Льюэллин, люди которого окопались в горах над рекой Уэй, откуда они продолжали разбойные нападения на позиции короля, был, наконец, окружен и уничтожен. Точное местонахождение принца выдал один из его ближайших сторонников. Под покровом ночи, когда морозный рассвет только-только занимался, отряды Эдуарда тайно поднялись по горным тропам, ведомые предателем, и напали на принца и его людей, которые оказались захвачены врасплох. В последовавшей кровавой битве Льюэллин пал, пронзенный английским копьем. После смерти своего принца Уэльс прекратил сопротивление.

Но сейчас, когда первые робкие лучи рассвета, проникавшие сквозь окна в недостроенную башню, позолотили стол и стяг с драконом, Эдуард ощутил горечь поражения в привкусе победы.

Отрубленная голова Льюэллина украшала собой один из бастионов лондонского Тауэра. Все его родственники и наследники были вырезаны под корень, а сторонники захвачены в плен или убиты. Барды распевали траурные песни, призывая Господа скрыть их землю в морских глубинах. Новые города закладывались один за другим, и в них устремились английские поселенцы, вытесняя коренных уэльсцев в глухие уголки страны. Были введены должности шерифов и судебных приставов, аналогичные существовавшим в Англии. Они должны были управлять страной, верховную власть в которой осуществлял юстициар. На побережье вырастали крепости Эдуарда. Но ему по-прежнему не хватало самого главного.

Подойдя к одному из стоявших у стены сундуков, Эдуард наклонился и вынул из него завернутый в черный шелк предмет. Вернувшись к столу, он положил сверток на деревянную поверхность и развернул материю, внутри которой оказалась книга. Восходящее солнце высветило тисненые золотые буквы на обложке:

«Последнее пророчество Мерлина».

Переворачивая мягкие страницы, король чувствовал запах чернил, приготовленных из драгоценных камней, истертых в порошок и смешанных с яичным желтком и вином. На полях каждой страницы диковинные звери сплетались в узоры с птицами и цветами. Эдуард представил книгу своим рыцарям в Нефине, месте, где и были обнаружены пророчества Мерлина, которые перевел для всего мира Гальфрид Монмутский. На одной из страниц был изображен мужчина, стоящий перед гигантским замком, позади которого высилась исполинская гора. На вытянутых руках он держал перед собой простой золотой обруч. Этот образ являлся Эдуарду на протяжении многих месяцев — главным образом, когда он уже отходил ко сну, и дневные заботы сменялись ночной тишиной. Сначала он допрашивал захваченных в плен сторонников Льюэллина, потом пытал их, но они или не знали, или даже под страхом смерти отказывались сообщить ему, где находится вещь, завладеть которой он поклялся двадцать лет назад: вещь, которая объединила народ Уэльса и подняла на восстание против него. Корона короля Артура.

Костер вспыхнул и разгорелся ярче, когда стражник пошевелил угли. Он опасливо зажмурился, когда волна жара ударила ему в лицо, вынул из корзины еще два полена и подбросил их в огонь. Языки пламени принялись жадно лизать дерево, а из трещин в коре испуганно побежали во все стороны жучки-древоточцы. В жарком пламени они сгорали быстро и беззвучно, оставляя после себя крошечные искорки.

— Хью.

Стражник обернулся и увидел, что Саймон протягивает ему кружку с пивом. Старший из них, Ульф, сидел на бочонке с пивом, вытянув перед собой сломанную после неудачного падения ногу в лубке. Свою палку он прислонил к стене, а в узловатых руках баюкал кружку с пивом.

— Каждому по одной? — поинтересовался Хью, с кряхтением поднимаясь на ноги и отряхивая сажу с кожаного дублета. — Или одна на всех?

— А чего жадничать? — возразил Саймон, подавая ему кружку. — Теперь, когда остальные ушли, их доля достанется нам. — Он ухмыльнулся, обнажая пожелтевшие пеньки зубов, когда Хью принял угощение.

— Только смотри, чтобы командир не увидел, — предостерег его Хью, садясь на низенькую табуретку у очага.

— Он что, может разглядеть нас с расстояния в целую милю? — фыркнул Саймон и залпом допил пиво, а потом слизнул с усов белый ободок пены.

Хью медленно потягивал сладковатый солодовый напиток, задумчиво глядя на огонь. Пожалуй, в том, чтобы остаться одним, есть и свои маленькие преимущества.

Саймон сыто рыгнул и подался вперед, уперев ладони в бедра.

— Или ты думаешь, что во Франции нам было бы лучше? Или там платили бы больше? — с насмешкой полюбопытствовал он, глядя на Хью.

