— А я-то что? — воскликнул он. — Для мебели, что ли? — Он подхватил Либби, закружил ее, стиснул в объятиях. — Детка! — Потом звучно, смачно расцеловал ее в обе щеки. — Надо же, моя малышка стала ученой!

— А мой папочка главой крупной корпорации! — парировала Либби.

Уильям прищурился:

— Не двигайся. Дай рассмотреть тебя получше.

Улыбаясь, Либби тоже разглядывала отца. Его прическу вряд ли можно назвать консервативной — папа по-прежнему носит волосы до плеч, которые иногда завязывает в «конский хвост». И хотя в его темно-русых волосах кое-где мелькает седина, а стрижется он теперь у парикмахера, который говорит с французским акцентом, но в остальном Уильям Стоун почти не изменился. Он по-прежнему остается тем самым папой, который носил ее на закорках по лесу.

Уильям Стоун высок и мускулист; у него длинные руки и ноги, поэтому он иногда кажется чрезмерно худым. Лицо у него узкое, щеки впалые. Темно-серые проницательные глаза глубоко посажены.

— Ну? — Либби повернулась вокруг своей оси. — Что скажешь?

— Неплохо. — Уильям положил руку на плечи Каролине. Вместе родители выглядели как всегда. Одним целым. — Знаешь, Каро, неплохо мы с тобой потрудились над первыми двумя.

— Замечательно потрудились, — уточнила Либби. — А что значит «над первыми двумя»?

— Над тобой и Санбим, милая. — Беззаботно улыбнувшись, Каролина полезла в багажник пикапа. — Давайте-ка внесем в дом покупки.

— Но я… Ах да. Покупки. — Закусив губу, Либби смотрела, как родители таскают в дом пакеты. Сколько они всего накупили! Ей придется сказать им… но что сказать? — Очень рада вас видеть. — Она нахмурилась, когда отец сунул ей две довольно увесистые сумки. — Но я хотела бы… то есть… в общем, должна сказать, что я не одна.

— Вот и хорошо. — Уильям рассеянно вытащил из багажника еще одну сумку. Интересно, заметила ли Каро, что он купил большой пакет томатных чипсов? Конечно заметила. От нее не скроешься. — Мы всегда рады твоим друзьям, детка.

— Да, знаю, но сейчас…

— Каро, иди в дом. Тебе и одной сумки хватит.

— Папа! — Понимая, что выхода нет, Либби преградила отцу путь. — Я должна объяснить! — Интересно, что она должна объяснить? И как?

— Либби, я тебя слушаю, но позволь обратить твое внимание, сумки довольно тяжелые. — Отец поменял руки. — Должно быть, в них тофу.

— Насчет Калеба…

Наконец- то отец обратил на нее внимание.

— Какого Калеба?

— Хорнблауэра, Калеба Хорнблауэра. Он… живет здесь, — с трудом выговорила Либби. — Со мной.

Уильям вежливо приподнял брови.

— В самом деле?

Калеб Хорнблауэр, о котором шла речь, поставил аэроцикл за сараем и широким шагом направился к дому. Ничего страшного, если он устроит себе перерыв. Во всяком случае, даже если его нет рядом, компьютер-то все равно работает. Почти весь ремонт он закончил, и через день, в крайнем случае через два звездолет будет готов к старту.

Он имеет право провести лишний час с женщиной, которая его чрезвычайно волнует. Он не оттягивает возвращение. Он не влюблен в нее.

Ага… А Солнце вращается вокруг Земли.

Тихо выругавшись, он вошел в распахнутую дверь черного хода. И улыбнулся, увидев Либби. Правда, он видел не всю ее целиком, а только маленькую, красиво очерченную попку, потому что сама она склонилась над дверцей холодильника. Настроение у него сразу поднялось. Тихо подкравшись к ней сзади, он уверенно обхватил ее за талию.

— Детка, я так и не решил, что же мне в тебе больше всего нравится.

— Калеб!!!

Изумленное восклицание издала не женщина, которую он только что обнял. Оно послышалось от кухонной двери. Повернув голову, Кэл с изумлением воззрился на Либби. Та, широко распахнув глаза, бросилась к нему. В обеих руках у нее были коричневые пакеты. За ней следовал высокий худощавый мужчина, который смотрел на Кэла с нескрываемой неприязнью.

