— Вам, конечно, виднее. Как говорится, рыбак рыбака…

Кливер метнул в него злобный взгляд.

— По-вашему, я должен отказаться от денег Августы? Которые, кстати, она сама и предложила? Книга вышла давно и дохода больше не приносит. К тому же я увяз в долгах. Вы не представляете, во что мне это все обходится. И да, наверное, кое в чем мы перестарались.

— Похоже, вам пришлось распродавать мебель и картины.

Бен скользнул взглядом по голым стенам.

— Пришлось. Ситуация была не из легких. Августа предложила помощь, и я не мог от нее отказаться. Да и кто бы на моем месте отказался? Разве что сумасшедший.

— Довольно болтовни. Рассказывайте, что вы с ней сделали.

— Ладно. Должен сказать, эта ваша малышка, Брэдбери, та еще актриса. Такие спектакли перед Августой разыгрывала, такой себя изображала благодетельной да скромной — юбки носила только длинные, блузки с высоким воротником. Прямо-таки образец христианской набожности. Но меня-то она не провела. Я знал, что она на самом деле собой представляет, с кем крутит за спиной у Августы. Один из ее дружков — Скид Маккласки. Но в Саванне у нее и другие водились.

— Это ваши люди вам рассказали?

Кливер кивнул и вытер выступивший на лбу пот.

— Я приказал глаз с нее не спускать. Знал, что рано или поздно найду что-то такое, что смогу использовать против нее. Особенно и стараться не пришлось. Она своих приятелей принимала в домике для гостей. Иногда по несколько сразу.

Бен уже понял, что будет дальше.

— И ваши люди сняли ее на видео. А потом вы показали запись Августе Вейл.

— Кто прислал запись, старушка не узнала. Какой-то анонимный доброжелатель. Она никому не сказала об этом видео, но я сразу понял, что оно сильно ее расстроило. На следующий день мы обедали вместе, втроем, и атмосфера за обедом была совсем другая. Так что план сработал, и насчет денег я не беспокоился.

— И тут Зои пошла против вас?

— Не знаю как, но она, похоже, смекнула, что переменой в отношении к себе Августы обязана мне. Вскоре после того, как она убралась из Штатов и я уже думал, что никогда о ней больше не услышу, мне позвонили.

— Знаю. От вас потребовали двадцать пять тысяч сразу и десять миллионов потом.

— Тогда вы знаете все. — Кливер пожал плечами. — Я заплатил и заплачу остальное — не проблема.

— Вот как? А почему?

— Вам-то какое дело? Я сказал правду. Я готов заплатить обещанное. Если с ней что-то случилось, то это уже без меня. А теперь, сэр, если не возражаете, мне хотелось бы закончить наш разговор. У меня есть и другие дела.

Кливер начал подниматься из-за стола. Бен снова поднял револьвер.

— Сядьте. Вы никуда не пойдете.

— Вы мне не верите?

— Я хочу знать остальное. Насчет пророчества.

Кливер откинулся на спинку кресла.

— Так вот почему вы вчера завели тот разговор о пророчествах.

— Что было в коробке, которую доставил вам Скид Маккласки?

— Всего лишь осколок керамики. Черепок. Только и всего.

Бен вспомнил, что Том Брэдбери в Саммертауне упоминал о сделанных Зои находках и, в частности, говорил о древней керамике.

— Не понимаю. Зачем платить десять миллионов за какой-то черепок?

— Этого я вам сказать не могу, — заупрямился проповедник.

— Пока не скажете, отсюда не выйдете, — предупредил Бен, взводя курок. — Можете мне поверить. Так что вам лучше все рассказать.

— Ладно, — устало согласился Кливер. — Я отдал черепок в лабораторию. Там провели его углеродный анализ. Она не соврала — возраст подтвердился.

— Какой возраст?

Кливер вскинул голову.

— Керамика оказалась одного возраста с Книгой Откровения.

Бен недоуменно посмотрел на него.

— Не понимаю.

— Зои показала мне только один черепок. Остальные части у нее.

— Остальные части чего?

— Свидетельства. Она утверждает, что обнаружила глиняные таблички с надписями на древнегреческом. По ее словам, они были созданы в библейские времена. И, опять же по ее словам, тексты на табличках однозначно указывают на то, что святой Иоанн не был автором Откровения.

