

– Ладно, обсудим, – сказал Ларин.

– Пошли, мужики, – произнес Соловец.

– А ты здесь до вечера посиди, может, еще чего надумаешь, – обратился к бомжу Дукалис.

– И не шуми тут, – погрозил пальцем Чердынцев.

Милиционеры направились на выход.

– Мужики, я же от чистого сердца! – крикнул вдогонку Петрович.

14

Священник в рясе, с черным кожаным портфелем в руках вошел в ювелирный магазин. Лицо священника было изборождено морщинами, длинную широкую бороду украшала седина, густые брови нависали над глазами.

В зале было безлюдно, пара человек разглядывала украшения, лежавшие за стеклом. Священник подошел к молодой продавщице, стоявшей за прилавком. Продавщица с интересом посмотрела на культового работника.

– Добрый вечер, девушка, – сказал вошедший.

– Добрый вечер. Показать вам что-нибудь?

– Будьте любезны.

– Что вас интересует?

– Хотел бы посмотреть сей крест. – Священник указал пальцем на золотой крест, висевший на стене за спиной продавщицы.

– Пожалуйста. – Девушка сняла крест со стены и протянула его покупателю.

– Дорогая вещь… – произнес он.

– Он отлит из золота.

– Тонкая работа.

– В нем двенадцать бриллиантов.

– По числу учеников Спасителя… Очень мудро. Где же сия вещь изготовлена?

– Крест отлит в Переславле-Залесском.

– Достойное место, – произнес человек в рясе…

* * *

Возле входа в ювелирный салон «Агат» стояли «Жигули», в которых находились Соловец, Ларин и Дукалис. Достав из кармана пачку сигарет и убедившись, что она пуста, Дукалис скомкал и сунул ее в пепельницу.

– Андрей, дай закурить, – сказал старший лейтенант.

Ларин протянул коллеге сигареты.

– Хватит тебе курить, Толян, – посоветовал Соловец.

– А что еще делать? Который час сидим без толку.

– Мы на работе, – возразил майор.

Милиционеры наблюдали за входом в салон. Из машины, припаркованной к тротуару, через витрину было видно помещение, в котором прогуливались редкие покупатели.

– Я жрать хочу, – вдруг заявил Дукалис.

– Ты же час назад сосиску в тесте съел, – сказал Соловец.

– Мне эта сосиска, как слону дробина.

– Съел бы две штуки, – произнес Ларин.

– У меня тогда еще аппетит не разыгрался.

– Почему он у тебя всегда разыгрывается на работе?

– Потому что я на работе много энергии трачу.

– Вижу, как ты тратишь, – заметил Ларин.

От разговоров о еде у Соловца тоже засосало под ложечкой.

– Ладно, – сказал майор, – Толян, сходи к метро, там шаверму продают. Купи себе и нам.

– Давайте деньги, а то у меня закончились.

Милиционеры достали из карманов мятые купюры и, отсчитав нужную сумму, отдали деньги Дукалису.

– Я быстро, – сказал старший лейтенант, выходя на морозную улицу.

Пронизывающий ветер мчался по Невскому, разбрасывая на лету снежинки и залетая за ворот милиционеру, державшему путь в сторону станции метро. Несмотря на мороз, возле киоска, торговавшего шавермой, стояла очередь из нескольких человек.

– Елки-палки! – ругнулся Дукалис, вставая за спину рослого мужчины в ду6ленке.

Человек в дубленке чувствовал себя комфортно, под дубленкой на нем было еще много теплых вещей. Дукалис, одетый в куртку на ватной подкладке, нервно переминался с ноги на ногу, пока мужчина неторопливо делал заказ и расплачивался с продавцом. Наконец подошла очередь оперативника.

– Будьте добры, три шавермы, – сказал старший лейтенант.

Запах жареного мяса дразняще распространялся вокруг ларька. Продавец умелыми движениями начал выполнять заказ. Наконец три порции закуски оказались в руках Дукалиса. Сжимая ладонями вожделенную пищу, оперативник направился в сторону «Жигулей» с товарищами. Дойдя до машины, он ударил ногой по бамперу.

– Открывай!

– Тихо ты! – отреагировал Соловец. – Машину вдребезги разнесешь!

Ларин, сидевший за рулем, открыл переднюю дверь, и Дукалис с пищей в руках плюхнулся на правое переднее сиденье.

– Холодина, – произнес он.

– Давай, – сказал Соловец, протягивая руку за своей порцией.

– Держи.

Милиционеры приступили к трапезе.

– Сейчас бы граммов по сто, – мечтательно сказал Ларин.

– Не помешало бы, – согласился Дукалис.

Соловец только вздохнул. Пару минут оперативники молча утоляли голод. Соус капал Дукалису на куртку.

– Интересно… – сказал он с набитым ртом.

– Что тебе интересно? – поинтересовался Ларин.

– Сколько лет нужно так питаться, чтобы заработать язву желудка?

– Типун тебе на язык, – отреагировал Соловец.

– Тебе, Толян, язва не грозит, – сказал Ларин.

– Почему?

– Мой дедушка любил говорить: «В крестьянском животе и долото сгниет»…

* * *

Священник продолжал любоваться золотым крестом, вертя его в руках и разглядывая рассыпанные по нему бриллианты.

– Когда вещь талантливо сделана, она словно светится, – заметил он.

– Вы правы, батюшка, – сказала продавщица.

– Зови меня отец Викентий, дочь моя.

– Отеп Викентий.

– А тебя как величать?

– Екатерина.

– А по батюшке?

– Екатерина Васильевна.

Священник улыбнулся в густые усы.

– Крещена ли ты?

– А как же! – Продавщица расстегнула верхнюю пуговицу блузки и показала отцу Викентию маленький крестик на золотой цепочке.

– Похвально.

– Я сама приняла решение пройти обряд крещения.

– Вот как…

– Это было пять лет назад, когда я училась в торговом техникуме. В детстве меня не крестили, родители до сих пор атеисты.

– Не были они против?

– Я посоветовалась с мамой, она сказала, что не возражает.

– Не все родители благоволят стремлению чад своих слиться воедино со святой церковью.

– С тех пор как я прошла обряд крещения, во мне что-то изменилось.

– Что, дочь моя?

– Во мне родились новые силы, а в жизни появился смысл, которого не было прежде.

– Отрадно слышать это.

– Спасибо, отец Викентий.

16
{"b":"143498","o":1}