— И вы, конечно, сделаете все, на чем они настаивают, — обреченно произнесла Доминик.

— А у меня разве есть выбор? Или вы, мисс Марпл, представите мне неоспоримые доказательства вины доктора Нортона?

— Вероятно, нет. — Доминик опустила голову.

— Что ж, очень жаль. Вы свободны.

Доминик встала и вышла из кабинета.

— Что-то случилось? — озабоченно спросила Меридит, видя, в каком она состоянии.

— Похоже, моя карьера бесславно закончилась. — Доминик невесело улыбнулась. — Дай мне ручку, я напишу заявление об уходе.

— Да ты что?! Не может быть!

— Увы, — развела руками Доминик, — я с самого начала повела себя некомпетентно, слишком понадеявшись на тех людей, которые впоследствии меня подвели.

— На вот, выпей воды. — Меридит поднялась из-за стола и, наполнив стакан водой из кулера, подала ей. — И не расстраивайся, шеф отходчив. Он остынет, придет в себя и поймет, что тебя нельзя увольнять.

— Забудь, — отмахнулась Доминик и сделала несколько жадных глотков, неожиданно почувствовав, что ее и в самом деле мучает жажда. — Вряд ли он изменит свое мнение. Похоже, я ввела газету в большие расходы.

Она взяла из лотка принтера чистый лист, написала заявление и оставила его на столе.

— Передай шефу при случае.

— Хорошо, — кивнула секретарша. Доминик нравилась ей. Она была отзывчивой и доброй, всегда стремилась помочь, если действительно требовалась ее поддержка.

Доминик вернулась на свое рабочее место. «Бывшее рабочее место», — промелькнула в ее голове грустная мысль. Она огляделась. Хорошо еще, что, кроме нее, в помещении никого больше не было. Ей казалось, что, если придется кому-то объяснять, что произошло, она не выдержит и расплачется. А этого ей не хотелось делать еще больше, чем уходить из редакции.

Доминик собрала свои немногочисленные вещи в пакет и ушла.

Сев в машину и мельком взглянув в зеркало заднего вида, она стала медленно выезжать со стоянки, когда внезапно почувствовала удар, от чего ее отбросило на лобовое стекло.

— Вот черт! — выругалась Доминик, потирая ушибленный лоб и чувствуя, как слезы все-таки побежали по щекам.

Она вышла из машины и решительно приблизилась к серебристому джипу, преградившему ей путь.

— Вы что, не видели, что я выезжаю?! — Доминик распахнула дверцу. — Я себе чуть лоб не расшибла!

Она столкнулась взглядом с водителем и осеклась. Это был тот самый мужчина, с которым она ехала в лифте.

— Опять вы! — констатировала Доминик.

— Да, надо признать, я тоже не ожидал вас увидеть, — сказал он, скривив губы в усмешке. — Вы меня чуть не съели в лифте за то, что я навязался с вами.

— Неужели было так заметно? — Доминик удивленно распахнула глаза.

— Ну не так, чтобы очень, — он улыбнулся, — но все же… Надеюсь, с вами все в порядке?

Она потерла ушибленный лоб, взглянула на машину. Небольшая вмятина, а так вроде бы ее транспорт был в полном порядке.

— Если что, можете связаться со мной по любому из этих телефонов. — Он протянул ей визитку.

— Да, спасибо. — Доминик взяла карточку, внимательно прочитала. — Так, значит, это вы?! — Ее глаза сердито сверкнули.

— Если вы имеете в виду, меня ли зовут Мэтт Бейкер, то да, это я, — ухмыльнулся он, не понимая, какая муха ее укусила на этот раз.

— Прекрасно! — рявкнула Доминик, презрительно разглядывая его. — Что ж, вы можете гордиться, доктор Нортон останется безнаказанным!

— Не понимаю, при чем здесь… — начал он, но осекся и уставился на нее. — Значит, вы и есть та самая Доминик Уэйн, которая написала статью?

— Представьте себе! И, когда я работала над ней, поверьте, у меня были основания считать доктора Нортона таким, каким я его описала.

— Нисколько в этом не сомневаюсь. — Мэтт серьезно взглянул на нее. — Но подумайте над тем, что ни один врач не застрахован от ошибки.

