Когда я учился в школе, у мужчин был в моде стиль «лиги плюща». Точнее говоря, ему практически не было альтернативы. Сейчас это называют «традиционным американским стилем». В то время мы все были без ума от стильного квартета «MJQ» («Modern Jazz Quartet»).

В те годы образ джазового музыканта был далек от идеала: грязная одежда, наркотики, аморальный образ жизни. Четверо исполнителей «MJQ» одевались в темные костюмы от «Братьев Брукс», белые рубашки и шелковые галстуки. Аккуратно подстриженные бороды и усы. Симпатичные интеллигентные лица. Поведение квартета на сцене было сдержанным и тихим, как у преподавателей университета. Вероятно, автором этого стиля был Джон Луис. Очень удачный ход. Их обожали. Сейчас оркестр Уинтона Марсалиса работает в похожем стиле, однако в каких бы дорогих итальянских костюмах ни выступали его музыканты, «MJQ» как в музыкальном плане, так и с точки зрения стиля смотрелся намного выразительней. В игре «MJQ» чувствуется решительный и настоятельный призыв: «У черных музыкантов тоже есть интеллект. Мы не какие-нибудь неполноценные и заслуживаем должного уважения».

Парадоксально, но сила «MJQ» как единого коллектива заключается в заложенной в нем энергии распада. Посмотрите их «живые» выступления, и вам все станет ясно. Трое исполнителей твердо придерживаются заданной линии, как вдруг в какой-то момент вибрафонисту Милту Джексону надоедает весь этот формализм: он резко обрывает соло, срывает с себя пиджак, галстук и в фигуральном смысле слова начинает свинговать в одиночку. Остальные музыканты делают вид, что их это не касается, и как ни в чем не бывало (по крайней мере, с виду) продолжают играть в прежнем ритме. Сделав то, что хотел, Джексон в полном спокойствии надевает пиджак и повязывает галстук. И так повторяется несколько раз. В итоге получается захватывающий, чисто джазовый переход к свободе, сочетающей в себе распад и единство. Именно благодаря тому, что за долгих двадцать лет в составе «MJQ» только один раз произошли изменения, коллектив продолжал существовать, сохраняя при этом высокое качество исполнения.

Впрочем, в мире нет ничего вечного. Так и «MJQ» в один прекрасный момент исчерпал присущую ему оригинальность. Со временем играть вместе музыкантам стало в тягость, и в результате каждый решил идти своей дорогой. И все-таки музыка в исполнении «MJQ», звучащая в старых фильмах 60-х, оставляет очень светлое впечатление. Я отчетливо слышу трепет души, заточенной в гробу и рвущейся на свободу. Говоря попросту, я вновь и вновь убеждаюсь, что это и есть настоящий джаз. Хочется выпрямиться. Музыканты «MJQ» немногословны, но когда нужно сказать по делу, красноречия им не занимать.

В молодые годы я заслушивался Тедди Уилсоном. Собирал его пластинки. Быть может, наблюдая необычную картину, когда полный энергии юноша, которому едва исполнилось двадцать, с увлечением слушал Тедди Уилсона, чью-то душу охватывало странное смятение.

Впрочем, в последнее время я поймал себя на том, что практически не слушаю Тедди Уилсона. Так обычно бывает с некогда любимым, но приевшимся рестораном, который понемногу начинаешь обходить стороной. Временами, услышав в баре пианино Уилсона, я вдруг вспоминаю: «Ба, да это же Тедди Уилсон! Превосходная музыка». Однако чтобы, вернувшись домой, достать его старый винил и спокойно послушать, — до этого, как правило, не доходит.

Нет, Уилсон не наскучил мне. Просто его музыке становилось все труднее поспевать за стремительно развивающимся миром, который, говоря словами комментатора, ведущего прямую трансляцию марафона, значительно «ушел в отрыв».Одним словом, моя жизнь стала слишком суетной для того, чтобы я мог спокойно сесть и послушать Тедди Уилсона.

Этим я вовсе не хочу сказать, что его музыка — пережиток прошлого, не имеющий ни малейшей ценности в наши дни. Наоборот, чем больше музыка вдет вразрез с эпохой, тем сильнее она трогает за душу. Моя душа еще помнит теплоту его мелодий, и мне хочется верить, что даже в наши дни где-нибудь есть одинокие, полные энергии юноши, балдеющие от звуков пианино Тедди Уилсона. Пусть таких людей совсем немного.

Прелесть пианино Уилсона — в его оригинальном звучании. В нем не чувствуется ни демонической силы Арта Тэйтума, ни пронизывающей прогрессивности Бада Пауэлла. Нет в нем и присущей Телониусу Монку мощи. И тем не менее я не знаю такого пианиста, инструмент которого звучал бы столь же свободно и непринужденно, как у Тедди Уилсона.

Впрочем, это еще не все. Говорят, тот, кто сам умеет хорошо говорить, тот умеет слушать других. Случай с Уилсоном это подтверждает. Его пианино звучит не просто свободно. Прислушиваясь к тому, как его воспринимает аудитория, оно словно бы слушает само себя. В нем чувствуется пульсирующее сердце, искренняя душа, оно ведет трудновыразимый словами чувственный диалог. Очевидно, поэтому нам порой кажется, что в игре Уилсона есть какой-то особый механизм, способный исцелить душу. Очень естественный и человечный. Тедди Уилсона часто критикуют за то, что у него, мол, что ни возьми, все одинаковое. В таких случаях я обычно говорю, что поскольку другого такого музыканта, как Тедди Уилсон, больше нет, он и играет так, как должен играть. Что здесь непонятного? Разве я не прав?

Этот винил, выпущенный под лейблом «Коламбиа», — моя любимая запись трио Уилсона. Одна композиция лучше другой. Что ни говори, а никакому другому пианисту такое не под силу.

Во время Второй мировой войны на самом пике славы майор ВВС Глен Миллер пропал над Ла-Маншем. Музыкант стал красивой легендой, значительную роль в упрочении которой сыграл биографический фильм с Джеймсом Стюартом в главной роли [13]. Миллер ушел, но его музыка осталась.

Мне кажется, музыку Глена Миллера было бы правильнее называть не джазом, а танцевальной музыкой с элементами джаза. Не такая реформаторская, как у гремевшего в те годы оркестра Бенни Гудмена, и не свинговая, по крайней мере — в записи на пластинках. Тонкий, изысканный свинг, словно кружевные занавески на легком сквозняке, — это максимум. В оркестре Глена Миллера было немало талантливых музыкантов, но порой их игре недоставало правдивости. Очевидно, по этой причине сегодня многие джаз-фэны слушают Глена Миллера без энтузиазма.