— Как же их взяли в Крестовые походы? — поинтересовалась Афдера.

— Варяги под знаменами германского императора Фридриха Второго Гогенштауфена участвовали уже в Шестом крестовом походе, затем и в Седьмом, под знаменами Людовика Девятого Французского. Скандинавы упоминаются в хрониках вплоть до тысяча двести девяносто первого года, когда крестоносцы оставили свои последние владения — Тир, Сидон и Бейрут. Варяги наверняка сопровождали французского короля во время похода от Дамиетты к Сен-Жан-д'Акру. Кто-то из них затем присоединился к Филиппу или к Гуго на пути в Европу.

— Почему для Людовика был так важен Египет? — задал вопрос Кронауэр.

— Раньше историки полагали, что он намеревался создать постоянную базу близ Святой земли не только для этого Крестового похода, но и для последующих. На самом же деле эта кампания имела еще и религиозный подтекст. В Библии неоднократно упоминается о пребывании Святого семейства в Египте. Поэтому Людовик считал завоевание этой страны своим священным долгом.

— Но ведь на жизни Иисуса и его родителей в Египте акцент делают скорее копты, чем католики, — прервала его Афдера.

— Это так, — вмешался Макс. — Для коптов факт нахождения Святого семейства в Египте очень важен. Они приспособили это повествование к своим собственным поверьям и делают упор на тех местах в Новом Завете, где рассказывается об этом. В Библии ничего не упоминается о пути, по которому следовало семейство, но копты попытались его проследить, и, надо сказать, сделали это очень тщательно.

— Правильно, — взял слово профессор. — Но представьте себе образ мышления тогдашнего христианского монарха. Людовик знал, что Святое семейство жило в Египте. Желание вырвать из рук неверных те края, где прошло детство Иисуса, было для него вполне естественным. Этого оказалось достаточно для организации Крестового похода.

— Когда Людовик узнал о существовании книги Иуды? — Афдере хотелось поскорее подобраться к главному.

— Вероятно, это произошло случайно. Книга, в оригинале или в греческом переводе, была найдена кем-нибудь из крестоносцев при взятии Дамиетты. Мы с Эоландом считаем, что это был именно тот экземпляр, который сейчас принадлежит вам.

— Черт возьми, прошло больше семисот лет. Почему вы думаете, что книгу принесли в пещеру похороненные там крестоносцы?

— Условиями освобождения Людовика и его братьев были уступка Дамиетты и выплата миллиона золотых безантов. Вероятно, когда король со своим войском покидал город, он решил не оставлять этот манускрипт и другие книги, священные для христиан, в руках неверных. Скорее всего, Людовик приказал тем рыцарям защищать книгу даже ценой собственной жизни, что они и делали.

— Как вы полагаете, Людовик знал о ее содержании? — спросила Афдера, делая пометки в бабушкином дневнике.

— Трудно сказать. Не исключено, что кто-нибудь из священников или дворян, сопровождавших его, перевел текст на греческий или на коптский. Возможно также, что король понял, какую опасность представляет эта книга для католической церкви и светской власти пап. Поэтому он и решил ее спрятать.

— Не проще ли было сжечь? — полюбопытствовал Макс.

— Нет. Сильно сомневаюсь в том, что этот христианин осмелился бы сжечь повествование об Иисусе, пусть даже созданное Иудой Искариотом. Монарх был крайне набожен и хорошо знал историю христианства. Нет, он не осмелился бы. Для него самым удобным — или, скажем так, наименее неудобным — выходом было отправить книгу подальше от Дамиетты и от мусульман, доверив ее трем рыцарям. Пока о ее местонахождении никто не знал, бояться было нечего.

— А эти крестоносцы, или, может быть, вы узнали что-нибудь о человеке по имени Элиазар?

— Почему вы задаете такой вопрос?

— Потому что в тексте много раз упоминается этот Элиазар, — объяснила Афдера.

