Оживилась международная жизнь. В течение 1951 года Бонн посетили американский, французский и английский государственные деятели: Ачесон, Шуман, Иден, а также ряд других политиков. Аденауэр побывал в Италии, Англии, Франции. В перерывах официальных переговоров в Париже канцлер гулял по Большим бульварам, в Риме посетил рынок. Всюду обязательно выделял время для музеев и картинных галерей.

В Англии Аденауэра встретили торжественно, но прохладно. Когда он прибыл на Даунинг-стрит, 10 для встречи с Черчиллем, перед домом собралась небольшая толпа. Раздались выкрики: «Хайль Гитлер!», «Аденауэр, убирайся домой», «Лондонцы не забыли ФАУ-1 и ФАУ-2».

Удрученным и подавленным вошел Аденауэр к премьер-министру. Черчилль, исправляя положение, проявил особую любезность и предусмотрительность. Принял Аденауэра и король Георг VI. Без каких-либо эксцессов прошли его выступления в парламенте и королевском Институте международных отношений.

В беседе с Черчиллем и Иденом Аденауэр подчеркивал, что Федеративная Республика готова развивать с Англией и другими европейскими государствами новые отношения. Она интегрируется в Европу и не позволит вновь вспыхнуть национализму и шовинизму. Англичане обещали поддержку и заверили, что не пойдут на сговор с Советским Союзом в ущерб немецким интересам.

Во время посещения Оксфорда Аденауэру показали мемориальную доску с именами павших во время войны героев, бывших когда-либо оксфордскими студентами. Среди них он увидел имя Ганса Аденауэра — сына своего брата Августа, учившегося в Оксфорде в 1928–1929 годах.

На заключительном приеме Черчилль, вынув изо рта огромную сигару, спросил Аденауэра:

— Вы ведь пруссак? — И добавил: — Пруссаки — стоящие люди.

— Я — уроженец Рейнской области, где люди добродушные, — поправил премьера Аденауэр. — А пруссак — Шумахер, которого так настойчиво поддерживают англичане.

— И все же, — продолжал свою мысль Черчилль, — у пруссаков есть одно примечательное качество — они обладают высоким боевым духом.

6 февраля 1952 года умер король Георг VI. Аденауэр вновь летит в Лондон. После похоронных церемоний канцлер получил приглашение принять участие во встрече министров иностранных дел. Два дня Аденауэр вместе с Ачесоном, Иденом и Шуманом обсуждал вопросы безопасного развития Европы. Впервые представитель Федеративной Республики участвовал во встрече такого рода. Газеты писали о личном успехе Аденауэра.

Апартаменты канцлера в лондонском отеле украсили розовыми, красными и белыми гвоздиками. Управляющий гостиницы, наслышанный о слабости гостя к цветам, рассказал, что садовники отеля вывели новый вид роз и назвали его «Мир». По просьбе Аденауэра ему подарили саженец, чтобы высадить его в Рёндорфе.

В марте 1952 года в Мюнхене произошел случай, получивший международный резонанс. На одной из улиц в центре города человек средних лет остановил двух школьников, дал им три марки и попросил отнести на почту небольшую бандероль. Незнакомец быстро исчез. Мальчики осмотрели бандероль. Прочли адрес: доктору Конраду Аденауэру, Бонн, Канцелярия федерального канцлера. Посовещавшись, решили передать бандероль смотрителю трамвайной станции, которая оказалась в нескольких шагах от них. Смотритель вызвал полицейского. Тот повертел бандероль и решил ее вскрыть. Прогремел взрыв. Полицейскому оторвало обе кисти рук.

Черчилль, Идеи, французский премьер де Гаспери и многие другие деятели направили Аденауэру телеграммы с выражением возмущения по поводу случившегося и удовлетворения провалом преступного акта. Канцлер принял мюнхенских школьников во дворце Шаумбург. Устроил чай с шоколадом и тортом. Подарил каждому золотые часы.

Через несколько дней ряд французских газет опубликовал подметное письмо, подписанное никому не известной «Организацией еврейских партизан». В нем выражалось сожаление, что бомба разорвалась в руках полицейского, а не канцлера. «Еврейские партизаны» будут и впредь воевать против народа убийц, уничтожившего шесть миллионов евреев.

