– Иди к принцессе, пока она не уплыла. – Голос Аллегрето был вялым, невыразительным. – Идите к англичанину.

Донна Кара потянула Рука за плечо.

– Пошли, сэр, – прошептала она. – Пожалуйста. Я покажу вам, где спрятан ваш конь и доспехи.

Это было так просто и так невероятно. Река плескалась у самых ног Навоны, сверкало солнце. За спиной было ужасное подземелье с черным колодцем, перед ним – Аллегрето с мокрыми волосами. Он осенил себя крестом.

– Уходите! – Аллегрето яростно смотрел на них. – Оставьте меня с ним одного.

Меланта стояла и наблюдала, как выносили последние вещи из опустевшего дома. – Мои книги?

Содорини торжественно подтянул рукава:

– Все погружено, ваша светлость. Но в пути их достать, увы, не удастся. Вот если бы мы располагали еще одной неделей…

– У тебя не будет еще одной недели. И ни одного дня тоже. Прибыл ли дон Джиан?

– Его светлость еще не прибыл.

Яркое солнце вырвалось через открывшуюся входную дверь, отбросив длинную несуразную тень фигуры Meланты.

– Пусть все будет в порту наготове. Как только я переоденусь, мы отправляемся. Слуги дона Джиана могут делать все, что им заблагорассудится, но я не собираюсь никого ждать сверх установленного времени. Я хочу в полночь быть уже в Лондоне. И поужинаю на борту. Позаботьтесь об этом.

Она чуть было не приказала позвать Кару, но тут же вспомнила, что та, должно быть, уже уехала со своим возлюбленным англичанином.

– Пришлите мне Лизу.

Она прошла обратно в дом. Его пустота наполняла ее сердце грустью. Не то, чтобы ей хотелось оставаться здесь – Мерлесден не нравился ей. О нем у нее совсем не осталось никаких детских воспоминаний. Он был удобен, пока двор пребывал в Виндзоре и, самое неприятное, хранил множество ассоциаций с Джианом.

Но отъезд отсюда означал разрыв с Англией, разрыв последней ниточки, связывающей ее с прошлым. Правда, будет еще Лондон и Дувр, но окончательно все порвется здесь.

В комнату кто-то вошел.

– Джиан!

Нет, это был не он – слишком высок и широк в плечах. Она смотрела против солнца и видела только темные очертания фигуры.

Вдруг Меланта бросилась к двери, захлопнула ее и заперла на засов. Затем прислонилась к ней спиной. Послышался стук и удивленный голос Лизы.

– Ты мне не нужна, ступай! – Меланта безуспешно пыталась овладеть собой и поговорить спокойно. – Иди к другим. Жди на пристани!

– Да, моя госпожа. – Голос девушки почти не проникал в комнату сквозь закрытую дверь.

Слишком поздно! Только сейчас Меланта подумала, что ей надо было приказать что-нибудь такое, чтобы задержать Джиана и всех его людей вне дома. Но она не могла думать, так как бешено колотящееся сердце посылало слишком много крови ей в голову.

– Вы уезжаете сегодня?

– Ты пришел, чтобы досадить мне, сумасшедший бродяга? – Она сделала шаг от двери, но все еще оставалась возле нее. – Уходи, или я прикажу арестовать тебя за вторжение в мои покои!

– Моя госпожа, вы же стоите на моем пути к двери.

Она не могла сейчас выпустить его, в любой момент мог появиться Джиан.

Так скоро, так близко уже было исполнение ее хитроумного замысла. Если бы только ей удалось затащить Джиана на корабль, если бы только Рука продержали там хоть немного дольше.

– Я не уйду отсюда просто так, – ответил он. – Я пришел за тобой, моя госпожа.

– У тебя деревянная голова.

– Я говорил себе эти же слова, когда лежал в оковах по вашей воле, моя госпожа.

– Они тебя ничему не научили, – она говорила все резче в своем волнении. – Не знаю, как ты попал сюда, но ради Бога, я утомилась от твоих преследований!

– А я утомился от твоей лжи и обмана! – Он сделал шаг по направлению к ней и отошел от окна. Теперь она могла лучше видеть его. На нем была совсем другая одежда – не та, в которой его должны были держать в заточении: черный бархат с золотым поясом. – Где твое сердце?

– У меня нет сердца. Разве я не говорила тебе об этом?