Кэл медленно повернулся кругом. Женщина, которую он принял за Либби, оказалась такой же привлекательной, хотя и выглядела немного старше.

— Здрасте, — сказала она, мило улыбаясь. — Наверное, вы и есть друг Либби.

— Д-да. — Кэл с трудом откашлялся. — Должно быть.

— Может, наконец, отпустите мою жену? — сухо обратился к нему мужчина. — Тогда она сможет закрыть холодильник.

— Прошу прощения. — Кэл поспешно отстранился от женщины. — Я перепутал вас с Либби.

— И часто вы вот так хватаете мою дочь за…

— Папа, — перебила его Либби, ставя сумки на стол. Нечего сказать, хорошее начало! — Это Калеб Хорнблауэр. Он… некоторое время живет со мной. Кэл, это мои родители, Уильям и Каролина Стоун.

Потрясающе! Поскольку моментально перенестись в другое время и место невозможно, придется держать ответ.

— Рад познакомиться. — Кэл решил, что руки лучше всего сунуть в карманы. — Либби очень похожа на вас.

— Да, мне так говорили. — Каролина наградила его лучезарной улыбкой. — Хотя и не во всем. — Стремясь сгладить неловкость, она протянула ему руку. — Уилл, поставь сумки и поздоровайся с приятелем Либби!

Уильям не спешил. Он мерил молодого человека оценивающим взглядом. С виду симпатичный. Волевое лицо, уверенные глаза. Что ж, время покажет.

— Ваша фамилия Хорнблауэр? — спросил он.

— Да. — В первый раз его так тщательно рассматривали и оценивали с тех пор, как он поступил на службу в МКВ. — Позвольте еще раз извиниться…

— Одного раза вполне достаточно. — Уильям решил пока придержать свое мнение об этом парне при себе.

— Я как раз собиралась приготовить обед, — вступила в разговор Либби, решившая, что пора заняться делами. А еще лучше — пусть все чем-нибудь займутся.

— Отличная мысль! — Каролина вынула из сумки соцветие цветной капусты. Кроме того, она нашла чипсы и банку с консервированными сосисками, которые контрабандой протащил Уильям. — Я сама приготовлю. Уильям, ты мне поможешь?

— Но я…

— Завари чай, — скомандовала Каролина.

— Я бы выпила горяченького. — Либби знала, как лучше всего подольститься к отцу. Потом она решительно взяла Кэла под руку. — Мы скоро вернемся.

Как только они вышли в гостиную, она повернулась к нему:

— Что нам теперь делать?

— С чем?

Недовольно фыркнув, Либби подошла к камину.

— Мне придется что-то им сказать, и вряд ли их обрадует, что ты упал с неба… из двадцать третьего века.

— Да. Мне тоже так кажется.

— Но я никогда не обманываю родителей. — Расстроенная Либби пнула обгорелое полено. — Не могу.

Кэл подошел к ней и пальцем приподнял подбородок.

— Если ты кое о чем умолчишь, по-моему, это не обман.

— О чем умолчать? О том, например, что ты прилетел сюда на звездолете?

— Ну да.

Либби закрыла глаза. Наверное, это забавно. Может, она и посмеется над этим через пять или десять лет.

— Хорнблауэр, положение и так достаточно неловкое, без того, что ты из другого… времени.

— Почему неловкое?

Либби постаралась объяснить:

— Они мои родители, здесь их дом, а мы с тобой…

— Любовники, — закончил он.

— Ты не мог бы говорить потише?

Кэл ласково положил руки ей на плечи и принялся массировать их.

— Либби, они, наверное, уже сами обо всем догадались, когда я спутал твою маму с тобой.

— А это вообще…

— Сзади она — вылитая ты.

— Возможно. И все-таки…

— Согласен, мы с твоими родителями познакомились, так сказать, не самым традиционным способом, но мне кажется, что из нас четверых больше всех удивился я.

Либби не удержалась от улыбки.

— Да уж, наверное.

— Не наверное, а точно. Поэтому я считаю, что нам нужно переходить к следующему номеру программы.

— К какому еще номеру?

— К обеду.

— Ох, Хорнблауэр… — Либби вздохнула. Какая жалость, ведь способность ценить самые простые радости жизни нравится ей в нем едва ли не больше всего. — Как бы тебе объяснить… Положение довольно щекотливое. И что же нам делать? — Она выждала долю секунды. — Если ты спросишь «с чем?», я тебя побью.