Аденауэр неоднократно публично признавал вину немцев перед евреями, высказывал готовность к возмещению материального ущерба. В сентябре 1951 года он выступил с речью покаяния в бундестаге. Его поддержали представители всех фракций. По инициативе канцлера бундестаг принял решение вступить в переговоры с Израилем о материальном возмещении. Аденауэр встретился с лидером еврейской международной организации Наумом Гольдманом и выразил готовность начать поставки товаров для обустройства государства Израиль. Беседы с Гольдманом проходили в Лондоне в обстановке секретности, ибо многие еврейские деятели выступали против любых контактов с немцами.

Когда переговоры стали достоянием гласности, арабские страны заявили протест: Федеративная Республика нарушает нейтралитет в арабо-израильском конфликте. Арабы ответят бойкотом немецких товаров. А в Израиле раздавались голоса: не давать немцам возможности заплатить деньгами за кровь, пролитую нацистами. Протестовали и в самой Федеративной Республике. Прижимистый, как всегда, министр финансов Шефер заявил, что у страны, выплачивающей репарации, нет средств для помощи Израилю. Его поддержали многие немецкие промышленники и банкиры.

Канцлер был непреклонен. Он говорил, что массовое истребление евреев навлекло на немцев презрение всего мира. Правительство обязано ликвидировать возникшую ненависть. Материальная помощь — один из показателей стремления немцев искупить прошлую вину.

В маленьком голландском городке Вассенарре близ Гааги начались переговоры немцев с израильтянами. Они носили полуконспиративный характер. Опасались покушений и на немецкую, и на еврейскую делегации. Правительство Израиля потребовало в качестве возмещения шесть миллиардов марок. ФРГ выделить такую сумму не могла.

Переговоры в Голландии затягивались. Наконец договорились: Федеративная Республика выплачивает Израилю три миллиарда марок деньгами и товарами и пятьсот миллионов марок пострадавшим евреям, проживавшим вне Израиля. В счет платежей еврейскому государству передавались 60 пассажирских и 41 грузовое судно, 4 танкера, плавучий док, сталелитейный и медеплавильный заводы.

Местом подписания соглашения избрали Люксембург. Держали его в секрете до последнего момента. Многие израильские организации продолжали протестовать против принятия денег от немцев, грозили сорвать договоренность. В Люксембург с большими предосторожностями прибыли министр иностранных дел Израиля Шарет и Наум Гольдман. Аденауэр решил сам подписать соглашение. Объявили, что церемония произойдет в актовом зале школы в 10 часов утра 10 сентября 1952 года. Провели же ее в здании ратуши в 8 часов утра в присутствии лишь заранее отобранных лиц. Аденауэр вспоминал, что, ставя подпись, он подумал о еврее Хайнемане, который в тяжкое для него время, при нацистах, дал ему десять тысяч марок и уберег от голода и нищеты.

Соглашение нашло положительный отклик у общественности западных стран. Бундестаг ратифицировал его голосами депутатов всех фракций, кроме одной — против голосовали коммунисты.

Аденауэр гордился тем, что стал инициатором акции помощи евреям. Считал ее одним из своих крупнейших политических достижений. Постепенно и в Израиле к нему стали относиться по-иному, поверили в искренность немецкого канцлера, который и сам пострадал от нацистов. Позднее Аденауэра посетил израильский посол и передал ему дар своего правительства: портрет канцлера, написанный известным еврейским художником. При вручении подарка посол сказал Аденауэру много теплых слов.

…На Петерсберге шли трудные переговоры. Обсуждался вопрос об отмене Оккупационного статута и замене его Германским (Общим) договором, по которому Федеративная Республика вступила бы в равноправные отношения с западными странами. Аденауэр рассмотрел представленный Верховными комиссарами проект, признал его совершенно неудовлетворительным и начал пункт за пунктом улучшать с точки зрения немецких интересов. Настаивал на полной ликвидации оккупационного режима, на преобразовании Верховных комиссаров в послов. Решительно возражал против создания Совета трех послов, как предлагали союзники, против их любого вмешательства во внешнюю политику Федеративной Республики. Требовал, чтобы немцы на равных условиях участвовали в европейских оборонительных мероприятиях, чтобы с них были сняты ограничения в строительстве самолетов и производстве тяжелых вооружений, а также в области ядерных исследований.