– И к работе он относился серьезно, – пробормотала она. – Жил своей работой.
Ева вернулась к лестнице, подошла к офицеру, стоявшему у дверей голографической комнаты.
– Эта дверь была заперта?
– Его подружка говорит, что да, лейтенант, и все коммуникации отключены. Робот подтверждает. У робота есть разрешение на вход в чрезвычайном случае. Протокольная запись показывает, что убитый вошел и заперся изнутри в шестнадцать тридцать три. Никто больше сюда не входил и не пытался войти до девяти восемнадцати сегодняшнего утра.
– Хорошо. – Ева и Пибоди одновременно открыли полевые наборы, извлекли баллончики с изолирующим составом, обработали руки и ноги. – Включить запись, – скомандовала Ева и шагнула через порог.
Она редко чему-нибудь удивлялась. Скоро стукнет двенадцать лет, как она служит в полиции. Конечно, нельзя сказать, что она видела все: увидеть все невозможно. Но она повидала многое.
Однако на этот раз ее карие глаза невольно округлились, пока она оглядывала место преступления.
– Да… такое не каждый день увидишь.
– О черт… – Пибоди резко втянула в себя воздух.
– Не вздумай блевануть.
– Нет, погоди, дай подумать. – Пибоди судорожно сглотнула. – Ладно, не буду.
Тело мужчины лежало, широко раскинув руки и ноги, в растекшейся по всему полу луже крови. Голова лежала отдельно, в нескольких футах от тела. Подернутые пленкой глаза и рот были широко открыты.
– Можно сказать, убитый потерял голову. Неплохая догадка о причине смерти. Один в запертой изнутри голографической комнате. Оружия нет. Любопытно. Ну что ж, давай посмотрим.
Ева услышала, как Пибоди опять громко сглотнула.
– Ты бери щиток, посмотри, что он запрограммировал, – распорядилась Ева. – И еще мне нужны все диски с камер наблюдения, все протокольные записи этого компа и вообще все, что есть в здании.
– Есть, – в голосе Пибоди явственно слышалась признательность за данную ей передышку.
Ева подошла к телу.
Для протокола она проверила отпечатки пальцев.
– Убитый идентифицирован как Барт Миннок, проживающий по этому адресу, возраст двадцать девять лет. – Ева вытащила из набора пару очков-микроскопов. – Судя по осмотру на месте преступления, голова была отделена одним мощным ударом. Нет следов рубки или пиления. – С той стороны, где стояла Пибоди, донеслись приглушенные звуки сдерживаемой рвоты. Ева не обратила на них внимания. – К тому же у жертвы наблюдается шестидюймовая рана на левом предплечье. Есть кровоподтеки, но ни одно из этих ранений не привело бы к смерти. Пусть медэксперт подтвердит. Моррису это понравится, – добавила она, распрямилась и подошла осмотреть голову. – Хотела бы я посмотреть на этот клинок – здоровая небось, острая, сволочь. Это ж надо – так чисто голову снести! Удар нанесен с большой силой. Вторичная рана могла быть нанесена тем же оружием. Что-то вроде скользящего удара по касательной. Оборонительное ранение. Синяки незначительные.
Сидя на корточках, Ева откинулась на пятки.
– Здесь нет никакого оружия, способного нанести такие раны. Он никоим образом не мог сам отсечь себе голову – специально или случайно – тем, с чем работал.
– Не включается, – пожаловалась Пибоди. – У меня никак не получается запустить программу. Даже диск не вынимается без особого кода. Все, что у меня есть, это протокольное время включения и время окончания программы. Она работала чуть больше тридцати минут, закончила работу в семнадцать одиннадцать.
– Стало быть, он пришел домой, поднялся сюда, никуда больше не заглядывая, запрограммировал игру. Судя по всему, проработала она около получаса, плюс-минус пара минут. Пусть медэксперт пометит анализ на токс красным флажком. Может, кто-то ему что-то подсыпал, подлил, откуда нам знать? Может, на него так повлияло, что он каким-то образом обошел свою же охранную систему, как-то сумел не оставить следов? Все тут подготовь и берись за робота. Я возьму подружку.
Ева нашла Си-Си в телевизионной комнате на нижнем уровне. Хорошенькая блондинка с пышными локонами сидела в одном из широких кресел. В этом огромном кресле она казалась совсем малюткой, тем более что сидела, подобрав под себя ноги и сцепив руки на коленях. Веки, прикрывавшие большие ярко-голубые глаза, вспухли и покраснели, остекленевший взгляд свидетельствовал, что она еще не оправилась от шока.
