Армадо и Франческо пристроились позади Рене, шагавшей за проводником в ливрее его высокопреосвященства. По пути к личной часовне кардинала Уолси она поражалась бесстыдной роскоши, выставленной напоказ. Лорд–канцлер, ответственный за благополучие народа Англии, занимался тем, что преумножал личное благосостояние за счет этого самого народа. Резиденция в Йорк–плейс располагала столь впечатляющей коллекцией изделий из золота, экспонатов античного мира и произведений искусства, что знаменитый Дворец удовольствий короля Генриха не шел с ней ни в какое сравнение. Даже телохранители, следовавшие за ней по пятам, сызмальства привыкшие к величественной пышности Рима, затаили дыхание, объятые священным благоговением.

Перезвон курантов сообщил Рене, что ужин во дворце закончился, и королева удалилась в свои покои. По расчетам принцессы выходило, что у них есть примерно два часа на то, чтобы найти Талисман, прежде чем из дворца прибудет курьер с сообщением о том, что король убит. А за ним должны немедленно примчаться представители недовольной родовой аристократии, чтобы свести счеты с наглым выскочкой.

Итак, два часа на то, чтобы отыскать и тайно вывезти Талисман из дворца, прежде чем здесь начнется светопреставление.

— Пожалуйте сюда, миледи. — И паж распахнул перед принцессой двери часовни.

Даже слуга священнослужителя вел себя как придворный. Рене спрятала улыбку и сунула ему в ладонь монету.

— Прошу вас, позаботьтесь о том, чтобы мне не помешали. — Подождав, пока паж скроется за углом, она повернулась к своим людям. — Один из вас войдет внутрь со мной, второй останется караулить снаружи.

— Я останусь охранять двери, — вызвался лейтенант Армадо. — А вы идите вместе с мадам, сержант. Быть может, вы сумеете вспомнить что–нибудь важное, на что не обратили внимания во время своего первого пребывания здесь. Ступайте.

Дверь с мягким щелчком закрылась за Рене и сержантом Франческо. Подняв глаза на огромную скульптуру белого мрамора, возвышавшуюся над залитым огнем свечей алтарем, Рене лишилась дара речи. Девушку охватил священный трепет. Копия знаменитой «Пьеты» была прекрасна: непорочная Дева Мария, плачущая над сыном Божиим, которого она держала на руках. Принцесса и сержант Франческо преклонили колени и перекрестились. Но даже теперь Рене сквозь полуопущенные ресницы осматривала помещение, дабы удостовериться, что они здесь одни.

Принцесса поднялась на ноги.

— Под скульптурой должен находиться тайный склеп. — Подбежав к алтарю, она принялась ощупывать помост в поисках какого–либо скрытого устройства. Франческо вскарабкался на возвышение чтобы осмотреть статую с близкого расстояния. Даже после тщательных поисков им ничего не удалось найти. — Мы упустили из виду нечто важное.

Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунул голову лейтенант Армадо.

— Как у вас дела? — шепотом поинтересовался он.

— Никак не найдем рычаг, — ответил Франческо.

— Осмотрите все помещение. Он может находиться где угодно. А я поищу снаружи. — Дверь закрылась.

Они продолжили поиски, но вновь ничего не обнаружили.

— А ведь поворотный рычаг может находиться в самой скульптуре, — предположил Франческо и вспрыгнул на помост, чтобы еще раз ощупать мраморную статую со всех сторон. — Кардинал Кампеджио с силой обнимал ее, когда клялся, что не уедет отсюда без «него». Не исключено, что рычагом является сама скульптура.

— Но не можем же мы унести с собой такую гору мрамора, и я сильно сомневаюсь, что Тайный совет обременил кардинала Кампеджио подобным монументом. Нет, Талисман должен быть достаточно маленьким, чтобы его можно было незаметно унести.

Дверь вновь приоткрылась.

— Снаружи ничего нет, — негромко доложил лейтенант. — Какие новости у вас?

— Пожалуй, стоит попробовать сдвинуть мраморную статую с места, — предложила Рене. — У меня одной не хватит сил, но втроем у нас может получиться.

Лейтенант присоединился к ним на помосте. Они встали с одной стороны, уперлись ногами в пол, взялись руками за скользкий прохладный мрамор и принялись толкать.

