Почему при виде старых фотографий ее всегда охватывало чувство потери?
На следующем фото была светловолосая женщина, темноволосый мужчина и маленький мальчик, очень похожий на своего отца. Все трое были в черных ковбойских шляпах.
Уставившись на женщину, Анна провела кончиками пальцев по своему лицу.
Женщина была похожа на нее как две капли воды. К горлу подступил комок.
Уставившись в лучистые ореховые глаза, такие же, как ее собственные, Анна тяжело сглотнула. Ее пальцы крепко вцепились в рамку фотографии. Она испытывала замешательство, чувство потери и непонятное волнение.
Внезапно Анна почувствовала связь с этой женщиной. Они словно были частью друг друга.
Наверное, они родственницы.
Внезапно в ее сознании промелькнул образ двух маленьких девочек с косичками и в одинаковых красных шортах, гоняющихся за дикой индейкой. Видение так же быстро исчезло, как и появилось.
Закрыв глаза, Анна прижала дрожащую руку к виску и попыталась вспомнить хоть что-нибудь из своего забытого прошлого. Но в ее памяти по-прежнему зияла огромная дыра.
Открыв глаза, она уставилась на фотографию. Женщина была ее ровесницей. Они сестры? Близнецы?
Перед ее внутренним взором снова появились две девочки. На этот раз верхом на лошади.
Фотография в книге Коннора в Вегасе.
Почему-то она была абсолютно уверена, что это видение не было никак связано с фотографией. Оно было частью ее давно забытого прошлого. Одной из девочек на лошади была она.
Сердце Анны бешено заколотилось. Если эта женщина ее сестра, как она могла ее забыть? По какой причине из ее памяти стерлись первые годы ее жизни? Что произошло с ней, с ее семьей? Как она оказалась в лесу у монастыря Святого Кристофера?
Она вспомнила цитату со страницы Коннора в Интернете. «Моя цель — помочь семьям, которые не смогли бы воссоединиться без помощи частного детектива. Я не могу гарантировать счастливый исход, но по крайней мере могу сказать им правду».
Правду.Анна задрожала. Кто она?
Бекки. Коннор назвал ее так в аэропорту и в их брачную ночь. Это ее настоящее имя?
Возвращая фотографию на место, она краем глаза заметила посреди стола папку с черной надписью «Ребекка Коллинз».
Волоски на ее загривке встали дыбом, когда она перечитала имя.
Ребекка Коллинз.
Бекки. Уменьшительное имя вызывало у нее странные волнующие эмоции, которым она не могла дать название.
Не переставая дрожать, Анна опустилась в кресло Коннора и открыла папку. Большинство страниц было с потрепанными уголками. Должно быть, Коннор часто их просматривал в поисках того, что могло бы указать ему на ее местонахождение. Она листала страницы, пока не дошла до заголовка «Эбигейл Коллинз Сторм». К правому верхнему уголку страницы был приколот снимок, идентичный тому, что она видела на полке.
— Эбигейл, — прошептала Анна. — Эбби! Эбби!
Уменьшительное имя вырвалось само. Оно было ей так же знакомо, как имя Бекки.
Дата и запись на первой странице говорили о том, что Коннор расспрашивал Эбигейл об исчезновении ее сестры-близнеца незадолго до его появления в аэропорту Олбукерке.
Сестра-близнец Эбби?
Должно быть, это я.
Взгляд Анны снова упал на фотографию. Сходство было таким поразительным, что у нее пересохло во рту. Коннор сказал, что он работал на ее семью. Хотя бы на этот раз он ей не лгал.
Сделав глубокий вдох, она принялась читать рассказ Эбби.
Ты не знаешь, насколько важными могут быть последовательности рядовых событий до тех пор, пока не случается что-то ужасное. Тогда ты начинаешь прокручивать их в памяти снова и снова. Как я. Годами.
В исчезновении Бекки виновата я. Наша семья уже никогда не была прежней. И все из-за меня. Если бы только… Но не будем отвлекаться на чувства и остановимся на фактах.
Нам было восемь лет. Это случилось во время нашей с родителями поездки в горы Франклина в Эль-Пасо. Мы с Бекки вышли из палатки, чтобы поиграть в салочки. Увидев дикую индейку, распускающую хвост, мы погнались за ней. Таким образом мы и оказались далеко от лагеря. Солнце начало заходить, и я поняла, что мы одни. Я сказала Бекки, что нам пора возвращаться, но Бекки хотела поймать индейку. Я должна была настоять на своем. Я оставила ее там совсем одну…
Ее сестра так убивалась по ней. У Анны защемило сердце. Не то чтобы она помнила Эбигейл или индейку. Ее самым ранним воспоминанием по-прежнему были высокие белые стены монастыря и сестра Кейт.