Прежде чем Хью успел ответить, из полумрака донесся голос Ульфа.

— В нашем-то возрасте? Королю Эдуарду нужны боевые скакуны, а не старые клячи.

— Да я на десять лет моложе тебя, — обиженно проворчал Саймон.

Не обращая внимания на беззлобную перепалку, Хью допил пиво.

— Пойду-ка я взгляну, как там и что.

— Спать охота, сил нет, — проворчал Ульф, привалившись к стене и откинув голову. — Клянусь Богом, с каждой ночью дежурство становится все длиннее и длиннее.

— Что ты хотел — осень, темнеет рано, — заметил Хью, проходя мимо шеренги мечей, луков и щитов, прислоненных к стене, и ныряя в арочный проход, ведущий на самый верх сторожевой башни.

На ступенях гулял пронизывающий ветер, и Хью поневоле вздрогнул, когда его порывы слизнули последние остатки тепла с его рук и лица. Когда он уже почти поднялся на смотровую площадку, ветер швырнул ему в лицо горсть пыли, так что ему пришлось пригнуться и протереть глаза. Строительство караульного помещения с башенками-близнецами и городской стены, на которой они торчали, завершилось несколько лет тому, но в воздухе до сих пор висел песок и пыль. Хью все еще чувствовал запах уксуса, который добавляли к извести, чтобы получить строительный раствор. Один из учеников каменщика рассказал ему, что это делается для того, чтобы защитить стены от огненных снарядов, которые швыряли осадные машины, но Хью сомневался в том, что это правда.

Выйдя на открытую всем ветрам смотровую площадку, он поглубже натянул на голову войлочную шапку. Изо рта у него вырывались клубы пара, когда он принялся оглядывать окрестности Карнарфона. По ночному небу медленно плыли тяжелые тучи, но в разрывах между ними на горизонте уже светлела полоска рассвета. Еще какой-нибудь час, и можно будет идти спать. Взгляд Хью пробежал по притихшим улочкам, темным фруктовым садам и голым огородам, с которых собрали уже почти весь урожай, готовя припасы на зиму. Кое-где виднелись дрожащие огоньки — это постепенно просыпались горожане, зажигая свечи или разводя огонь в очагах, но их было совсем еще немного. Последний месяц в городе было спокойно и тихо, ведь почти весь гарнизон и большая часть молодежи покинули его, отправившись на войну в Гасконь.

Хью окинул взглядом юго-западные стены, с которых открывался вид на Менайский пролив. Там, в сторожевых башнях, отстоящих друг от друга на большом расстоянии, горели огни. Оставшиеся солдаты гарнизона тонкой растянувшейся цепочкой охраняли покой города и замка, угловатой тенью высившегося чуть поодаль. Башни обращенной к морю стороны замка были уже почти закончены, а вот стены, выходящие в город, высота которых местами составляла всего двенадцать футов, все еще были окружены строительными лесами. Ров и деревянный частокол, охранявшие город в течение тех десяти лет, когда шло строительство, еще оставались на своих местах, но постепенно разрушались, приходя в упадок после возведения городских стен. Скоро наступит День всех душ и работа в замке замрет до весны, а большинство строителей разойдутся по домам. Глядя на замок, Хью мимоходом вспомнил собственный дом, оставшийся далеко в Сассексе, и подумал, что должен чувствовать тот, по чьему слову возводятся столь монументальные сооружения. В этом процессе присутствовало нечто божественное, тем не менее, король Эдуард, вдохновитель строительства Карнарфона, не был в городе с самого момента закладки его основания.

Услышав блеяние овец, Хью перешел на другую сторону смотровой площадки, чтобы взглянуть на ров с водой, окружавший городские стены, за которым тянулась унылая равнина с разбросанными по ней там и сям кучками деревьев, постепенно переходящая в горы на горизонте. Блеяние стало громче, эхом отражаясь от городских стен. Хью озабоченно нахмурился, вглядываясь в темноту и думая о том, что так встревожило овец. Время года, когда на охоту выходили волки, еще не наступило. Конечно, это могли быть воры, но, как правило, пастухи со своими собаками отгоняли их прочь. Теперь он видел большую отару, пасущуюся на поле. И вдруг внимание его привлекло какое-то движение чуть в стороне. От дерева к дереву быстро перебегали темные тени. Взгляд Хью испуганно заметался, выхватывая из темноты все новые и новые фигуры. Да их там сотни! И все они бежали в одном направлении, ко рву, окружавшему город. По спине у Хью холодной лапой прошелся страх. Оттолкнувшись от парапетной стенки с бойницами, он бросился вниз по винтовой лестнице, громко крича на ходу.