— Афди, Афди!

Голос сестры, звавшей к мессе, вывел Афдеру из задумчивости.

— Иду. Я просто вспоминала бабушку.

Она взяла сестру под руку, и девушки пошли в церковь. Во время мессы Афдеру не покидало ощущение того, что за ней кто-то следил. В какой-то момент она повернулась вправо и обнаружила, что на нее внимательно смотрел мужчина в черном костюме. Девушка смутилась. Этот человек недавно обратился к ней непринужденно, по имени, как близкий друг, но она не знала его, как, впрочем, и почти никого из тех людей, которые сидели сейчас со скорбными лицами в битком набитой церкви.

После мессы присутствующие отправились в Ка д'Оро, чтобы оставить запись в книге соболезнований. Среди них были университетские профессора, директора музеев, почтенные антиквары, нелегальные торговцы древностями, владельцы ресторанов, ученые, переводчики с редких языков, шпионы, финансисты, адвокаты, коллекционеры с миллионными состояниями и расхитители могил.

— Как ты думаешь, чем занимается этот тип? — спросила Афдера, держа в руке бокал с пуншем.

— Ты про кого?

— Про вон того, в черном костюме, сшитом на заказ.

— Ни разу его не встречала. Видный мужчина, тебе не кажется?

— Согласна. Спрошу у Сэмпсона, может, он знает, — сказала всерьез заинтригованная Афдера.

Она стала искать адвоката и заметила, что человек в черном попрощался с несколькими людьми, также ей незнакомыми, покинул дворец и затерялся в толпе на Страда-Нова.

Афдера вернулась к гостям и столкнулась с Хэмилтоном.

— Сэмпсон! А я тебя как раз искала. Ты видел человека, который только что вышел?

— Не понимаю, о ком ты.

— Спортивного телосложения, стройный, в черном костюме. Наверное, он при деньгах. Костюм сшит на заказ, видимо, на Сэвил-роу. ^[6] Похож на лондонского брокера.

— Дорогая, я, наверное, не очень внимательно смотрел на этого модника. Но ведь твоя бабушка поддерживала деловые связи с множеством разных людей, которых даже я не знаю.

— Ладно, это не важно, — заключила Афдера и хотела было отойти от Сэмпсона, но тот спросил:

— Так что же лежало в том сейфе?

— Поговорим потом. Если хочешь, можем увидеться завтра у нас в библиотеке. Мне понадобится твоя помощь, прежде всего в том, что касается контактов бабушки. Ты же знаешь почти всех ее деловых партнеров. Мне нужны кое-какие имена.

На следующий день Афдера и Ассаль все еще находились под впечатлением от похорон. Афдера завтракала, накинув домашний халат, когда явился Хэмилтон. На нем был безукоризненный синий костюм в тонкую полоску и шелковый галстук от фирмы «Маринелла».

— Добрый день. Роза.

— Добрый день, синьор Сэмпсон. Синьорина Афдера завтракает в библиотеке.

— Не беспокойтесь, Роза. Я сам поднимусь туда.

Из-за приоткрытой двери доносились звуки цфасмановского «Интермеццо» и голоса сестер Брукс.

— Привет, Сэмпсон.

— Привет, Афдера, — посмотрел на нее адвокат, затем перевел взгляд на Ассаль, одетую лишь в легкую шелковую ночнушку.

Сестра направилась к двери. Афдера знала, что сестра притягивает к себе взгляды многих мужчин и прежде всего Сэмпсона. Она видела, как адвокат смотрел на Ассаль всякий раз, когда сталкивался с ней.

— Почему бы тебе не сказать ей, что она тебе нравится? — спросила Афдера Сэмпсона и тот покраснел от неожиданности.

— Не знаю. Наверное, боюсь, что она мне откажет. Ладно, давай перейдем к делам. — Хэмилтон открыл черный портфель и стал вынимать из него бумаги, которые надо было подписать. — Так что же лежало в сейфе?

Афдера встала, взяла пластмассовую коробку, поставила ее на стол и открыла. Увидев рассыпающуюся от старости книгу, Сэмпсон удивленно произнес:

— Старая рукопись. И что в ней такого? Почему ее окружает столько загадок?

— Перед тобой, мой дорогой Сэмпсон, считавшееся утраченным Евангелие от Иуды. Единственная книга, в которой говорится о нем.

