– Вова, а Вова! – обратилась я к кассиру, прочитав имя на бейджике. – Расскажи мне, что ты сейчас делаешь? Хочу поскорей научиться всему и стать такой же, как ты!

Парень, пока не было посетителей, проводил какие-то манипуляции с блюдом пирожных: одни убирал, другие перемещал на их место, третьи вытаскивал из коробки и то там, то сям тер блюдо скомканной салфеткой. Мое обращение к нему как к учителю явно пришлось по душе Вове.

– Меняю пирожные, как видишь, – ответил он покровительственным тоном. – У этих срок хранения закончился, выбрасывать их пора. Более старые надо вперед передвинуть, чтобы продать их в первую очередь. Новые выложить, чтобы тарелка полупустая не стояла на витрине. Ну, и протереть ее, конечно. Ты же видишь, шоколадом все измазано!

– Столько возни из-за пирожных! – удивилась я. – А без этого, что ли, нельзя обойтись? Эти, старые, по-моему, еще вполне съедобны…

– Что?! Съедобны?! – вновь взорвался Вова. – Вот и будешь жрать их на обед! Тупая, что ли? Думаешь, мы будем продавать гостям просроченную еду?!

– Да я слышала, некоторые официанты вообще в компот плюют… – Я захихикала.

– Ты думаешь, что говоришь, овца?! – пришел в ярость оскорбленный Вова. – Это плохие официанты, понятно?! Которые не уважают ни себя, ни гостей! Так и заруби себе на носу! Вот к тебе в гости люди придут, так ты что, гнильем их угощать будешь?! В стаканы наплюешь, да?! Скатерь грязную постелишь?!

– Не знала, что ты так серьезно ко всему этому относишься…

– Я отношусь к работе как профессионал! – ответил кассир. – Думаешь, кто-нибудь зайдет в «Гуддэй» второй раз, если его покормят просроченными продуктами? То-то. А нет выручки – нет зарплаты.

Вова ласково погладил блюда с пирожными, полюбовался на него со всех сторон и поместил его на витрину.

– Ты что, собираешься тут работать всю жизнь? – спросила я.

– Может, и всю, если стану директором! А может, и в другой ресторан перейду, попрестижней, когда колледж пищевой закончу… Тебе-то какое дело? – спохватился парень, снова посуровев.

– Да так… просто интересуюсь… хочу поучиться у старших товарищей! – Я снова подпустила чуток лести. – А взаймы у тебя не найдется… рублей… хоть семьсот?

– Ага, сейчас! – огрызнулся выдающийся ресторатор. – Может, тебе еще яхту личную одожить и машину? Да кассирам вообще нельзя денег при себе иметь, знаешь про это?

– Почему?

– Чтобы никто не подумал, будто из кассы своровал… А, ладно, надоела! – Вова отмахнулся от меня, увидев посетительниц, покидающих заведение. – Всего доброго!

– Спасибо, все было очень вкусно! Обязательно придем к вам еще! – ответили две старушки, кланяясь моему новому знакомому.

Тот в ответ расплылся в улыбке. Потом заметил меня и вновь сдвинул брови:

– Ну, что стоишь? Делать нечего? В тубзик сходи, распишись!.. Добрый день! Что вам угодно?

Что ж это за свинство?! Все только и делают, что посылают меня подписывать туалет! Злюки! Нет, чтобы пообщаться, предложить дружбу… Может, это из-за того, что у меня короткие ногти, глупая деревенская косичка и отсутствие косметики на лице? Точно! В этом все и дело, вероятно!

Проверять уборную было еще не время, зал по причине малого количества посетителей был чистым, так что Катя отпустила меня на обед. Впрочем, прочитав это слово, не спешите воображать себе большую столовую, первое, второе и компот! Под «обедом» в «Гуддэе» понималось право посидеть двадцать минут на лавочке в раздевалке, взяв с собой бесплатно гамбургер и чай.

Стоило мне устроиться между чьих-то сумок и плащей и приступить к трапезе, как в раздевалку влетела незнакомая девица в клетчатой форме с помятым, испачканным чем-то бумажным пакетом. Бросив на меня оценивающий взгляд и, видимо, решив, что я не представляю для нее опасности, коллега развернула свое «сокровище». Извлекла оттуда шоколадное пирожное и стала пожирать: иначе и не скажешь, судя по тому, как жадно и быстро запихивала она лакомство в себя. Вот только лакомство ли? Пирожные подозрительно походили на те, с кончившимся сроком годности, которые Вова собирался выбрасывать.

