— Куда едем, мисс?

Голос таксиста звучал невозмутимо, словно в появлении обезумевшей пассажирки в вечернем платье и без верхней одежды не было ничего необычного, и это спокойствие немного привело Александру в чувство. Чуть отдышавшись, она назвала свой адрес, но потом неожиданно передумала и велела отвезти ее к Люсинде Брукс. Наверняка Люсинда проводит сегодняшний вечер дома и в одиночестве. А если она вздумала пойти в театр, то она, Александра, подождет ее у соседей, с которыми была немного знакома. Во всяком случае, это лучше, чем возвращаться домой и сходить с ума от горя.

— Все мужчины — безответственные, эгоистичные существа. Да-да, все до единого! Пустоголовые самцы, годные лишь на то, чтобы добывать пропитание для семьи и способствовать продолжению человеческого рода. Большего от них ожидать не приходится, и наши прародительницы были просто дурами, что допустили наступление патриархата.

Люсинда налила кофе себе и Александре и возмущенно заходила по комнате.

— Вот, например, этот твой Джордан. Как у него только хватило ума оставить тебя одну среди совершенно незнакомых людей? Он привез тебя на вечеринку и должен был позаботиться, чтобы с тобой ничего не случилось. А вместо этого он уединяется с приятелем и начинает решать какие-то неотложные вопросы!

— Наверное, он и предположить не мог, что там появится Ральф Уилсон… Хотя что теперь обо всем этом говорить? — Александра сделала пару глотков превосходного крепкого кофе и измученно откинулась на спинку кресла. — Я не смогу простить Джордана за то, что мне пришлось пережить такое унижение, а он никогда не забудет, что меня однажды оскорбили перед людьми его круга. Да как мы теперь будем смотреть друг другу в глаза? Впрочем, ответ известен: никак. Мы больше никогда не увидимся и… и… — Не выдержав, Александра судорожно разрыдалась.

— Хватит, Сандра, довольно! — Подбежав к подруге, Люсинда схватила ее за руку и потащила в ванную. — Сейчас ты примешь душ, потом я дам тебе успокоительное и уложу в постель. А утром, когда ты хорошенько выспишься, все покажется тебе не таким уж мрачным. Да и потом, если как следует разобраться, ничего позорного для тебя лично не случилось. Ну мало ли кто и когда нас оскорблял? И что же теперь доводить себя до нервного истощения из-за каждого негодяя? Да и твой Джордан не такое уж сокровище. Подумаешь, граф!

Рассуждения Люсинды немного успокоили Александру, и, когда она выходила из ванной, ей почти удалось убедить себя, что все случившееся — только к лучшему. Во всяком случае, теперь она точно знала, что Джордан просто использовал ее, как использовал раньше других доверчивых девушек. Иначе откуда Ральфу знать, что они посещали салон «Мужские грёзы», а не какой-то другой?

Вряд ли он мог выследить их, для этого ему нужно было или постоянно дежурить возле ее дома, или нанимать детективов, а это казалось весьма сомнительным, учитывая финансовые затруднения Ральфа. Да и потом, ведь она сама заподозрила неладное, оказавшись в этом чертовом салоне! И прежде всего потому, что Джордан был знаком с его сотрудницами. Мерзавец Ральф не сообщил ей ничего нового, только подтвердил ее собственные предположения. И это… это было самым ужасным, даже еще ужаснее, чем скандал. Потому что подтверждало убийственную правду: Джордан ее обманывал. А если так, то не стоило и сожалеть о том, что они больше не будут встречаться.

Александра была так измучена, что уснула сразу, как только оказалась в постели. Однако утром, когда она возвращалась домой, все мудрые ночные рассуждения показались ей жалкими и неубедительными. Какая разница, плох Джордан или хорош, обманывал он ее или нет? Главное, что ей было хорошо с ним, так хорошо, как еще не было ни с кем и никогда. И скорее всего уже никогда не будет. Она была просто дурой, что ни разу не побывала с ним в постели. Перестраховщица! Все чего-то боялась, рассчитывала… Наверняка, это были бы незабываемые минуты. А теперь у нее не останется даже таких воспоминаний.