Ева кивком отпустила стоявшего у дверей офицера, подошла к Си-Си и села. Она выбрала себе кресло напротив, чтобы ее глаза были на одном уровне с глазами женщины.
– Мисс Роув?
– Да. Мне велели оставаться здесь. Кто-то забрал мой мобильник. Я же должна позвонить кому-то, разве нет? Кому-нибудь.
– Мы вернем вам мобильник. Я лейтенант Даллас. Не хотите рассказать мне, что случилось?
– Я уже кому-то рассказала. – Си-Си растерянно огляделась по сторонам. – Кому-то из полиции. Я тут подумала… Барт устроил розыгрыш? Он иногда так делает. Устраивает розыгрыши. Любит развлечься. Это розыгрыш?
– Нет, не розыгрыш, – ответила Ева. – Вы договорились с ним встретиться вчера вечером?
– Да. У меня в восемь. Я приготовила ужин, мы собирались поужинать у меня, потому что я люблю готовить. Ну… иногда. Он забывает о времени. Я тоже иногда опаздываю, так что это ничего. Но он не пришел, и он не отвечал по телефону. Я и на работу ему звонила. Бенни сказал, что Барт ушел вскоре после четырех. Хотел поработать дома.
– Бенни?
– Бенни Леман. Он работает с Бартом, и он все еще был на работе. Они часто работают допоздна. Им это нравится.
– И вы приехали сюда, чтобы узнать, чем он тут занят?
– Нет. Я чуть было не поехала, я жутко разозлилась. Я же хлопотала, я столько трудов положила, понимаете? Я готовила, вино купила, зажгла свечи, в общем, все. – Си-Си судорожно перевела дух и икнула. – А он не пришел. Даже не предупредил, что опаздывает. Он иногда забывает, и я не сержусь, но он всегда отвечает по телефону или вспоминает, пока еще не слишком поздно. Он себе устраивает специальные напоминалки. В общем, я ужасно разозлилась, да еще и гроза была. И я себе сказала: «Не поеду я никуда в такую погоду». Выпила вина, съела ужин и пошла спать. Послала все к черту.
Си-Си закрыла лицо руками и тихонько завыла, раскачиваясь из стороны в сторону. Ева хранила молчание.
– Я просто сказала: пошло все к черту, пошел ты к черту, Барт, потому что я приготовила очень вкусный ужин. А уж этим утром я была просто зла как черт, потому что он так и не приехал, даже не позвонил, даже не извинился. Мне на работу только к десяти, вот я и приехала сюда. Ладно, думаю, ладно, получишь первый грандиозный скандал, потому что так с людьми не обращаются. Верно?
– Верно. Как долго вы встречались?
– Почти полгода.
– И это ваша первая серьезная ссора? Верно?
Си-Си чуть заметно улыбнулась, хотя слезы у нее текли не переставая.
– Мне иногда случалось разозлиться, но на Барта просто невозможно злиться подолгу. Он такой лапочка. Но на этот раз я жутко взбесилась. Лея меня впустила.
– Кто такая Лея?
– Лея? О, его домашний робот. Он сам ее спрограммировал, чтобы была похожа на героиню «Звездных войн». Из «Возвращения Джедая».
– Понятно, – кивнула Ева.
– В общем, она сказала, что он в голографической. Заперся там и все телефоны отключил. Режим «не беспокоить». Я посмотрела ее дисплей, и там было сказано, что он заперт с полпятого вчерашнего дня. Ну, я, конечно, забеспокоилась. Может, ему там плохо стало, может, он сознание потерял… В общем, я ее уговорила обойти систему и открыть.
– Вы уговорили… робота?
– Барт запрограммировал ее прислушиваться ко мне, когда у нас все стало прочно. И потом, он превысил свой лимит: не больше двенадцати часов за один раз. И тогда она открыла дверь, и… – Губы Си-Си задрожали, глаза снова наполнились слезами. – Этого же не может быть! Это же неправда! Я сначала поверила и закричала. А потом я подумала, что это шутка, что это робот, и опять чуть было не разозлилась. И тут я увидела, что это Барт. Это был Барт. Это было ужасно. Чудовищно!