– Ты мне передала сообщение, что твоя любовь, Навона, приехал, чтобы обвенчаться с тобой. Аллегрето только и говорил мне, как ты обожаешь его отца и забыла обо мне от любви к нему.

Вместо ответа она спросила:

– Ты убил Аллегрето, чтобы освободиться?

– Нет, он цел и невредим. Но сейчас его здесь не будет, чтобы увиваться и крутиться вокруг вас, моя госпожа. И Навоны не будет, чтобы…

– Джиан скоро придет.

Его глаза вспыхнули, словно он услышал звук за ее спиной. Она напряглась, повернулась, но там ничего не было слышно: ни шагов, ни голосов.

– Это точно? Тогда моей госпоже надо лишь немного подождать. Он ведь убьет меня, не так ли?

– Да, медленно. Самым мучительным способом, какой только сможет изобрести.

Он слегка улыбнулся.

– Я бы помог ему в этом, если сумел бы. Она с ужасом заметила, что страхом нельзя поколебать его решимость. Он не боялся Джиана, но она испытывала ужас, представляя себе, что случится, если Джиан со своими людьми придет сюда. Его будут пытать, и ей придется наблюдать это.

Меланта откинула голову и прислонила ее к двери.

– Послушай, неужели ты такой безмозглый влюбленный дурак, чтобы умирать из-за-меня?

– Да, – ответил он просто. – Я готов.

– Дурак! – Она должна добиться, чтобы он ушел прочь, подальше отсюда. Но как это сделать? – Я презираю тебя! Ты будешь мучать меня до самой могилы?

– До самой могилы. Хитри, ругай, оскорбляй, убегай – как тебе больше нравится. Я все равно твой муж, Меланта, и я тебя получу.

– Дурак, я никогда не выходила за тебя замуж! Зачем мне это? Разве бы я могла на это пойти? Это был розыгрыш, шутка. Приятное времяпрепровождение, рыцарь-монах. Чтобы лишить тебя твоего благонравия и целомудрия.

Его зеленые глаза прямо смотрели на нее.

– У тебя много хитростей и уловок, но на этой уловке ты попалась сама.

Она засмеялась.

– Я люблю другого. Ты для меня ничего не значишь!

Здесь он дрогнул. Она лихорадочно стала соображать, как ей это лучше использовать.

– Меланта…

– Я презираю тебя. Ты мне противен! Его голова поникла.

Скоро должен придти Джиан! Надо спешить!

– Ты никому не рассказала о Вулфскаре. Почему?

– Почему? – Она пожала плечами. – А зачем? Я не хотела, чтобы мой любимый ревновал.

Он отошел, и она снова плохо видела его лицо, но поняла, что обнаружила его слабое место. На нее нашло вдохновение. Только бы хватило времени. Она рывком сдернула мантию, и та полетела на пол. Меланта ногой отбросила ее от себя.

Затем томно подняла руки над головой и противным голосом заявила:

– Но Джиана пока нет. Может быть ты еще раз нарушишь свое целомудрие, прежде чем я уеду?

Он ничего не ответил. С улыбкой обольстительницы она двинулась к нему.

– Только один поцелуй, – пробормотала она. – На прощание, рыцарь-монах.

Он схватил ее за руку и заставил выпрямиться.

– Это ты так ненавидишь и презираешь меня? – тихо спросил он.

Она посмотрела ему в лицо. Его губы вдруг коснулись ее губ, он страстно поцеловал ее. Знакомый запах, знакомое прикосновение – воспоминания, счастье и боль обрушились на нее. Последний раз. Последний раз его рука прижимает ее к его груди, последний раз его пальцы скользят по ее шее.

Она почти потеряла над собой контроль, но лучи заходящего солнца попали ей в глаза. Ее рука поползла по его плечу. Кончик кинжала коснулся его шеи возле уха.

Он дернулся от укола и с шумом втянул воздух.

– Теперь, – произнесла она, – ты сделаешь то, что я прикажу. Заведи руки за спину.

Его ресницы колыхнулись и скрыли глаза. Затем он медленно покачал головой.

– Нет, Меланта.

Она тяжело дышала, по-прежнему прижимая кончик кинжала к его шее.

– Ты думаешь, у меня не хватит сил или умения?

– Не хватит желания.

– Дурак! Не испытывай меня!

Его губы сжались и составили теперь одну линию.

– Да, я испытываю тебя. Если ты этого хочешь, то действуй.