— Какая ты суровая! Давай перейдем к действиям.

Либби даже не думала возражать, когда Кэл поцеловал ее. Все продолжается, как во сне, твердила она себе. Наверное, во сне к ней придут и ответы на все вопросы.

Сзади послышался громкий, раздраженный кашель. Отпрянув от Кэла, Либби оглянулась на отца.

— Ох…

— Мама зовет всех за стол, — объявил Уильям и вернулся на кухню.

— По-моему, он все лучше относится ко мне, — задумчиво проговорил Кэл.

Уильям окинул жену хмурым взглядом.

— Каков нахал! То и дело хватает моих женщин.

— Твоих женщин! — Каролина громко расхохоталась. — Уилл, прекрати! — Она тряхнула головой, и серьги в ухе заплясали. — Кстати, руки у него очень даже ничего.

— Напрашиваешься на неприятности? — Уильям притянул жену к себе.

— Как всегда. — Каролина пылко поцеловала его и только потом повернулась к двери. — Садитесь за стол! — позвала она, наградив Кэла лучезарной улыбкой. — Салат уже готов.

Она поставила четыре миски на коврики, сплетенные ею собственноручно. В центре стола красовался салат, смешанный из овощей и разной пряной зелени. Пикантную нотку добавляли зеленый банан и крутоны из цельного зерна. Рядом стояла заправка на основе йогурта. Либби тихо вздохнула. Она-то собиралась приготовить им с Кэлом сандвичи с беконом и салатом.

— Итак, Кэл… — Каролина протянула приятелю дочери миску. — Вы тоже антрополог?

— Нет, я пилот, — сказал Кэл, а Либби добавила:

— Дальнобойщик.

Кэл невозмутимо положил себе салат.

— Перевожу грузы, — объяснил он, радуясь, что выполняет желание Либби и не слишком отклоняется от правды. — В основном совершаю грузовые рейсы. Либби считает, что поэтому меня можно назвать воздушным дальнобойщиком.

— Вы, значит, летчик? — Уильям забарабанил длинными пальцами по столешнице.

— Да. С детства мечтал летать.

— Должно быть, это интересно. — Каролина подалась вперед. — Санбим, наша вторая дочь, тоже ходит на летные курсы. Возможно, вы дадите ей какие-то полезные советы.

— Санни всегда чему-то учится. — В голосе Либби слышались и удивление, и нежность. Она передала салат матери. — И ей все отлично удается. Она прыгала с парашютом, вот и решила, что для нее естественно будет научиться летать самой.

— А что, вполне разумно. — Кэл посмотрел на Каролину. Он сидит рядом с самой Каролиной Стоун! Гениальной художницей двадцатого века. Это все равно что обедать за одним столом с Винсентом Ван-Гогом или Вольтером. — Очень вкусный салат, миссис Стоун.

— Просто Каролина. Спасибо. — Каролина покосилась на мужа, зная, что тот предпочел бы купленные контрабандой сосиски, чипсы и холодное пиво. За долгие годы ей так и не удалось до конца обратить мужа в свою веру, хотя надежды она не теряла. — Я убеждена, что правильное питание способствует очищению разума, — продолжала мать Либби. — Недавно я читала одну статью… ученые напрямую связывают правильную диету и физические упражнения с увеличением продолжительности жизни. Если бы мы лучше следили за собой, то могли бы прожить более ста лет.

Заметив, какое выражение появилось на лице у Кэла, Либби незаметно лягнула его под столом. Ей показалось, что он вот-вот сообщит матери: некоторые уже перешагнули столетний юбилей… и даже больше.

— Что толку жить так долго, если придется жевать листья и веточки? — проворчал Уильям и покосился на жену. Заметив, как она прищурилась, он тут же улыбнулся: — Разумеется, то, что готовишь ты, просто божественно!

— На десерт получишь сладкое. — Каролина нагнулась и поцеловала мужа в щеку. Когда она снова предложила салат Кэлу, на ее пальцах блеснули шесть колец. — Хотите добавки?

— Да, спасибо. — Он положил себе еще. — Я восхищаюсь вашими шедеврами, миссис Стоун.

— Правда? — Каролина недоумевала, когда ее работы называли «шедеврами». — У вас есть мои вещи?

— Нет, я… не могу себе их позволить, — ответил он, вспомнив выставку ее работ в Национальной художественной галерее.

