В общем-то, не было ничего необычного в том, что самых высокопоставленных вельмож в походе сопровождали семьи, поскольку никто не мог сказать точно, сколько продлится та или иная кампания. Магнаты были обязаны отбыть на службе у короля всего сорок дней, но по окончании этого срока обычно заключались новые контракты, и ни один барон не осмеливался вот так запросто покинуть своего короля в самый разгар военных действий, какими бы ни были его права. Женщины и дети наверняка разместятся в Конви вместе с поварами, портными, лекарями и священниками. Как правило, следом за войском шли маркитантки, которых никто не звал, но которым были рады многие, и среди них продавцы индульгенций, менестрели и шлюхи. Для них армия являла собой настоящий источник к существованию, своеобразный движущийся денежный мешок.

Джон де Варенн сделал паузу и огляделся по сторонам. Заприметив внука, он жестом подозвал его к себе, вместе с Робертом и Хэмфри.

— Что случилось, сэр? — спросил Генри, когда они втроем подошли к деду.

— Арьергард Уорика видел дым в лесу. Полк ушел слишком далеко вперед, чтобы возвращаться и выяснять, в чем дело, так что его разведчики дождались нас. Я хочу, чтобы ты взглянул, Генри, что там происходит. — Варенн кивнул на Хэмфри и Роберта. — Поезжайте с ним. Скорее всего, это какие-нибудь браконьеры или разбойники. Но мы не слишком далеко от Денби, а там был атакован Линкольн.

Граф Линкольн мрачно кивнул в знак согласия.

— Я потерял много людей в бою с мятежниками. Они напали на меня крупными силами. Большинство было вооружено копьями и дротиками, но у некоторых были и короткие луки.

— По крайней мере, мы должны быть благодарны хотя бы за это, — пробормотал Варенн. — Пемброку противостоят люди Гуэнта со своими длинными луками. Господь свидетель, более смертоносного оружия просто не существует. — Он вновь повернулся к внуку. — Сообщай мне обо всем, что обнаружишь, Генри. Если враг поблизости, мы вступим с ним в бой. Нельзя допустить, чтобы нам перекрыли обратную дорогу домой.

Выслушав лазутчиков Уорика, которые объяснили им, где видели дым, троица вернулась к своим людям. Эдвард принялся ворчать, когда Роберт рассказал о поставленной им задаче, но потом залпом допил пиво и прыгнул в седло вместе с тремя рыцарями и одиннадцатью оруженосцами, составлявшими боевой отряд Роберта. Нес развернул знамя Роберта, когда все три отряда, состоящие из сорока восьми человек, повели своих лошадей мимо расположившихся на отдых солдат, чтобы вступить на пробитую лесорубами просеку, пересекавшую лесистую долину.

Зимнее солнце светило им прямо в глаза, когда они стали спускаться по расчищенной дороге вниз. Три стяга трепетали на ветру. Во главе процессии двигался флаг Генри с голубым львом на золотом поле, за которым следовало голубое знамя Хэмфри с продольной белой полосой и шестью львами по бокам, а замыкал шествие красный шеврон Роберта на белом поле. Роберт отпустил поводья Хантера, позволяя коню самому выбирать дорогу между пней и торчащих корней, но путь оказался довольно легким, поскольку здесь совсем недавно прошли сотни ног и копыт. Несмотря на легкую усталость после утренней скачки, молодой человек испытывал явное облегчение от смены ритма — ведь их маленький отряд мог двигаться намного быстрее громоздкого полка, продвижение которого тормозили повозки обоза и пехота. Взглянув на Хэмфри, который ответил ему веселой улыбкой, Роберт понял, что и у приятеля поднялось настроение. До сих пор он даже не подозревал о том, какую тоску и апатию нагонял на них утомительный и монотонный марш.

Через пару миль, когда дорога выровнялась, побежав по дну долины, их отряд наткнулся на поперечную просеку, теряющуюся в лесах по обе стороны расчищенного пути. На ветке трепетала красно-желтая метка, оставленная лазутчиками Уорика.

— Вот здесь. — Хэмфри вытянул шею, глядя вдоль просеки, которая круто взбиралась сквозь лесную чащу. — Они говорили, что видели дым за этим холмом.

