— Заботы о делах короля удерживают моего лорда в Ирландии. Сюда от его имени приехал я, его посланник и представитель.

— Посланник, но не рыцарь?

— Увы, нет. — Майкл застенчиво улыбнулся, но тут же посерьезнел. — Во всяком случае, пока.

— Еще не рыцарь? Такой здоровяк, как ты? Святые угодники, да ты чуть ли не вдвое меня выше, Деверо! Честно говоря, я уже подумывал о том, чтобы укрепить свою репутацию за твой счет.

Майкл окинул своего нового друга оценивающим взглядом. Хотя Стэнли значительно уступал ему в росте, его мускулистая бочкообразная грудь вполне подошла бы буйволу.

— Я и в самом деле намерен принять участие в схватках, под гербом и знаменем моего лорда. Так что у тебя еще будет возможность, — юноша подхалимски улыбнулся при этих словах, — с чистой совестью выбить меня из седла, и пусть грязь твоей славы прилипнет к нагруднику моей кирасы.

Расхохотавшись во все горло, Стэнли с восторгом хлопнул Майкла по плечу.

— Прибереги свой бойкий язычок для дам, малыш. Твои поэтические сравнения не помогут тебе победить меня на ристалище.

— Но попытаться все равно стоило. — Улыбка у Майкла вышла кривой.

Стэнли в упор взглянул на него, и во взгляде гиганта уже не искрилось безудержное веселье.

— На твоем месте я бы спрятал подальше этот решительный блеск, что я вижу в твоих глазах, иначе закаленные псы турнирных схваток могут обломать о тебя свои копья.

— Неужели постное выражение моего лица сделает меня менее желанной жертвой? Думаю, нет. Они сочтут меня неоперившимся птенцом, каким я и являюсь на самом деле, если буду сидеть, съежившись, или стану грозно выпячивать грудь.

— Это — правда, но твое неизбежное поражение станет для тебя менее болезненным, если ты хотя бы немного поумеришь свой пыл.

— Разумный совет, согласен.

— Эй, не стоит обижаться! Ты оказал мне услугу, позвав сюда. И я намерен отплатить тебе добром. Вот уже два года я не знаю поражений. Милорд Лоуэлл, сидящий вон там, весь из себя такой гордый и веселый, — и Стэнли кивнул на рыцаря, который подшучивал над ним в самом начале пира, — каждый год приходит последним на турнире, но при этом поднимается все выше. А причина в том, — он заговорщически понизил голос до едва слышного шепота, — что наш король — отчаянный рубака, и превыше всего он презирает поражение в схватке. Следовательно, на будущий год Непобедимого будут величать Однажды Побежденным, и сидеть я буду за королевским столом. Понятно?

— Расчетливая и мудрая стратегия, я бы сказал, даже политическая. — Майкл с благодарностью принял свой первый урок придворной интриги. — Благодарю. Я не забуду твой совет.

В дверях возник церемониймейстер. Стукнув в усыпанный тростником пол концом раззолоченного жезла, он во всю силу легких провозгласил:

— Его королевское величество Генрих Тюдор, милостью Божией король Англии и Франции, ревнитель веры, защитник отечества и повелитель Ирландии!

Король Генрих VIII, в роскошном пурпурном камзоле верховного сюзерена, с тяжелой золотой цепью на груди, украшенной драгоценными камнями, и в короне, венчающей его рыжеволосую голову, величественной походкой вступил в залу, держа под руку свою внушительную супругу–испанку.

— …и ее королевское величество, королева Англии Екатерина! — закончил свое представление церемониймейстер.

Майкл оцепенел, заметив предателя лорда Нэда, выступающего чуть позади самого короля, рядом с которым важно вышагивал священник в богатом красном одеянии — без сомнения, великолепный кардинал Уолси. На лице Бэкингема застыла гримаса презрительного неудовольствия. Леди Анна, его сестра, находилась в свите королевы, и красное платье с глубоким вырезом выгодно подчеркивало ее пышные формы, а по левую руку от нее скользила таинственная шпионка.

Изящная и невысокая, в свите королевы она выделялась, как лебедь в стае гусей или как сильфида из потустороннего мира в темном лесу. А когда взгляд ее фиалковых глаз из–под пушистых ресниц неожиданно устремился на него, Майкл почувствовал себя так, будто с размаху налетел на каменную стену. Она была утонченной, изысканной и совершенной.