Внутри папки оказались фотографии двух одинаковых светловолосых девочек с косичками. Вместе с рассказом Эбигейл они так глубоко ее тронули, что она не смогла читать дальше. Потрясение было слишком велико.
Захлопнув папку, она уронила лицо на руки.
Ее родные хотели с ней встретиться, но как ей с ними держаться, когда они для нее незнакомые люди?
Ей нужно было время.
Проснувшись, Коннор обнаружил, что Анны нет рядом. Тишину нарушал лишь стрекот цикад.
Он вспомнил их брачную ночь в Вегасе, когда она от него сбежала. Был ли он один в доме? Покинула ли она его, забрав Тэйлор?
Выскочив из постели, он схватил джинсы и помчался по лестнице в спальню Тэйлор. Малышка еще спала, тихо похныкивая, словно вот-вот проснется.
Анна стояла у окна спиной к нему. На ней по-прежнему был его фланелевый халат. Вцепившись в штору и выглядывая в окно, она походила на запертую в клетке птицу, тоскующую по свободе. Она плакала? Считала, что он воспользовался ею прошлой ночью? Это так или нет, черт побери?
Впрочем, сейчас было не самое подходящее время для слез и сожалений. Он должен был рассказать ей об Эбби и Теренсе. Об Электре, Джоан и ранчо «Золотые шпоры». Затем отвезти ее на встречу с родными. Возможно, для ее первого дня дома было слишком много событий, но Эбби столько лет ждала этой встречи.
— Ты в порядке? — спросил он, натягивая джинсы.
Анна обернулась. Ее глаза были красными, на щеках остались полосы от слез.
— У тебя действительно есть ранчо или все, что ты наговорил мне в Вегасе, было ложью?
Коннор напрягся.
— Я владею ранчо под названием «Маленькая шпора». Точнее, его половиной. Другая принадлежит моему брату. Оно находится рядом с Остином.
— Но большую часть времени ты занимаешься расследованиями?
— Да. Я выбрал этот род деятельности после того, как ушел с военной службы. Но вырос я на ранчо. Это считается?
Вместо того чтобы улыбнуться в ответ на его попытку пошутить, Анна сердито сказала:
— Ты столько мне лгал, что я уже и не знаю, чему верить.
— Не спорю. Я очень перед тобой виноват. После того что произошло между нами, я больше не берусь за подобные дела. Прежде чем открыть собственную фирму, я работал на своего друга. Он специализировался на поисках пропавших людей и научил меня всему, что знал сам. В результате я сделал себе имя и разбогател. Как видишь, у меня хорошо получается искать пропавших людей вроде тебя.
— Что со мной произошло?
— Тебе похитили.
— Но кто? — прошептала она, присаживаясь на бортик кроватки.
— Все раскрылось только шесть месяцев назад. До этого никто ничего не знал. Преступники скрылись. На обочине федеральной трассы рядом с Бомонтом был найден белый фургон с половинкой письма с требованиями похитителей, испачканном кровью. Твоей кровью. Там была борьба, скорее всего, между самими похитителями. Ты исчезла. Через полицию мы получили информацию о том фургоне, сдали листок с кровью на анализ ДНК и сравнили результат с результатом анализа Эбби. Все это было проделано через двадцать лет после случившегося, но пару месяцев назад двое заключенных, отбывающих пожизненный срок в тюрьме Ла Месса в Тихуане, сознались в похищении. Они работали на наркокартель Моралеса, чьи главари имели зуб на твоего отца, который в своих статьях разоблачал их преступную деятельность. По крайней мере, твои похитители находятся за решеткой и больше не представляют для тебя опасности. — Он провел рукой по своим густым светлым волосам. — Мой брат, который является исполнительным директором «Золотых шпор», заплатил мне, чтобы я тебя нашел. Его босс, Джоан Кемпбелл, вдова покойного Сезара Кемпбелла. Итак, твой биологический отец был фермером. Сезар не хотел, чтобы его жена узнала, что он ей изменял, поэтому вы с сестрой были отданы на усыновление.