— Должно быть, она ведет к какой-нибудь деревушке, — заметил Генри, внимательно разглядывая тропинку. — Она выглядит давно протоптанной.

— Но, похоже, ею давно не пользовались, — добавил Роберт, вглядываясь в ковер коричневого папоротника. Ширина тропинки позволяла ехать по ней только одному всаднику в ряд, и сплетенные ветви предательски низко нависали над нею.

Генри жестом указал на двух рыцарей:

— Поезжайте первыми.

Мужчины оставили расчищенную просеку и углубились в лесные сумерки, пригибаясь под ветвями и смахивая с лиц налипшую паутину. Тропинка круто поднималась вверх, и вокруг раздавалось гневное щебетание птиц, встревоженных тем, что их покой оказался нарушен. Отряд все время сопровождали шорохи и шумы, начиная от шелеста листьев и заканчивая треском сучьев под копытами оленя, удиравшего подальше от людей. Ветви деревьев переплелись со всех сторон, загораживая от всадников небо и превращая солнечный день в вечерние сумерки. Даже если кто-то и прятался в чащобе, то рыцари вряд ли сумели бы вовремя заметить его. Они фактически заблудились, не понимая, в каком направлении движутся. Склон холма неуклонно повышался под копытами их коней, и они отчаянно стремились к свету и чистому небу. Вскоре их желание исполнилось. Когда отряд достиг вершины, деревья начали понемногу редеть, а тропа стала шире, так что теперь по ней могли скакать рысью два всадника в ряд, и только поросшая мхом земля заглушала топот копыт.

Роберт ехал рядом с Хэмфри в голове колонны, когда один из людей Генри предостерегающе крикнул. Натянув поводья и останавливая Хантера, Роберт увидел, что рыцарь показывает на деревья, с одного из которых свисали две туши. Это были олени, их длинные шеи безвольно обвисли. Желудки у обоих были вырезаны, коричневое мясо по краям обеих ран сочилось жиром, капающим на землю. В воздухе стоял кисловатый и тяжелый запах крови.

— Может, дальше пойдем пешком? — предложил Роберт. Облегчение, которое он испытал от возможности ехать верхом без оглядки, испарилось при виде оленей. Он чувствовал, что и с остальными происходит нечто похожее; рыцари положили ладони на рукояти мечей, и лица их были напряженными и мрачными.

— Нет, — возразил Генри. — Убить их мог кто угодно. А я не хочу терять времени, гонясь по лесу за парой браконьеров. Пройдем вперед еще милю, а потом вернемся. Дым не мог идти откуда-нибудь дальше, иначе лазутчики попросту не увидели бы его. — Не дожидаясь ответа, Генри тронул коня, и его люди последовали за ним.

Они проехали совсем немного, когда ощутили легкий запах древесного дыма. Вдалеке деревья расступались, открывая голый склон холма, залитый янтарным светом полуденного солнца. В центре расчищенного участка виднелись развалины поселения. Груды камней и обломки бревен валялись на земле — в некоторых еще можно было угадать контуры стены или дверного проема. Сухие стебли папоротников обступили развалины еще каких-то сооружений, укрывая их от любопытных глаз хрупкой оранжево-коричневой завесой. Можно было бы подумать, что здесь давно, несколько десятков лет, никто не жил, если бы не явные признаки того, что еще совсем недавно это место было обитаемым. В центре вытоптанной площадки, вокруг которой громоздились полуразрушенные здания, в яме трещал и плевался искрами костер, и столб серого дыма тянулся от него в небо. К обвалившимся стенам зданий лепились навесы из веток и травы, зияя темными провалами лазов, внутри которых могли укрыться несколько человек зараз. На некотором отдалении от поселения деревья вновь смыкались, образуя плотную стену теней и листьев.

Рыцари в молчании сгрудились на опушке. Одни разглядывали остатки временного лагеря, другие тревожно озирались по сторонам, всматриваясь в игру теней и света под деревьями.

— Я никого не вижу, — пробормотал Хэмфри.

— Я тоже, но огонь развели совсем недавно. Они не могли уйти далеко. — Генри приподнял поводья, намереваясь пустить лошадь вперед, но Хэмфри остановил его.

— Что ты намерен делать?