— Вот, значит, как?! — Уперев руки в бока, Доминик грозно глянула на него. — Значит, заявиться на операцию в нетрезвом виде — это уже просто врачебная ошибка? Куда катится этот мир?!

— Постойте-постойте. Я рассматриваю этот случай только как оплошность со стороны этого хирурга, и он не был в состоянии алкогольного опьянения, когда его вызвали на операцию.

— Да неужели? — зло усмехнулась Доминик. — Что ж, думаю, вас неточно информировали. Но, увы, мне нечем опровергнуть это, потому что юристы клиники уже везде подсуетились, как я понимаю.

— Извините, мисс Уэйн, но я не склонен верить вашим голословным утверждениям.

— Конечно, вам намного выгоднее поверить в то, что всеми уважаемый врач лишь совершил промах, в результате чего девятилетняя девочка на всю жизнь останется калекой.

— Этой девочке предложили лечение в одном из лучших специализированных центров страны. Вам кажется, этого мало?

— Я надеюсь лишь на то, что этот случай все-таки заставит доктора Нортона задуматься, к чему может привести его недобросовестное отношение к работе. И знаете что? Продолжайте и дальше защищать таких же типов, полностью уверенных в своей безнаказанности. — Она демонстративно порвала визитку и швырнула ему в машину. Мелкие клочки плавно осели на пустующее пассажирское сиденье. — Всего вам доброго, мистер Бейкер. Желаю удачи. А точнее желаю вам полного провала в вашей, как я теперь понимаю, совершенно ненужной нашему обществу деятельности!

Захлопнув дверцу, Доминик развернулась на высоких каблуках и вернулась в свою машину. В зеркало заднего вида она видела, как джип плавно отъезжает, освобождая ей дорогу.

Вечер тянулся бесконечно. Не звонила даже Дороти, которая раньше буквально преследовала Доминик. Доминик решила сама позвонить подруге, но наткнулась на ее автоответчик.

Доминик была в замешательстве. Именно сейчас, когда ей нужна была дружеская поддержка, она не могла ее получить, потому что единственная подруга куда-то пропала. Возможно, она налаживала свою личную жизнь и карьеру в обществе Чака? Во всяком случае, это было самое разумное объяснение тому, что она не жаждала разговаривать с Доминик по телефону.

Есть не хотелось. Навалилась апатия, которую Доминик никак не могла преодолеть. Что же такое? Почему, когда хочешь что-то сделать правильно, обязательно вмешиваются деньги и все переворачивается с ног на голову? Теперь уже она не борец за справедливость, а клеветница, вывалявшая в грязи доброе имя доктора Нортона.

А разве она такая?

Вспомнилось лицо Серены, этой крошки с голубыми глазами такого яркого оттенка, точно ясное небо отражалось в них. Она еще была очень слаба, чтобы что-то осознавать. Да и поймет ли когда-нибудь? Или оплошность хирурга в итоге оставит девочку на этом уровне развития, закрыв ей путь к взрослению? Неужели такого будущего Терри хотела для своей дочери? Да, конечно, она боролась за нее как могла. Но если бы они подали в суд, то наверняка выиграли бы дело, правда… Доминик вспомнила, что и медперсонал изменил свои показания на кардинально противоположные.

Что за мир такой вокруг, когда все решают деньги, а не истина? Неужели к этому стремилось общество? Или попросту все боялись последствий? Ведь если бы вину доктора Нортона признали, клиника лишилась бы одного из ведущих специалистов. Потому что, несмотря на то что произошло, Доминик не могла не признать заслуги этого человека перед обществом.

Доминик открыла бар и взглянула на бутылку вина. Желание облегчить душевную боль было настолько велико, что она не раздумывая достала штопор и открыла бутылку, налила в бокал вино, поднесла к губам и выпила залпом, чего никогда раньше не делала.

Вино провалилось в желудок, поднимаясь оттуда какой-то теплой волной, от которой проблемы отступили как бы на задний план, сделались менее болезненными. Доминик выпила еще вина. Шумно вздохнула. Стало несколько легче.

И, хотя она не решила, что будет делать дальше, на некоторое время ей показалось, что все не так уж страшно. Всегда можно начать заново, с нуля.