— Я расскажу вам одну историю, хотя Грек был бы этим весьма недоволен. При взятии Людовиком Дамаска была якобы найдена книга с речениями Иуды и странный документ, напоминающий послание и подписанный именем Элиазар. Если не выходить за пределы легенд и слухов, то можно сказать, что короля охватила паника, когда ему перевели это послание. Возможно, для судеб христианства было бы лучше, если бы эти два текста существовали раздельно и как можно дальше друг от друга. Так они представляли бы меньше опасности.

— А вы установили, кем был этот Элиазар?

— Наверное, именно он писал под диктовку Иуды Искариота, был его последователем или просто образованным человеком. Видимо, это произошло после предательства Иуды. Нет никаких свидетельств того, что он имел учеников, когда был апостолом Иисуса.

— В Новом Завете говорится, что Иуда совершил самоубийство, но так ли это?

— Не могу сказать ничего определенного. Я специалист по Средневековью, конкретно — по Крестовым походам, а не по истории христианства. Думаю, ваш друг способен ответить на этот вопрос. — Колаяни показал на Макса.

— Видишь ли, Афдера, — начал тот. — Хотя все новозаветные Евангелия обличают Иуду, но ни в одном из них не приводится подробностей самого предательства. Марк не говорит, почему Иуда предал своего учителя. Лука предполагает, что Иуда был искушаем дьяволом, так что предательство совершилось по сатанинскому наущению. Лишь Матфей, единственный из всех евангелистов, сообщает о самоубийстве Иуды. Он указывает, что тот польстился на деньги, но при виде страданий Христа раскаялся и повесился на дереве.

— Значит, самоубийства могло и не быть. Тогда можно допустить, что Иуда встречался с этим Элиазаром.

— Вполне. Более того, Иуда мог окончить свои дни в Египте. Немало жителей Иудеи спасались от римского владычества и религиозных преследований в предместьях Дамиетты и Александрии. Так мог поступить и Иуда.

— Мы совершенно уверены в том, что следы книга и письма Элиазара обнаруживаются в Египте, в промежутке между прибытием сюда Людовика и его уходом в Палестину, — сказал Колаяни. — Видимо, нескольким рыцарям было поручено увезти книгу на юг Египта и оберегать ее. Двое крестоносцев в сопровождении нескольких варягов двинулись к Сен-Жан-д'Акру. Они везли с собой рукопись Элиазара. Путь одного из них мы с Эоландом проследили до Антиохии и Пирея, но дальше не смогли.

— Так что же стало с этими двумя крестоносцами? — спросила Афдера, которая с невероятной скоростью записывала слова профессора.

— В Сен-Жан-д'Акре они расстались. Один направился в место, известное как Водный Лабиринт, или Город семи ворот и семи стражей. Ни Эоланд, ни я не сумели установить, где именно, хотя бы на каком континенте он находился. Как я уже говорил, второй рыцарь с несколькими варягами добрался до Антиохии, а оттуда до Пирея. Это все.

— То есть этот второй человек мог иметь при себе рукопись Элиазара?

— Подтвердить это фактами я не могу. Но мы с Чарльзом не сомневаемся в том, что у этого рыцаря был документ, доверенный ему французским монархом. Об этом можно судить хотя бы по немалому эскорту.

— Может, именно об этом рыцаре гласит легенда, — проговорила Афдера.

— Что за легенда?

— Венецианская. В нашем городе есть арка, на которой изображены щит, меч и шлем. Некий рыцарь возвращался из Святой земли с драгоценной реликвией. В пути он познакомился с торговцем Морозини, вроде бы весьма благородным человеком, и между ними завязалась крепкая дружба. Торговец приютил его в своем богато отделанном венецианском доме, который находился как раз в том месте, где стоит арка, — на Корте Морозина. Там рыцарь увидел сестру Морозини, без памяти в нее влюбился и забыл о важном поручении своего сеньора, короля Людовика. К несчастью, это были не брат и сестра, а двое любовников, которые коварно сбежали из Венеции, прихватив с собой небольшое состояние, скопленное рыцарем, его шлем, щит и меч. Согласно легенде, с той самой ночи безутешный воин долго бродил по улицам, а потом на Корте Морозина, у колодца, нашли его доспехи. Когда рыцарь исчез, на закраине колодца остался его герб, выгравированный на доспехах.