– О сэр, даже в два раза больше людей не выстоят перед моим похитителем. Не хочу никого обидеть, но он обладает невероятным коварством и почти нечеловеческой силой.

Сидящие за столами мужчины заметно ощетинились от такого оскорбления, и группа неопрятных головорезов, до этого сохранявших спокойствие, поднялись как один человек. Ноэль заметила, что Куин больше не улыбается, а разглядывает ее с настороженным уважением. Торжествуя, она сделала последний выпад.

– Как могла я так глупо навлечь на вас гнев этого американца!

Комната словно взорвалась.

– Американец!

– Чертов янки!

– К дьяволу ублюдка!

– Клянусь господом, никто не сможет сказать, что дюжина богобоязненных англичан не справятся с одним жалким америкашкой!

– Покажем ему?

– Когда мы с ним закончим, он не сможет больше похищать невинных юных девушек!

– Да!

– Проучим его!

Группа головорезов двинулась к ней.

– Где этот мерзавец?

При виде жажды крови в их глазах Ноэль заколебалась.

– Я здесь.

Куин единственный в комнате остался сидеть. Он медленно поднялся из-за стола и слегка поклонился ошеломленным защитникам.

В конце концов, от толпы отделился бородач: – Выйдем-ка во двор, янки.

– Я бы с удовольствием, – холодно ответил Куин, – но позвольте мне вначале представиться. Я Куин Коупленд, а эта леди – Ее Высочество, одна из самых знаменитых шлюх Лондона.

Ноэль задохнулась от возмущения.

– Не считай нас идиотами,– выкрикнул один.

– Ага! Нас так запросто не проведешь!

Куин небрежно оперся ногой о скамейку и поднял кружку с элем.

– Я не виню нас за недоверие. Ее Высочество кружит головы мужчинам с восемнадцати лет.

– С восемнадцати? Да она сейчас не намного старше.

Куин торжественно посмотрел на них. – Этой леди тридцать. Поразительно, верно? – Он бесцеремонно ткнул в ее сторону кружкой. – Конечно, по ее телу легче определить возраст, чем по лицу.

Дюжина пар глаз повернулись осмотреть девушку, и Ноэль побледнела от ярости. – Это ложь! – закричала она.

Но мужчины уже не были так уверены: Ноэль видела в их глазах подозрение. Высоко подняв голову, она вскипела: – Вы подлец, сэр. Сначала вы погубили мою младшую сестру, а сейчас губите меня.

– Отлично сказано, Ваше Высочество, но это не сработает, – произнес Куин, растягивая слова. – Эти люди слишком проницательны, их не проведет твоя ложь.

Мужчина в серой толстовке выступил вперед. – Думаю, ты должен позволить нам самим решить. Что ты с ней делаешь здесь?

– Хорошо. Хотя, признаюсь, я бы не хотел обсуждать свою глупость.

Куин швырнул на стол несколько монет. – По кружке эля каждому.

Трактирщик крадучись вышел из кухни и вместе со старухой начал наполнять кружки. С растущим беспокойством Ноэль следила, как Куин вышел к камину и оперся рукой о каминную полку.

– Две ночи назад я был в таверне в Лондоне. Ее Высочество подошла ко мне, и мы договорились о цене. Могу сказать вам, джентльмены, она стоила каждого фартинга. – Он ухмыльнулся взбешенной Ноэль. – Когда на следующий день я собрался в Йорк, мой живот был слишком полон вашим прекрасным английским пивом. Я пригласил ее с собой. Она сказала, что я буду должен ей десять фунтов за это путешествие. Я, как дурак, согласился. Когда мы выехали из Лондона, эта шлюха сказала мне, что десяти фунтов мало, и я должен заплатить больше. Мы спорили до сегодняшнего вечера, когда она поклялась, что я заплачу двадцать пять фунтов, или пожалею, что родился на свет. Двадцать пять фунтов, – пожаловался Куин, отлично зная, что эти мужчины в жизни не видели столько денег сразу. – Что такого может быть между женских ног, что стоит двадцать пять фунтов? Конечно, я отказался, и она выполнила свою угрозу. Так что вы видите, джентльмены, я оказался дураком: позволил женщине играючи обвести меня вокруг пальца.

Ноэль видела, что кое-кто сочувствует ему, но другие все еще сомневались.

Один из фермеров взглянул на нее. – Что вы скажете на это, мисс?

