— Конечно! Я это и имел в виду! Такие агенты как раз в моем вкусе. Вечно ты плохо обо мне думаешь, Поппи.

— Ну-ну, — пробормотала моя подруга. — И всегда без причин…

— Итак, что тут происходит, Гийом? — спросила я, сердито подбоченившись.

— Да ничего, выпиваю с подружками, Эмма! — удивился Гийом. Язык у него слегка заплетался — Все совершен-но невин-н-но.

— Ну конечно! — злобно выплюнула Поппи, заглянув в номер, где порхали с места на место четыре старшеклассницы разной степени оголенности.

Одна недвусмысленно потирала нос, что подтверждало слова Эдгара о кокаине. Сердце у меня ушло в пятки.

Гийом обернулся и пожал плечами.

— Мы тут играем в покер на раздевание, — добавит он и гордо приподнял бровь. — Я выигрываю! Поздравьте меня!

— Да, молодец, — буркнула Поппи, оглядывая блондинку в одних белых трусиках и маечке, проскользнувшую к ванной.

— Во Франции вообще есть законы о несовершеннолетних? — шепнула я Поппи.

Та кивнула.

— О, Эммочка, они все совершеннолетние! — воскликнул Гийом, видимо, услышав меня. — Я не дурак, я заранее проверил их паспорта!

Я оторопела, но тут подключилась Поппи:

— Черт подери, Гийом! Ты же знаешь, что через четыре недели состоится презентация твоего альбома! Ты знаешь, сколько сил и денег в тебя вложила «KMG»! А знаешь, сколько репортеров и фотографов поджидают тебя в вестибюле, мечтая разрушить твой светлый образ?!

— Классный будет пиар! — покачнувшись, воскликнул Гийом. Он перевел взгляд на меня, но, видно, не смог сосредоточиться, потряс головой и отвернулся. — Любой пиар хорош, разве нет?

— Нет! — закричала Поппи. — Мы пытаемся сделать из тебя Само Совершенство! А ты, видно, твердо решил усложнить нам задачу — Она вздохнула и осмотрела комнату. — Allez-y! — крикнула она девицам и властно хлопнула в ладоши. — Все вон!

Затем она что-то проговорила по-французски, и девушки спешно засобирались.

— Что ты им сказала?

— Что мы вызвали полицию, — ответила Поппи, — С наркотиками во Франции строго.

— Поппи! — обиженно крикнул Гийом. — Ты испортила мне веселье!

Она бросила на него сердитый взгляд.

— Когда-нибудь, Гийом, ты угодишь в передрягу, из которой мы не сможем тебя вытащить.

Он робко пожал плечами и подмигнул мне, словно сообщнице.

Я проглотила ком в горле и попыталась напустить на себя злой, а не влюбленный вид.

Через десять минут мы с Поппи, зажав с двух сторон Гийома, ехали в лифте. Охранники выпроводили девчонок по черной лестнице, переодев в форму коридорных, которую Эдгар нашел в кладовке на одиннадцатом этаже.

— Никак не пойму, почему мне нельзя было слинять вместе с ними, — обиженно проговорил Гийом.

— Все уже знают, что ты здесь! — урезонила его Поппи.

— И?

— И, — раздраженно сказала моя подруга, — единственный способ выйти из положения — соврать, будто слуга, позвонивший в газеты, попросту ошибся, и ничего плохого в твоем номере не происходило.

— Не вижу логики, — пробормотал Гийом.

— Конечно, не видишь! Ты же сумасшедший.

Я смотрела прямо перед собой и тщетно успокаивалась, мысленно приговаривая: нет, Эмма, тебя вовсе не заперли в лифте с двумя людьми, которым приспичило устроить на твоих глазах что-то вроде любовной ссоры. — Представления не имею, что мы скажем журналистам, — за пять минут до этого призналась мне Поппи, когда мы стояли за дверью номера, ожидая, пока Гийом наденет рубашку и примет нормальный, по возможности трезвый вид. — Никогда не умела врать. Я могу писать пресс-релизы и разруливать дурацкие ситуации на следующий день, но совершенно теряюсь на месте событий. За меня это делала Мари!

— Так, может, стоит немного подумать? — предложила я.

— Нет, надо как можно скорее спуститься и отвлечь внимание прессы от девушек. Иначе их обязательно кто-нибудь заметит, а уж они-то расскажут, как все было на самом деле.

