— Значит, отец разоблачил Рюля. Вот почему он велел мне прекратить работу, — задумчиво проговорила Эмма. — Но ему недоставало неопровержимых доказательств. И сейчас я наткнулась на эти недостающие сведения.

— Блестящий план, а? Как ловко Энтони все устроил. Ни тайников для передачи информации, ни внезапных подозрительных отлучек, чтобы проворачивать свои дела. Все на виду, все как обычно. — Браво помолчал. — Эмма, тебе удалось выяснить, куда он отправлял сведения?

— Для этого необходимы копии протоколов передачи в реальном времени, — сказала Эмма. — Не буду вдаваться в утомительные подробности, но мне удалось найти расхождение в содержании передаваемых последовательностей на входе, при отправке из Лондона, и на выходе, то есть в Вашингтоне. Пришлось просеять гору информации…

— Можешь отправить этот шифр мне на телефон?

— Да, конечно.

— И частоту радиоволн, которую Энтони использовал для передачи сигнала.

— Частота менялась каждую неделю. Я отправлю тебе список.

— Хорошо. Сделай это прямо сейчас, пожалуйста.

— У тебя появилась идея, верно?

Браво увидел, как Калиф выбрался из машины, отчаянно жестикулируя. Без сомнения, «близнецы» со своими винтовками рвались в бой.

— Возможно.

— Выражаешься в точности, как отец.

Почему в последнее время все вокруг твердят ему об этом?

— Эмма, я должен идти.

— Секунду, Браво… я выяснила еще кое-что. Ты должен знать. Отец и Дженни… поддерживали определенные отношения.

Браво закрыл глаза. Он не хотел этого слышать, не хотел, чтобы подозрения отца Мосто оказались правдой… Словно со стороны он услышал собственные слова:

— Какого рода отношения?

— Я… на самом деле я не знаю. Он снимал для нее квартиру в Лондоне.

— Как долго?

— Браво, ради бога, успокойся. Нет никаких доказательств, что у них с отцом был роман.

Браво поднес свободную руку к лицу и с силой потер веки большим и указательным пальцами, пытаясь усмирить мучительную резь в глазах.

— Как долго, Эмма?

— Одиннадцать месяцев.

— Господи. У них был роман.

Эмма молчала. После недолгой паузы он проговорил:

— Как еще это можно объяснить, Эмма?

Снова молчание. Браво увидел, как Калиф направился в его сторону.

— Мне правда пора.

— Понятно. Береги себя, Браво.

— Ты тоже.

— Держи меня в курсе событий. — Эмма засмеялась, но Браво услышал в этом смехе щемящие нотки сарказма. — Мне не нравится блуждать в темноте…

— Мне тоже. — Неужели это слезы, слезы на его глазах? — Спасибо тебе, Эмма. Мы оба тебе обязаны, и я, и отец.

Он повернулся и зашагал обратно к машине, поравнявшись с Калифом на полпути.

— Вы говорили, что отец хотел быть в курсе всех событий, а вы были его глазами и ушами на Ближнем Востоке. — Он открыл полученное от Эммы текстовое сообщение и показал Калифу высветившийся на экране список радиочастот. — Вам приходилось записывать сигналы на этих частотах?

Калиф прищурился, вглядываясь в ряды цифр.

— Тут их слишком много, не могу точно сказать. Вся информация у меня в офисе…

— Что ж, пусть эти двое думают, что им угодно, — сказал Браво, — но мы должны отправиться туда немедленно.

— Браво, я вынужден напомнить тебе твои же собственные слова: неразумно отходить от первоначального плана.

— Слишком поздно, — мрачно ответил Браво. — Все равно ваш приятель Картли уже сгубил весь план к чертовой бабушке.

Офис Калифа располагался в современном высотном доме, одной из пяти одинаковых башен с балконами на всех этажах, напоминающих белые картонки из-под молока. Башни объединяло общее название «Синоп-А-Блок». К входу вела петляющая дорожка. По обеим сторонам черной асфальтовой полосы выстроились аккуратно подстриженные кипарисы. Розовые осенние крокусы, по случайности или, может быть, из экономии рассаженные слишком редко, слабо покачивались, приветствуя гостей. Браво и Калиф, недовольные, сидели в тарахтящей машине, в то время как «близнецы» сновали тут и там среди деревьев, обследуя окрестности. Особенный интерес у них вызвали рабочие на подъемной площадке, которые чистили фасад при помощи пескоструйной установки.