И снова она уронила слезу. – Меня воспитали в любви и заботе, сэр. Я не владею искусством защиты от столь вопиющей лжи.

Мужчина в серой толстовке подошел к ней. – Вы утверждаете, что все еще девственны?

Ноэль тяжело сглотнула. – Да.

– Давайте-ка проверим. Найдите повитуху. Она скажет, действительно ли девушка непорочна. Так мы узнаем, говорит ли она правду.

Ноэль отшатнулась в смятении, когда мужчины одобрили это предложение громким стуком пустых кружек по деревянным столам.

– Не думаю, что это потребуется. Не правда ли, Ваше Высочество? – вкрадчиво произнес Куин.

Ноэль печально покачала головой.

Раздались приглушенные возгласы и ругательства; настроение мужчин стало угрожающим. Слишком многие из них были знакомы с вероломством шлюх, и им не понравилось, что их провели.

Бородач схватил Ноэль за плащ и сдернул его. – Оставь ее нам, Янки. Мы научим ее хорошим манерам!

Страх сжал ее сердце, когда она увидела, что еще несколько сурово выглядящих мужчин приближаются к ней.

– Ага. Когда мы закончим с ней, она станет с большим уважением относиться к мужчинам.

– В следующий раз подумает, прежде чем устраивать свои штучки.

Куин легко рассмеялся и прошел сквозь толпу, остановившись прямо за Ноэль. Одной рукой он обхватил ее, словно стальным обручем; ее плечи были прижаты к его твердой груди.

– Я чувствую искушение воспользоваться вашим предложением, но, честно говоря, я сам еще с ней не рассчитался. – С этими словами он просунул руку за корсаж ее платья и стал ласкать обнаженную грудь.

Ноэль была готова умереть от унижения, когда его большой палец тронул ее сосок, а мужчины подбадривали, с вожделением следя за этим зрелищем. Она пыталась уклониться, но рука на ее талии была непреклонна.

– Так-то лучше, янки.

– Она запоет другим голосом, когда ты опрокинешь ее на спину.

Под грубой унизительной лаской Куина Ноэль крепко зажмурилась. Его резкий смех звенел у нее в ушах. Мужские замечания стали еще вульгарнее, их предложения – непристойнее. Наконец Куин убрал руку и шлепнул ее по заду.

– Если вы извините меня, джентльмены, я чувствую желание закончить то, что начал.

Одобрительные возгласы стали еще скабрезнее. Ноэль почувствовала, что ее плечи снова укутал плащ, и сильные руки направили ее к выходу из комнаты.

Когда ночной воздух коснулся ее лица, Ноэль ощутила перемену в Куине. Он тянул ее по разбитому булыжнику двора со зловещей целеустремленностью. Та легкая насмешливая праздность, которую он демонстрировал в пивной, исчезла.

– Ты, проклятая маленькая идиотка. Из-за твоих глупых фокусов тебя чуть не изнасиловали, а меня – не убили.

Ноэль обернулась, готовая ответить на оскорбление, но выражение свирепой ярости на его лице остановило ее. Губы его побелели от гнева, в углу щеки подрагивал мускул.

– Ты так и не усвоила урок? Ты не отделаешься от меня, пока я с тобой не закончу. – Железными пальцами он схватил ее за плечи и яростно встряхнул. – Еще одна подобная выходка, и клянусь богом, я изобью тебя до полусмерти.

Куин втолкнул ее в экипаж и захлопнул дверь с такой силой, что тот закачался на рессорах. Ноэль услышала, как он взобрался наверх, и карета рванулась вперед так неожиданно, что ее бросило на пол. Пытаясь подняться на сиденье, она изо всех сил вцепилась в ремень, который висел у дверцы.

Они летели сломя голову, и она не сомневалась, что это именно Куин держит вожжи, но никогда еще он не правил так безрассудно: колеса буквально на дюйм огибали глубокие канавы, тянущиеся по краям дороги; на поворотах карета наклонялась так сильно, что она уверилась: Куин убьет их всех. Наконец он снизил темп, не потому, что его заботил ее комфорт, кисло думала Ноэль, а чтобы поберечь лошадей.

Пока эта тюрьма на колесах неуклонно несла ее на север, она начала плакать по-настоящему: сначала от сердитого разочарования из-за срыва побега, и, наконец, от страха перед тем, что ждало ее впереди.