А сейчас — здесь и сейчас — мы назначили встречу. Вообще-то она опаздывает (удивительно). Так что я, наверное, сейчас не лучший собеседник. Вообще забавно, знаете, потому что в этой части Печатни — прямо у входа — в это время дня обычно ни души; но сегодня я как будто приглашения всем разослал. И хотя я вовсе не хотел бы быть грубым с Дороти (особенно если учесть, сами знаете: обстоятельства. Принять в расчет ее чувства и все такое прочее), и глазам всегда приятно отдохнуть на бесконечно восхитительных формах Фрэнки (ах господи… в другой день, в другой жизни — кто знает, что могло бы произойти?), тем не менее, что вполне понятно, Каролина, вот кто в основном занимает сейчас мои мысли. И Бенни. Мой сын. Оба они… погодите… минутку… о боже, это они, да? О боже, о боже, это они (жаль, Джуди тут нет). Да… это они виднеются вдалеке, и, если честно, ну — их появление как раз в тот момент, когда поблизости ошивается Дороти (ей что, больше делать нечего? Да — видимо, нечего), и Фрэнки прохлаждается рядом (она ведь тут и останется? Пока Джон не вернется, потому что она его обожает, счастливчик, настоящий счастливчик, вот он кто), а я между тем ерзаю, потею и изнываю в мечтаниях о дозе никотина… в общем, нет, я бы не хотел, чтобы все так вышло, если честно, совсем не хотел бы. В целом, я представлял все совсем по-другому. Я бы все устроил совсем не так.

Джейми высоко поднял руку и махал, глаза и рот его распахнулись, настоятельно требуя, чтобы их заметили. Но он знал, что его уже увидели: Бенни, смотрите, — он побежал, он бежит прямо ко мне. Когда мы столкнемся — когда его напряженное юное лицо ткнется в меня, выбьет дух, а я взъерошу мальчику волосы и стану прижимать его к себе все сильнее, может, он успокоится или, наоборот, будет счастливым или грустным, а я — мне будет просто не по себе. Я дважды обернулся на Дороти и Фрэнки — потыкал пальцем в направлении быстро приближающейся Каролины. Два парня давно бы уже на их месте смылись. Пока-пока, сказали бы они, и только вы их и видели. Хотя два парня — начать с того, что они бы просто не околачивались тут, правда же? Но Дороти и Фрэнки, приходится признать, — они никуда не собираются. Вы на них только посмотрите: так предвкушают и любопытствуют (нехорошо ведь говорить, что нос суют?), аж трепещут и ни единого дюйма не отдадут.

— Джейми, — довольно равнодушно изрекла Каролина. — Это место чертовски нелегко найти. Просто какой-то затерянный мир. Ты что, не можешь отцепиться от отца, Бенни?

— Все хорошо, — ответил Джейми. — Все хорошо, правда, Бенни? — прошептал он ему сверху вниз (ероша мальчику волосы и прижимая его к себе все сильнее).

Каролина посмотрела на Дороти и Фрэнки именно так, как Джейми предвидел: словно унюхала какой-то отнюдь не приятный запашок.

— Дороти… — с огромной неохотой произнес Джейми (он не собирался сейчас никого знакомить; этим процедурам, если бог даст, полагалось случиться намного позже). — И Фрэнки. Это Каролина. И Бенни. Поздоровайся, Бенни. Бенни — мой сын. Мой мальчик. Правда, Бенни?

Бенни слегка покраснел и предъявил всем почти полуулыбку — прикусив язык, дабы не отвечать на отцовский вопрос, вообще-то довольно идиотский.

— Привет, Бенни! — весьма энергично приветствовала его Дороти (чем больше, знаете ли, тем проще справляться). — Я знаю кое-кого, кто будет просто счастлив с тобой познакомиться. Представляешь? Хочешь пойти со мной. Бенни? Можно, Джейми? Мы можем сходить на разведку.