Выйдя из такси, Александра доплелась до лифта и поднялась на свой этаж. Ей было так плохо, что не хватало сил даже на то, чтобы достать из сумочки ключи и открыть замок. Однако дверь почему-то оказалась не запертой. Недоуменно пожав плечами, Александра прошла в квартиру и ошеломленно застыла на месте. Прямо напротив нее стоял Джордан.

— Джордан, — пробормотала она, делая неуверенный шаг к нему. — Ты… как ты здесь оказался?

— Где ты была? — Его голос дрожал от гнева и пережитой тревоги. — Я уже не знал, что и думать, обзвонил все больницы, перебрал все возможные догадки… Как тебе не стыдно? — Он с силой встряхнул Александру за плечи, не отводя свирепого взгляда от ее лица, на котором в эту минуту смешались радость и испуг. — Неужели тебе даже в голову не пришло, что я буду тебя искать и сходить с ума от беспокойства?! Ты эгоистка! Своенравная, бездушная эгоистка, которая способна думать только о своих чувствах и переживаниях!

Он еще раз встряхнул ее, а затем так крепко прижал к себе, что у нее чуть не затрещали кости. Александра сама не поняла, как потянулась к нему, и их губы слились в отчаянно страстном поцелуе. Чуть позже Джордан ослабил хватку, и его руки мягко заскользили по изгибам тела Александры, которая все еще была облачена в вечернее платье. Поцелуи сделались более нежными, упоительными, и вскоре Александра затрепетала в объятиях Джордана, охваченная жарким пламенем. Она не заметила, когда ее руки, словно сами собой, потянулись к нему, забрались под рубашку и начали самозабвенно ласкать сильное и упругое мужское тело.

С губ Джордана сорвался протяжный стон, на минуту оторвавшись от Александры, он немного отстранил ее от себя и пытливо всмотрелся в ее глаза, словно выискивая ответ на немой вопрос. На какое-то мгновение ей стало не по себе. Она вдруг поняла смысл его вопрошающего взгляда и машинально попыталась высвободиться, но Джордан не разжал объятий и лишь отрицательно покачал головой.

— Нет, любовь моя, — сказал он, ласково поглаживая ее спину, — больше никаких отсрочек. Я не настаивал на близости, надеясь, что это поможет тебе больше доверять мне. Но все оказалось бесполезно — ты все равно находишь повод, чтобы чувствовать себя несчастной и обманутой. Прости, но какого дьявола я буду отказывать себе в радости заниматься с тобой любовью?

Александра хотела ответить, но от волнения у нее отнялся голос. Как бы там ни было, он хочет быть с ней, она для него желанна. И не все ли равно, что будет потом? Если все рассчитывать наперед, можно вообще никогда не быть счастливым. Пусть у нее будет всего лишь несколько дней безумного счастья, но их никто не сможет у нее отнять.

— Джордан, пожалуйста, скажи, что любишь меня, даже если это неправда, — попросила она, опуская руки ему на плечи и прижимаясь с такой трогательной беззащитностью, что у него защемило сердце.

— Я люблю тебя, Сандра, и это правда, хотя ты все равно не поверишь мне, — сказал он дрогнувшим от боли голосом. И добавил почти сердито: — Но с этим я пока ничего не могу поделать.

Он нашел «молнию» на ее платье, и оно с мягким шорохом упало к ногам Александры. Потом Джордан подхватил ее на руки и перенес на кровать. На мгновение Александра увидела их отражение в зеркале — элегантно одетый мужчина и женщина в черном кружевном белье — и ей вдруг стало страшно, что Джордан найдет какой-нибудь изъян в ее фигуре. Но Александра тотчас отбросила эти нелепые мысли и постаралась сосредоточиться только на объятиях Джордана. Сейчас он разденется, и она наконец увидит его обнаженным. После стольких дней ожидания и сдержанности, которая только мешала ей быть счастливой…

Бережно опустив Александру на покрывало, Джордан пристроился рядом и восхищенно осмотрел ее с головы до ног. Не верилось, просто не верилось, что период мучительного поста закончился, и ему больше не придется издеваться над своей мужской сущностью. Он попытался вспомнить, сколько они знакомы, и чуть не присвистнул от изумления. Всего каких-то пять недель! А ему казалось, что он уже целый год сходит с ума от невозможности дотронуться до любимой женщины.