Язвительное замечание соседа вернуло Майкла с небес на землю.

— Неземное видение, на которое ты столь нежно поглядываешь, — принцесса Рене де Валуа Французская, герцогиня Бретани и Шартра. Советую тебе направить свое копье на иную добычу, в жилах которой течет красная, а не голубая кровь. Эта красавица летает уж слишком высоко для тебя.

Быстро оглядевшись по сторонам, Майкл заметил, что не один пожирает принцессу взглядом: Рене де Валуа казалась настолько жемчужно чистой и восхитительно красивой, что все присутствующие мужчины буквально раздевали ее глазами. Значит, вот она какая, печально знаменитая французская принцесса! Нежное создание с острым, как рапира, языком. Она заинтриговывала и возбуждала его. И тут юноша понял, что не давало ему покоя и подспудно грызло изнутри: теперь французы знают о существовании заговора. В какую сторону повернется флюгер, если принцесса даст себе труд вмешаться в ход событий (что, кстати, также вызывает некоторые сомнения)? Майклу требовались новые сведения, а Стэнли в качестве источника был ничем не хуже прочих.

— А кто вон та лакомая штучка?

— Миледи Анна Гастингс, сестра его светлости герцога Бэкингема.

Ну, конечно — лорд Нэд оказался самим герцогом Бэкингемом! Его отец Генри Стаффорд, второй герцог Бэкингем, сначала помог Ричарду Глостеру взойти на трон, а потом восстал против него же, освободив тем самым дорогу к престолу Генриху Тюдору, ныне покойному королю. Гром и молния, как же он сам не сообразил?

— Леди Анна, — меж тем разливался соловьем Стэнли, — совсем недавно благочестиво постилась в женском монастыре Святой Марии, так что теперь, после трех лет воздержания, наверняка изнемогает от похоти. А насчет французской принцессы мне говорили нечто совершенно противоположное: якобы она столь же жестокосердна, как и ее венценосный папаша, король Людовик Двенадцатый, о котором она не слишком скорбит. Кстати, Рене не зря величают бичом и грозой принцев. Все ее женихи благополучно избежали расставленной ловушки супружества — одни посмертно, а другим достало ума вовремя сбежать.

Майкл не поверил ни единому слову Стэнли, но счел за благо оставить свои мысли при себе.

— Дочь короля Людовика?

— Точно. При том беспринципном дворе у дамы есть только два пути: или стать покорной старой каргой, или… — И тут Стэнли, спохватившись, поспешно умолк, оборвав себя на полуслове.

— Или кем? — Но Майкл не собирался отступать, в нем взыграло любопытство. — Шлюхой?

— Да ладно тебе, кому нужны злосчастные, прокаженные и изуродованные оспой француженки, когда здесь полным–полно здоровых англичанок, с которыми так приятно флиртовать?

Но Рене де Валуа отнюдь не выглядела прокаженной. Тем не менее, мысли Майкла были весьма далеки от флирта. Его сумасшедший план, заключавшийся в том, чтобы незаметно подобраться к герцогу Нэду вплотную и обезвредить еще до полуночи, казался совершенно неосуществимым, нелепым, абсурдным и очень опасным, поскольку мог легко превратить самого могущественного герцога королевства в смертельного врага. Нужно было срочно составить новый план, который позволил бы разрушить козни заговорщиков, но Майкл, как назло, не мог придумать ничего путного.

Их королевские величества заняли свои места за стоявшим на возвышении большим столом, после чего расселась и свита. Король Генрих, поднявшись со своего места, так что его было видно из любой точки большой залы, широко улыбнулся и воздел свой кубок, призывая собравшихся к тишине.

— Благородные друзья! Мы рады приветствовать вас на ежегодном собрании нашего славного ордена Подвязки!

Гости дружно взревели в ответ.

— В честь святого Георгия, покровителя Англии и нашего самого благородного ордена; мы будем веселиться, сражаться на турнире, танцевать и развлекаться вволю! Мы будем охотиться и праздновать! И сегодня вечером, — его величество сделал паузу для пущего эффекта, — тоске и печали не место в наших рядах! — Глядя сияющими глазами на полную энтузиазма и радостного предвкушения аудиторию, он воскликнул: — Итак, давайте выпьем за святого Георгия!