Флагшток, торчащий из стены, спас Майкла от неминуемого падения на грязные каменные плиты внутреннего двора. Уцепившись за него, он повис на руках, болтая ногами в воздухе, поскольку опереться ему было не на что. Немного отдышавшись, Майкл принялся перебирать руками по железному штырю, пока не добрался до наружной стены, после чего стал шарить по ней ладонью в поисках какой–либо щели, достаточно глубокой, чтобы выдержать вес его тела. С трудом найдя подходящую впадину, он распластался на стене и стал искать очередную выемку, теперь уже на уровне колена, куда собирался поставить ногу, чтобы подняться еще выше. Обнаружив подходящий упор, он встал на него и принялся искать следующий выступ, медленно, по–паучьи поднимаясь вверх по отвесной каменной кладке.

Он висел над пропастью на кончиках пальцев рук и ног, стараясь не смотреть вниз. Наконец, он добрался до крыши и осторожно выглянул, опасаясь наткнуться на часовых. Но наверху никого не было, если не считать птичьих гнезд, прилепившихся к фронтону. Майкл ступил на крышу и, пригибаясь, двинулся по ней. Вдруг перед ним возник провал, широкий и глубокий. Его можно было только перепрыгнуть. Отойдя на несколько шагов назад, Майкл разбежался и прыгнул, взлетев в воздух и поднимаясь все выше и выше, словно став бестелесным… «Клянусь Юпитером — я лечу», — с восторгом подумал Майкл.

Он огляделся по сторонам, посмотрел себе под ноги, отказываясь понимать что–либо. И тут его тело начало медленно опускаться вниз. На крышу он приземлился намного дальше того места, куда рассчитывал попасть изначально.

Ради всего святого, что это было? Что с ним произошло?

Майкл не находил слов, чтобы выразить обуревавшие его чувства. Зато он мог действовать, чем и воспользовался, прыгнув вновь, — и опять взлетел в воздух! Его несло высоко над землей, он кричал от неуемной радости, не обращая внимания на дождь, обнимая широко раскинутыми руками ночь, запрокинув голову и радостно улыбаясь серым тучам и далеким звездам, отчетливо подмигивавшим ему.

Спустя некоторое время он начал опускаться. Ноги его коснулись крыши, он слегка оттолкнулся и вновь поднялся в воздух. Нет, он превратился не в птицу, а в гигантского кузнечика. «Интересно, какое расстояние я могу покрыть одним прыжком?» — спросил себя Майкл.

И тут ночной воздух вспорол полный боли стон. Нет, не стон — отчаянный крик. Королева!

Майкл стал всматриваться в противоположное крыло дворца. У королевы начались схватки, ее статс–дамы и фрейлины пребывали в панике. Он должен быть там, искать охотника, преследующего дичь. Если бежать по крыше, можно опоздать. В любую минуту кто–нибудь мог спохватиться и послать за королем.

И вдруг он понял, что может допрыгнуть туда. Нет ничего проще.

— Ты — Гермес, легконогий и быстрокрылый. — Он повторял эти слова вслух, как заклинание, и пар от его дыхания клубился в холодном ночном воздухе.

Майкл прикинул расстояние, которое ему предстояло покрыть, отошел назад к дальнему краю крыши, набрал полную грудь воздуха и сорвался с места. Быстрее, еще быстрее. Оттолкнувшись ногой от свеса крыши, он устремился вперед и вверх, над бездонной пропастью двора, не позволяя себе камнем рухнуть на его грязные плиты…

Майкл приземлился на руки и колено, опустив голову. У него получилось. Он совершил невозможное! Однако торжествовать было рано. Королева корчилась в муках — неужели Адель обманула его? — и в любой момент в ее покои мог ворваться король. Майкл осторожно опустил ноги за край крыши, повис на руках, толкнул створку окна, распахивая ее, и тихонько скользнул внутрь, в темную комнату.

Он оказался в маленьком неосвещенном кабинете. Стараясь не производить лишнего шума, он подошел к двери, приоткрыл ее и выглянул в тускло освещенный коридор. В ушах у него мгновенно возник гул встревоженных женских голосов, доносившихся из апартаментов королевы. Запах гари подсказал ему, что кто–то совсем недавно погасил свечи в настенных светильниках. В ноздри ему ударила сильная и резкая вонь немытого тела. Слева от него шевельнулась смутная тень. На полу в неестественных позах лежали два безжизненных тела. Мертвые стражники. Из–за закрытой двери совсем рядом донеслись громкие голоса, передающие друг другу эстафету: «Король! Король! Король!» Высокие резные створки распахнулись, и в коридор с шумом вломился Генрих VIII, направляясь в покои королевы.