Было почти два часа ночи, и воздух утратил влажность. Олеандры и оливы наполняли приятным ароматом берега Эврота, плеск вод которого ласкал наш слух. В небе как никогда сверкали яркие звезды, а почти полная луна выглядела платиновым диском, тут и там прорезанным голубоватой чеканкой. Одна или две нимфы, наверное, дополнили бы прелесть этой буколической картины. Но я вынужден был довольствоваться Микаэлом, одетым в костюм, похожий на камуфляж коммандос, с мазанным темным кремом лицом и вооруженным до зубов.

Четыре часа назад мы посадили, несмотря на их протесты, Ганса и Амину в машину с шофером, которая отправилась в Афины. Гелиос демонстративно и весьма решительно указал Микаэлу, что покупать билеты на их настоящие имена, в то время как банда разъяренных безумцев идет по нашим следам, было шагом далеко не умным.

Мысль, что мои друзья находятся в безопасности, так облегчила мою душу, что я сам удивился этому. До той минуты, когда машина тронулась, я сам не понимал, насколько страх за них давил на меня.

Когда они уехали, Микаэл объявил мне, что Гелиос подтвердил свои указания, и потому я почти бездумно шел за ним между деревьями, осторожно пробираясь к станции очистных сооружений. Когда я говорю «осторожно», я слышу свои приглушенные шаги и почти скользящие — его.

Когда мы подошли к небольшому зданию станции, он потянул меня за рукав, чтобы я прижался к стенке, и внимательно посмотрел вокруг, готовый стрелять.

Не переставая озираться по сторонам, он достал из своего рюкзака, который я ему передал, какой-то инструмент, каким, вероятно, пользуются взломщики. И он умело им действовал, я должен был это признать. Не прошло и трех минут, как дверь поддалась, и он подтолкнул меня внутрь, прикрывая меня с тыла.

Оглядевшись в последний раз, он тоже вошел и осторожно закрыл за собой дверь. Я достал электрический фонарик и осветил его лучом помещение. Микаэл резко схватил меня за руку и направил луч к полу.

— Только не в окно! — пробурчал он. — Они могут заметить нас изнутри.

Разочарованно вздохнув, я посмотрел под ноги. Бетон. Но, как правильно догадалась Амина, металлический люк находился под пультом управления, укрепленном на стене. Я потянул за ручку.

— Заперто, — сказал я, выпрямившись.

— Дайте я попробую.

Микаэл заставил засов отскочить с еще большей легкостью, чем замок двери, и приподнял крышку люка. Нашему взору открылось нечто вроде квадратного отверстия, размером один на один метр, глубину которого мы определить не смогли. Ржавые металлические прутья, установленные через равные промежутки, образовывали нечто вроде лестницы. Я сунул туда фонарь и увидел бетонную плиту на глубине каких-нибудь восьми или десяти метров.

— Идите первым. — тихо сказал я, делая знак своему спутнику.

Он спустился с величайшими предосторожностями, чтобы не запутаться в электрических кабелях и трубах, и когда оказался внизу, присел на корточки и махнул мне рукой, призывая присоединиться к нему. Я вскинул рюкзак на плечо и начал спускаться, предварительно закрыв за собой люк.

Микаэл прислонился к спасительной лестнице и направил свет фонаря в небольшой туннель, открывавшийся перед нами, одновременно обратив туда и дуло пистолета. Там был тупик. На стенах виднелось множество различных электрических устройств, от которых тянулись десятки разноцветных кабелей.

— Вы слышите этот гул? — прошептал мой спутник.

— Наверное, это генератор.

Я сделал несколько шагов и обнаружил бронированную дверь. На высоте человеческого роста, над красной табличкой, информирующей о возможности поражения током, висело предупреждение: «ОПАСНО».

— Подвиньтесь, профессор.

Микаэл попробовал открыть замок, но тот не поддался.

— Ну что? — осведомился я.

— Три замка, и все отличные.

Я в нетерпении топнул ногой.

— Вы хотите сделать это вместо меня?