— Откуда вы родом, Хорнблауэр?

Кэл с готовностью повернулся к отцу Либби.

— Из Филадельфии.

— Наверное, при вашей профессии приходится много путешествовать.

Кэл даже не попытался скрыть усмешку.

— Больше, чем вы можете себе представить.

— У вас есть семья?

— Родители и младший брат до сих пор живут… там, на Восточном побережье.

Уильям немного оттаял. Ему понравилось, как изменились выражение лица и голос Кэла, когда он упомянул о своих родных.

Хватит, решила Либби. Хорошенького понемножку. Она отставила тарелку в сторону, взяла обеими руками чашку, откинулась на спинку стула и, грея руки, в упор посмотрела на отца.

— Если у тебя под рукой анкета, то Кэл, не сомневаюсь, ее заполнит. Тогда ты узнаешь дату его рождения, а также номер социального страхования.

— Разозлилась, а? — спросил Уилл, набирая на вилку салат.

— Кто разозлился — я?

— Не извиняйся. — Уилл похлопал дочь по руке. — Мы такие, какие есть. Расскажите-ка, Кэл, за какую партию вы голосуете?

— Папа!

— Я шучу! — Криво улыбнувшись, Уилл схватил дочь за руку и посадил себе на колени. — Знаете, она ведь здесь родилась.

— Да, она мне говорила. — Кэл смотрел, как Либби обняла отца за шею.

— Любила играть голышом вон там, за дверью, пока я копался в огороде.

Либби рассмеялась и обхватила шею отца, делая вид, будто хочет задушить его.

— Чудовище!

— Можно спросить, какого он мнения о Дилане?

Либби сжала ладонями отцовские щеки.

— Нет!

— Вы кого имеете в виду — Боба Дилана или Дилана Томаса? — спросил Кэл.

Уильям прищурился, а Либби смерила его удивленным взглядом. Она и забыла, что Кэл любит поэзию.

— Обоих, — заявил Уилл.

— Дилан Томас блестящий, но депрессивный. Читать я бы предпочел Боба Дилана.

— Читать?

— Стихи, папа. Тексты песен. Ну, когда ты все выяснил, расскажи, что ты здесь делаешь и почему не доводишь до бешенства совет директоров?

— Захотелось повидать свою малышку.

Либби поцеловала его, так как понимала, что отчасти он говорит правду.

— Мы с вами виделись совсем недавно, когда я вернулась из Полинезии. Так что… не пойдет!

— А еще мне хотелось, чтобы Каро подышала свежим воздухом. — Уильям смерил жену нежным взглядом. — Мы оба решили, что, раз первые два раза здешний воздух оказал на нас такое благотворное влияние, стоит попробовать еще раз.

— О чем ты говоришь?

— Я говорю, что здешний климат очень полезен для мамы в ее положении.

— В каком положении? Ты что, заболела? — Либби вскочила и схватила мать за руки. — Что с тобой?!

— Уилл, зачем ты пугаешь девочку? Мы хотим сказать, что я беременна.

— Беременна?! — У Либби подкосились ноги. — Но как?…

— А еще называешь себя ученым, — пробормотал Кэл, удостоившись первой улыбки от Уилла.

— Но… — Либби была так потрясена, что даже не разозлилась на реплику. Она переводила взгляд с отца на мать и обратно. Они, конечно, далеко не старики; сорокалетние люди по теперешним меркам считаются еще молодыми. Родители полны сил. В наши дни многие обзаводятся детьми после сорока. Но… они ведь ее родители! — У вас будет ребенок… Даже не знаю, что и сказать!

— Поздравь, — предложил Уилл.

— Нет. Да. То есть… Мне нужно сесть. — Либби опустилась на пол между двумя стульями и сосчитала про себя до десяти.

— Ну, как ты себя чувствуешь? — заботливо осведомилась Каролина.

— Как во сне. — Либби подняла голову и посмотрела маме в лицо. — Ты-то как?

— Как будто мне восемнадцать… правда, в этот раз я отговорила Уилла от домашних родов.

— Моя жена забыла об идеалах молодости, — буркнул Уилл, хотя испытал непомерное облегчение, когда Каролина решительно заявила, что третьего ребенка будет рожать в родильном отделении с помощью врача-акушера. — Ну, дочь, что скажешь?

Либби встала на колени, чтобы легче было дотянуться до обоих родителей.

— По-моему, это надо отметить!