Сначала, вынужден он признать, он здорово, блин, разозлился. Ну то есть, Иисусе: мне столько времени пришлось добиваться, чтобы Бенни пришел сюда (на мою территорию). А теперь эта женщина хочет его увести. Но во вторую половину секунды, коя потребовалась, дабы всю эту ерунду проглотить, Джейми отказался от такой мысли и переключился на прямо противоположную точку зрения. Я хотел, чтобы Бенни сюда пришел, да, я хотел (потому что я думал, ему здесь понравится — ему, Бенни, понравится здесь: я знаю, что понравится), но это ведь всю дорогу обещало быть непросто — совладать (поболтать) с Каролиной. Нет — совсем не просто. Потому что всякий раз, когда он подступался бы к тому, что ему больше всего требовалось сказать, Каролина — о да, непременно — многозначительно оборачивалась бы на Бенни и шипела бы Джейми, что, по ее мнению, сейчас совсем неподходящий момент (не так ли?). Но ведь это наверняка он — наверняка подходящий момент, правда? Она должна это понять. Потому что, уж поверьте ему — Джейми прекрасно знал, что если здесь и сейчас момент неподходящий, то… что ж, другого может и не быть.

— По-моему, это блестящая мысль, Дороти, — очень поспешно подтвердил Джейми — быть может, громче, нежели следовало бы (поскольку рот Каролины, смотрите — он разверзся, того и гляди выпалит что-нибудь. Так что надо быстро прорваться, да? И закруглить разговор). — Да — иди, погуляй с Дороти, Бенни, а потом мы все встретимся и хорошо и весело, гм, — обо всем поболтаем. Да? Дороти покажет тебе, что у нас тут есть замечательного, — правда, Дороти?

— Всенепременно, — согласилась Дороти, беря Бенни за руку. — Честное слово, Бенни, — ничего подобного ты в жизни не видел. Пошли на охоту. Хочешь клюквенного сока? Да? Хочешь? Прекрасно.

Джейми маниакально кивал, искренне мечтая о двух вещах: чтобы Дороти и Бенни поскорее убрались отсюда (потому что Каролина, Иисусе, — у нее горел огонек, знакомый огонек в глазах) и еще чтобы из головы убрались гогочущие гоблины, которые энергично разминали ноги, обутые в смертоносные туфли Розы Клебб:[78] они искололи его и заставили дрожать, эти непрерывные и яростные мечты о дозе.

— Давай, Дороти, — запинаясь, выдавил он (развернув их и подтолкнув вперед). — Пусть у него останется отпечаток?.. Простите за каламбур.

— О боже, вот он! — воскликнула Фрэнки. — Ну наконец-то, Джонни! Где ты был? Ладно, всем пока! Рада была познакомиться, гм. Просто я готовлю его любимое, ага?

И Фрэнки и Джон вихрем унеслись. Дороти и Бенни помахали Джейми, свернули за угол и растворились во мраке.

Джейми развернулся на каблуках, надул щеки и выдохнул.

— Итак… — сказал он. А потом добавил: — Ха-ха.

— Мы что, весь день тут стоять будем?

— Гм? А — нет-нет. Совсем наоборот. Пошли в мою, гм… пошли наверх. Да? И не беспокойся за Бенни и вообще. Он в очень хороших, — гм — ну, сама знаешь. Руках.

— Не сомневаюсь. Они везде с тобой ходят? Эти две женщины? Вооруженная охрана, да? Хотя право первой ночи, полагаю, остается за Лукасом…

— Ради бога, Каролина, — не начинай. Ты же только!.. Послушай. Давай пойдем наверх. Хорошо? Да?

Каролина пожала плечами и двинулась за ним.

— Я не отрицаю, они привлекательные… — сказала она, заходя в лифт. — Особенно малышка. Которая с папочкой.

— Это… — И тут Джейми чуточку поправил реальность. — Это… был Джон.

— О, прекрасно, — сказала Каролина самым своим снисходительным и испепеляющим тоном. — Я ужасно за него рада. Раз он Джон. Далеко нам еще? Тут прямо склад какой-то…

— Ну да, — сказал Джейми по возможности беззаботнее (так почему же он грыз губу, словно изголодавшийся лев? Что плохого ему сделала эта бедная воспаленная губа?) — Может, это потому, что оно и есть склад, Каролина? Правда. В некотором роде. Это старая печатня, видишь ли, и складская часть лишь…

— Пожалуйста, Джейми, — избавь меня от урока истории. Давай просто как можно скорее присядем, хорошо? Потом ты скажешь мне все, что хотел сказать, я заберу Бенни у няньки и ее клюквенного сока, и мы с ним сможем вернуться в хоть какой-то цивилизованный мир.

Джейми ухмыльнулся и стерпел. Он провел ее в свои апартаменты и закрыл за собой дверь.

— Ну, — сказал он. — Вот и оно. Это оно, да. Садись… садись, что ли, там. Да, в общем — это оно. Как тебе?

Каролина озиралась. Молчала. Озиралась.