Наконец после долгих усилий дверь подалась, и мы увидели самое обычное помещение, где гудел электрический генератор. Микаэл обвел его фонарем. Ни двери, ни люка в полу. Перед нами был лишь пульт управления этой адской машиной.

— Что-то, должно быть, от нас ускользнуло, — заключил я.

— Не вижу что. Наверное, какая-то мелочь.

Я поднял с пола окурок и поморщился. Их был там добрый десяток, причем разных сортов. Вот уж, право, не место для собраний.

Микаэл поторопил меня:

— Выходим отсюда. От этого шума голова раскалывается.

Я нахмурился и внимательно осмотрел приборы. Генератор работал на полную мощность.

— Микаэл… вы что-нибудь слышали перед тем, как мы спустились?

— Над нами бетонный пол, профессор. Снаружи этот шум услышать невозможно.

— Нет, я имел в виду станцию очистных сооружений.

Он удивленно взглянул на меня.

— Вы слышали шум турбин, когда мы спустились?

— Нет, все было тихо.

— Потому что станция не работает.

— И что?

— И то! — ткнул я пальцем в сторону пульта управления. — Вы можете мне сказать, куда идет этот ток, если она сейчас не работает?

Микаэл почесал подбородок, догадываясь, к чему я клоню.

— Но может быть, этот генератор снабжает электричеством один или несколько домов в городе?

— Для такого генератора, как этот, главное — избежать подключения к электрической сети города.

Неожиданно помещение залил яркий свет, и я похолодел. Микаэл вырвал у меня из рук фонарь, погасил его и приложил палец к губам, показывая мне на потолок. Я увидел решетку, через которую проникал свет, и четыре ноги. Двое мужчин по-гречески горячо обсуждали фильмы, которые они недавно посмотрели, и красоток, которые им понравились больше всего. Если это были наши стражи, то целомудрие не было их добродетелью. К тому же они очень много курили, потому что к концу спора через решетку была брошена целая куча окурков, которые присоединились к десяткам других, тех, что я увидел войдя. Наконец они удалились, свет погас, и мы отчетливо услышали, как хлопнула дверь.

— Интересно, — сказал мой спутник, зажигая фонарик.

— Как, по-вашему, они выбрались наверх?

— А как вы сами считаете, профессор?

Я представил себе, как они прыгают мне на плечи, и поморщился.

— Нет, должен быть другой вход. Тот, которым воспользовался наш приятель, установивший у нас бомбу, чтобы вернуться к своим дружкам. Я плохо представляю себе, как он мог забраться наверх в костюме за две тысячи евро.

— Лучше и нам пройти там, а не через дверь. Меньше шансов, что нас засекут. Наклонитесь!

Я недовольно пригнулся, и Микаэл взобрался мне на плечи. Он, должно быть, весил килограммов семьдесят при росте метр семьдесят пять, и мне было нелегко выпрямиться. Когда мне наконец это удалось, ему пришлось пригнуться сантиметров на двадцать.

— Осторожно, профессор… вы хотите меня угробить, что ли?

От простого нажатия решетка совершенно бесшумно повернулась на больших штырях, которые прочно держали ее с одной стороны.

Микаэл подтянулся на руках.

— А я? Как я поднимусь?

— У меня в рюкзаке есть веревка… О Боже!

— Что такое?

— Отодвиньтесь немного, профессор.

— Что?

— Отодвиньтесь, вам не потребуется веревка.

Я услышал тихий шорох и, не веря своим глазам, увидел алюминиевую лестницу, которая, разворачиваясь, опустилась с потолка к моим ногам и остановилась в нескольких сантиметрах от пола с характерным для гидравлического домкрата шумом.

— Черт побери…

— Поднимайтесь.

Я повиновался. Хотя и не очень устойчивая, лестница была крепкой, и, одолев несколько ступенек, я присоединился к Микаэлу, который нажал другую кнопку на маленьком пульте на стене. Лестница легко, почти бесшумно, сложилась, и решетка закрылась.

— Потрясающе, — пробормотал я.

— Я пока не уверен в этом, но, согласно табличке, — прошептал он, указывая на другую кнопку, — эта штука, похоже, приводит в действие систему, закрывающую решетку. Должно быть, они используют ее днем.