— Ты имеешь в виду Иуду Фаддея?

— Нет. Иуду Искариота, который, как принято считать, предал Иисуса Христа.

— Думаешь, что вот эта стопка листов, которая распадается на глазах, содержит настолько важные вещи?

— Так считала бабушка. Рядом с Евангелием лежал ее довольно объемистый дневник.

— Какие контакты нужны тебе?

— Мне нужно знать, были ли у нее хорошие знакомые в бернском фонде Хельсинга.

— Я проверю, но почему именно они?

— Только там могут отреставрировать книгу и перевести ее для нас так, чтобы информация никуда не просочилась. Считается, что фондом управляют крайне влиятельные люди из разных стран, которых интересует искусство, а не прибыль. Они дают деньги на реставрацию предметов древности, чтобы восстановить картины прошлого. Бабушка несколько раз отдавала им на восстановление вещи, которые попадали к ней. Если она доверяла им, то почему мы не должны этого делать?

— Ты хочешь сама отвезти книгу в Берн?

— Да. Бабушка перед смертью дала мне такое поручение. Я знаю, что это было для нее важно. Значит, это важно и для меня.

— О них ходят не очень-то хорошие слухи. Никто толком не знает, кто стоит за этим фондом. Он располагает большими средствами, содержит дорогостоящие лаборатории, но никому не известно, откуда поступают деньги.

— Глупости.

— Надеюсь, что так. Мне не хотелось бы судиться с фондом, о котором нет никакой информации. Говорят даже, что за ними стоят торговцы оружием и колумбийские кокаиновые короли, которые таким образом отмывают деньги.

— Мне все равно, чем они там занимаются, лишь бы помогли отреставрировать и перевести Евангелие. Я не хочу знать, откуда эти люди берут деньги, — отрезала девушка, давая понять, что разговор закончен.

Афдера не стала передавать Сэмпсону слова бабушки о том, что порученная ей миссия грозит опасностью и что некие темные силы хотят завладеть книгой.

Перед тем как выйти из библиотеки, адвокат обернулся и сообщил, что в ближайшие два-три дня можно будет вскрыть завещание Крещенции.

— Я займусь всем, что связано с уплатой налога на наследство в Италии, Швейцарии и Соединенных Штатах, — добавил он. — Вся бабушкина собственность перейдет к вам с Ассаль, как и ее бизнес. Она хотела, чтобы вы вместе продолжали ее дело. Я буду помогать тебе, пока это необходимо, а потом ты сможешь, если захочешь, вести дело без моих подсказок.

— Сэмпсон, я никогда не смогу обойтись без твоих подсказок, да и сестра тоже, — шаловливо взглянула на адвоката Афдера.

— И вот что. Если ты думаешь, что содержимое этой коробки могут украсть, то береги ее. Тот, кому это нужно, уже наверняка знает, что книгу изъяли из банковского сейфа.

В государственном секретариате царила суета по случаю прибытия французского президента. Кардинал Льенар лично контролировал подготовку к приему высокого гостя вплоть до последних мелочей.

— Сестра Эрнестина, попросите отца Мэхони прийти ко мне, — сказал он, не отрываясь от программы визита и других бумаг.

Монахиня-француженка уже несколько десятилетий подряд составляла распорядок официальных мероприятий кардинала и вела его корреспонденцию. Многие в Ватикане называли ее новой Паскалиной Ленерт, намекая на влиятельную помощницу Папы Пия Двенадцатого, служившую ему с девятьсот семнадцатого года, когда того назначили нунцием в Баварии, и вплоть до смерти понтифика в пятьдесят восьмом году. Некоторые члены курии, не ладившие с Льенаром, говорили о ней как о папессе. Ни один человек или документ не мог проникнуть к государственному секретарю помимо монахини.

Даже могущественный кардинал Ульрих Кронауэр, личный помощник Его Святейшества, считавшийся «папабельным» на двух последних конклавах, один из сильнейших врагов Льенара, однажды сказал: «Легче проникнуть к Папе мимо швейцарских гвардейцев, чем к нашему любезному Льенару — мимо сестры Эрнестины». Кардиналы, собравшиеся вокруг Кронауэра, тогда рассмеялись, но осторожно, чтобы эта шутка не дошла до ушей государственного секретаря.