– Приятного аппетита! – осторожно начала я беседу.

– Угм… угум… спасибо. Тебе тоже.

Я откусила очередной кусочек от бутерброда, пожевала, подумала, и наконец, увидев, что Алина (так было написано на ее бейджике) вытаскивает из пакета второе пирожное, решилась спросить:

– А разве не опасно есть просроченные продукты?

– М-м… Чав-чав… Не, вообще нормально! Только черствые.

– Живот не заболит?

– Не заболит! Я тут уже месяц ем старые тортики, кексики, бутерброды… Ни разу нигде не болело!

Бедная Алина! Видимо, она настолько бедна, что даже не может покупать себе нормальную еду! Мне стало до того жаль новую коллегу, что даже расхотелось просить у нее денег на платье. Скорее пришло в голову дать немного своих.

– Голодаешь, да? – спросила я.

– Не! – Девушка, чавкая достала из пакета третье пирожное. – Просто сладкое люблю. Ну и не пропадать же добру! Ведь все даром, все списано. На халяву и уксус сладкий, как говорится! Наемся тут бесплатного, а дома уже ни покупать, ни готовить не надо! Вот гамбургеры, хорошо, всегда в обертках выбрасывают, бери – не хочу! Руку сунул в ведро – все твое. С пирожными сложнее…

«А у нее в горле все не слипнется?» – подумала я с отвращением, стараясь не представлять того, как Алина выуживает свою добычу из помойки. Тем временем любительница всего бесплатного подумала о том же, о чем я.

– Что-то пить захотелось! – сказала она.

Прильнула к щелке приоткрытой двери, убедилась, что в пределах досягаемости нет менеджера, и выскользнула наружу. Через несколько минут она вернулась с пятью маленькими коробочками сока, спрятанными под рубашкой.

– Уф! Едва донесла! – сообщила Алина, высыпая на лавку картонные кубики.

– Это что, тоже из мусорки? – спросила я удивленно, памятуя, что срок хранения соков довольно большой.

– Да нет, это со склада… – бросила коллега, допивая первый кубик.

– Со склада? А разве там можно их брать-то?..

– Ну в принципе, нет. – И Алина открыла вторую коробочку. – Но ты никому ведь не скажешь?

Я чуть не подавилась своим бутербродом.

– Так это же… воровство!

– Ой, да ладно! – Алина махнула рукой. – Подумаешь, несколько соков! Чего, у тебя, что ли, взяли?

– Да нет… Но ведь…

– Слушай, да плюнь ты на соки! – Коллега старательно запихала пустые коробочки под скамейку, а целые как ни в чем не бывало принялась укладывать себе в рюкзак. – Вот, хочешь, один подарю?

Ну уж нет! Краденого мне не хотелось принимать даже в подарок.

– Может, лучше пятьсот рублей одолжишь? – решила я сменить тему.

Подумав несколько секунд, Алина ответила вопросом на вопрос:

– А туалеты кому поручили? Тебе? Ну так, может…

Не дожидаясь рекомендации пойти проверить отхожее место, я встала со скамейки и отправилась обратно в зал – работать.

Вошла – и чуть не закричала от неожиданности!

За маленьким столиком возле окна сидел Гена. Мой Геночка! В кафе было немало народу, а Ищенко расположился отнюдь не в самом заметном месте, однако я увидела его в ту же секунду, как оказалась в зале. Вот что значит любовь!.. Впрочем, вероятно, так случилось просто потому, что остальных посетителей я попросту не замечала: с момента поступления на работу настоящими людьми стали казаться мне лишь коллеги, гости же воспринимались чем-то вроде предметов труда, и, в общем, не имеющих значения, как гамбургеры, швабры или подносы. Любопытно, что раньше, когда я приходила в «Гуддэй» в качестве клиента, все было с точностью до наоборот: посетители меня интересовали, а вот персонал казался декорациями.

Напротив Гены был какой-то парень. На столе между ними размещалось здоровенное картонное ведро с жареными пельменями. «Неужели дети олигархов посещают подобные заведения? – пронеслось у меня в голове. – Неужели они не гнушаются «Изрядными» во фритюре?»

Искать ответы на эти вопросы было некогда. Надо было срочно скрыться! А еще более срочно – найти Таньку! Где она вообще?..