— Не знаю, как тут можно жить, — сказал Калиф. — Эти здания построили по советскому проекту, и очень неудачному. Беднягам постоянно приходится заменять детали фасадов, заново облицовывать балконы и так далее.

Он вытряхнул сигарету из пачки, щелкнул зажигалкой.

— Не волнуйся, эти двое абсолютно надежны. Ты спокойно можешь доверить им свою жизнь.

— Даже тому, что разгуливает со сломанным носом?

— Ты рассуждаешь по-американски. — Калиф щелчком смахнул с кончика языка крупицу табака. — Ты удивил его. До того, как ты на него бросился, Дьюра был уверен, что перед ним трус. Боль для этих людей не имеет никакого значения, а проявленная тобой смелость — имеет.

Бебур вернулся к машине, сжимая в одной руке телефон, в другой — маузер. Лицо у него было совершенно серое.

— Что случилось?! — встревожился Калиф. — Вы что-то обнаружили?

— Михаил. Он убит. Прошлой ночью, в нашей церкви. Вместе с одним из священников, — бесцветным голосом проговорил Бебур. На его лице застыло напряженное, сосредоточенное выражение; он держался очень прямо, под кожей перекатывались мышцы. Воин, принявший вызов. — Его жена проснулась и увидела, что он не ночевал дома. Само по себе это ничего не значило, но утром он не пришел в магазин и не отвечал на звонки. Сыновья собрались и отправились в церковь. Ясное дело, они просто обезумели от горя и ярости.

Браво выбрался из машины.

— Кто это сделал? — Стоя лицом к лицу с Бебуром, он впервые смотрел ему прямо в глаза, как воин — воину. — Кто убил Картли?

— Деймон Корнадоро.

Калиф швырнул сигарету в окно и выскользнул из машины, встав рядом с Браво.

— Есть доказательства?

Бебур кивнул.

— И Картли, и священник убиты одним и тем же способом. Колющий кинжал. Почерк Корнадоро. — Он обернулся к подошедшему товарищу.

— Все чисто, — сказал Дьюра. — Пока.

Браво вздрогнул.

— Вы сказали — колющий кинжал?

Бебур кивнул.

— Да. Это очевидно, поскольку…

— Знаю… Резаная рана, нанесенная предназначенным для колющих ударов кинжалом, выглядит определенным образом. — Именно Картли упомянул об этом, рассказывая Браво о смерти отца Дамаскиноса. Его горло было перерезано необычным способом… убийца орудовал кинжалом, предназначенным для нанесения колотых ран. Так расправляется с жертвами один из наемников рыцарей святого Клемента.

Последний кусочек чудовищной мозаики встал на свое место.

— Это был Корнадоро. — сказал он.

Все трое посмотрели на него вопросительно.

— В смысле? — поинтересовался Калиф.

— Отца Дамаскиноса убила не Дженни Логан, а Корнадоро.

Теперь он убедился окончательно. Дженни говорила правду, с самого начала говорила правду… Браво вспомнил растерянное выражение на ее лице при вести о смерти отца Дамаскиноса. Он так злился на нее, что решил, будто она притворяется, но ее изумление было совершенно искренним. А отец Мосто? Дженни ведь говорила, что ее подставили намеренно… Корнадоро был вполне способен придумать и осуществить подобный план, и он был в Венеции, когда произошло убийство.

— Сыновья Михаила настаивают на немедленном возмездии, — сказал Бебур.

— Они просили нас приехать в магазин для получения дальнейших указаний. — Дьюра взглянул прямо в глаза Браво. — Теперь мы поступим так, как должны. Не вмешивайтесь.

— Корнадоро умен, очень умен, и вам это прекрасно известно, — сказал Браво. — Убить его непросто, вдобавок он знает о наших намерениях. Ваше решение открыто преследовать его — просто-напросто идиотизм.

Дьюра, задетый за живое, кинулся было на Браво, но Бебур шагнул вперед и встал между ними.

Калиф в отчаянии воздел руки.

— Неужели мы и в самом деле должны стать врагами?! — горестно воскликнул он.

— Мы не враги. — Оттеснив напарника подальше от Браво, Бебур посмотрел на Калифа. — Но не стоит путать нашу верность Картли и договоренность с вами. Мы не подчинимся вашим приказам.