— А мы что будем рассказывать?

— Понятия не имею.

Ее лицо помрачнело. Еще чуть-чуть, и Поппи расплакалась бы.

— Так, не волнуйся, — медленно проговорила я и взяла подругу за руку. — Что-нибудь придумаем.

Словом, пока они с Гийомом грызлись в лифте, я отчаянно пыталась забыть о красоте Гийома и составить хоть какой-то план.

— Говорить буду я, хорошо? — сказала я, поглядев мимо Гийома на измученную Поппи, когда наш лифт остановился на первом этаже. — Ты же сможешь перевести мои слова на французский?

Поппи бросила на меня озабоченный взгляд.

— А ты точно справишься, Эмма?

— Да, — твердо ответила я.

Разумеется, думала я иначе.

— Ну, то есть, ты не обязана…

— Знаю, не волнуйся.

Мы как раз успели договорить, потому что двери лифта открывались невыносимо медленно: сперва лифт встал, подергался на месте, затем дверь со скрежетом приоткрылась, и мы, наконец, вылезли из ржавой, громоздкой, местами позолоченной клетки, которую давно пора почистить антикоррозийным средством.

Когда мы вышли и вокруг лихорадочно засверкали вспышки, я была уже готова. Ну, почти.

Пресса проявляла к Гийому куда больше интереса, чем я ожидала. В «Бой банде» мне ничего подобного испытывать не доводилось, даже когда «407» были на пике популярности. Конечно, я слышала, что европейские журналисты безжалостны и неумолимы, особенно когда дело касается звезд, но не до такой же степени! Десятки взбудораженных репортеров и фотографов на разные лады выкрикивали имя Гийома.

«Я спокойна», — уверяла себя я. Осознание того, что придется взять ситуацию в свои руки, немного меня встряхнуло.

Расхрабрившись, я уверенно вышла из лифта. Следом шла Поппи, ведя за собой оробевшего Гийома.

— Mesdames et messieurs, — быстро начала моя подруга, когда мы приблизились к импровизированной сцене в правой части вестибюля.

Она подняла руки, и толпа журналистов постепенно утихла. Сработало несколько вспышек, и Гийом самодовольно улыбнулся в камеры, словно не понимая, что все собравшиеся готовы съесть его с потрохами.

— Puis-je avoir votre attention, s'il vous plaоt? Можно попросить вашего внимания?

Журналисты окончательно притихли и стали ждать что будет дальше. Поппи окинула их испуганным взглядом, словно лань, которую застал врасплох свет фар — ну, или свет вспышек. Затем она откашлялась и посмотрела на меня. Гийом пихнул меня в бок; когда я недовольно взглянула на него, он очаровательно улыбнулся и захлопал густыми черными ресницами. Я закатила глаза, пытаясь не покраснеть.

— Позвольте представить вам мою коллегу, Эмму Салливан, — сказала Поппи. Она с тревогой посмотрела на меня, затем вновь на толпу. — Эмма сделает небольшое объявление на английском. Я переведу вам ее слова. Благодарю. Merci beaucoup.

Она кивнула и отступила. Я шагнула вперед, откашлялась и улыбнулась двадцати с лишним репортерам, которые столпились вокруг меня и выглядели при этом голодными, уставшими и готовыми на все.

— Добрый вечер, — формально поздоровалась я.

— Bonsoir, — перевела Поппи.

Я сделала глубокий вдох и произнесла:

— До нас дошли слухи о неподобающем поведении Гийома Риша.

Когда Поппи закончила переводить, в воздух поднялось сразу несколько рук. Я подняла свою, давая понять, что еще не договорила.

— Порой люди выдумывают сплетни ради собственной выгоды или вызывают прессу из личных побуждений. — Пару секунд я раздумывала, стоит ли обвинять слугу в нечестности. В конце концов, вся эта суматоха началась из-за него. К тому же разве персонал отеля имеет право вмешиваться в личную жизнь постояльцев? — Мне неизвестны мотивы человека, позвонившего вам. Возможно, это просто досадное недоразумение. Уверю вас, ничего дурного в номере Гийома Риша сегодня не происходило.

Поппи заговорила уже гораздо увереннее, и вновь несколько рук взлетело в воздух, репортеры зашумели. Я посмотрела на них и невольно встретилась взглядом с брюнетом лет тридцати, в очках, который стоял в переднем ряду и морщил лоб.