— И что?

— И все. Больше мне ничего не известно. Она не оставила мне выбора. Пришлось поверить ей на слово. Я не мог рисковать.

— По-моему, вы и сами не очень-то уверены в своей правоте.

— Так оно и есть. Буду откровенен. Вы держали в руках мою книгу и знаете, о чем она.

— О том, что с вами говорил апостол Иоанн.

Кливер кивнул и состроил гримасу.

Бен улыбнулся.

— Другими словами, вы хотите сказать, что на самом деле апостол Иоанн с вами не откровенничал.

— Ну конечно нет, — проворчал Кливер. — Как он может с кем-то откровенничать, если мертв почти две тысячи лет?

— Я так и думал.

— Вообще-то я сказал это так, чтобы было на что опереться, — попытался объяснить Кливер. — Проповедников хватает, и без надежного оружия не обойтись.

— Вы имеете в виду честных проповедников. Таких, кто не мошенничает.

— Всяких. В любом случае у меня была только одна опора — книга. Миллионы американцев покупали ее лишь потому, что верили, будто у меня открыта прямая линия связи со святым Иоанном. Что он лично удостоверил истинность всех изложенных в Книге Откровения пророчеств. И тут является эта стерва и заявляет, будто раскопала нечто такое, что может опровергнуть все мои утверждения. Будто нашла наконец те свидетельства, которые веками искали богословы всего мира. И будто эти свидетельства поставят точку в спорах об авторе Книге Откровения.

— И она оценила эти свои свидетельства в десять миллионов.

Кливер развел руками.

— Так она сказала. И мне пришлось отнестись к ее утверждениям серьезно. Одно дело, будь на ее месте какой-нибудь студентишка. Я бы сказал, что она блефует, и послал к чертям. Но Зои Брэдбери не студентишка. Она уважаемый ученый. Она пишет статьи. К ее словам прислушиваются. А если бы она выступила с этим по телевизору? Ее тут же поддержали бы другие, и мне пришел бы конец. Мою книгу перестали бы покупать. Моя политическая карьера лопнула бы.

— И прощайте сто миллионов.

Кливер печально кивнул.

— Эта дрянь пригрозила рассказать все Августе. Обещала выставить меня проходимцем, мошенником, аферистом.

— Вы и есть мошенник и аферист. Сами только что признали.

Пару секунд Кливер глядел в окно, потом повернулся и тяжело посмотрел на Бена.

— Да, мошенник. Да, жулик. Но не более того. Я никого пальцем не тронул. И в Грецию никого не посылал. Ни о какой бомбе я не знаю и ноги никому не ломал. Со Скидом Маккласки встречался один раз, когда он приносил мне коробку. И все. Я отдал ему деньги, и он ушел. — Кливер поднялся из-за стола с багровым от ненависти лицом. — Я ухожу. Если хотите, можете стрелять. Но имейте в виду, что вы будете стрелять в невиновного человека.

— Я вернусь, если узнаю, что вы мне соврали, — сказал Бен. — Вернусь и убью вас. Застрелю либо в упор, либо с тысячи ярдов. Теперь вы знаете, что это не пустые слова.

Проповедник молча направился к двери, и, глядя ему вслед, Бен вдруг почувствовал, что допустил где-то ошибку и все совсем, совсем не так.

В самом начале своей политической карьеры сенатор Бад Ричмонд не представлял собой ничего особенного — самый заурядный, ничем не примечательный мальчишка, нацелившийся пробиться в самый верх, но весьма туманно представлявший, как это сделать. Сын ставшего мультимиллионером дровосека из Монтаны, Бад никогда в жизни не работал по-настоящему и куда больше интересовался гольфом, девушками, рыбалкой и своим любимым «Порше-959», чем каким-то серьезным делом.

Всего лишь два года назад глава его аппарата и личный помощник Ирвинг Слейтер дошел до того, что был готов подать прошение об отставке. В тридцать семь лет глупо отказываться от перспективной карьеры и растрачивать силы на вялого, изнеженного болвана, воспринимающего политику как игру.

А потом кое-что случилось. Два эпизода, совершенно не связанные между собой и разделенные временным промежутком в шесть месяцев, круто перевернули весь мир Бада Ричмонда и дали Ирвингу Слейтеру тот шанс, что приходит лишь раз в жизни.